Гаситель

Глава 7

Хороший кусок стали нашелся всего за два нита, по ниту каждому из мальчишек. Оба засияли ярче начищенной тарелки. Айнар огляделся: они вполне традиционно раздували меха, накаляя огонь… ах нет. Вон очередной «светильник», вездесущая Иска, словно пятно поверх вполне обычных вещей. Хотелось отчистить это «пятно», пойти вытащить кузнеца из постели или из-за стола с наверняка сытным завтраком и ткнуть: вот видишь? Камень и железо. Щелк — огонек. Вот тут меха, поддув, отвод жара. Плавишь сталь, охлаждаешь водой, добавки по вкусу. Никаких тебе Искр не надо, кроме тех, что летят от пирита с обточенной железкой.

Мальчишки попрятали монетки, видимо, боясь, что «дяденька» отберет плату, еще и уши надерет. Они украдкой перешептывались, тыкали в него пальцем; то ли тесхенец им казался диковинкой, то ли очки на носу.

Айнар вернулся к Гарат.

— Что ты там сделал? — хмурилась та.

— Ничего, — честно ответил он. — Пока — ничего. А мы куда идем вообще?

— К людям, — пожала плечами Гарат, но допрашивать дальше не стала, переключилась. — Вчера многие просили заглянуть. Орон — не самый большой город, обойдем желающих до обеда. Кого подлечу, кому пропишу мази, травы, составы разные. Искры Жизни всегда были самыми дорогими, догадаешься почему, гений?

— Потому что вопрос жизни и смерти, — в тон ей отвечал немного обиженный этим насмешливым «гений» Айнар.

— И это тоже, но главным образом, потому что все есть жизнь. От приплода свиней и коз до рождения первенцев. Экономить пытались и прежде. Я просто подскажу, как обойтись вообще без Искры Жизни. Или почти без нее.

Айнар подумал немного.

— Гарат, — сказал он. — Но Искра работает надежнее. Мне кажется, как раз в твоем деле лучше бы совмещать магию и науку. В чем фишка: если я соберу станок, и он заработает, он будет работать всегда. А организмы, ну… непостоянные. В нашем…

Он осекся, слово показалось неправильным.

— В другом мире антибиотики изобрели, электронику всякую, но на сто процентов только зубы рвать научились.

— На девяносто. Иногда оставляют корни, — нейтральным тоном ответила Гарат. — Да, именно так. Поэтому сказала: «почти». Поэтому меня десять лет плохо-хорошо знают, но не трогают. Я не предлагаю ничего революционного, не заставляю вовсе отказываться от Искр. Технический прогресс начинался не с медицины.

— А с военных технологий, — вырвалось у Айнара, и он прикусил язык, затряс головой. Он не соберет атомную бомбу в средневековье — ладно, Глеора не совсем средневековье, мелкий городок вообще не показатель «как оно тут».

«К тому же королей-министров нет. Только Светочи. Они религия, они правящая элита, все сразу. Довольно удобно, бунтовать некому — мир без революций, потому что слишком рискованно поднимать суковатую палку против Искры».

— Я хочу потом в большой город.

Гарат как будто знала.

— Могро, — сказала она. — Тебе нужна столица, Могро. Отсюда — дней шесть пути. Подумай сразу, чем будешь там жить и зарабатывать на кусок хлеба. В здешнем захолустье-то тебя не бросят, накормят, напоят, найдут в амбаре местечко на ночь. Денег не возьмут, максимум — отработаешь на поле. Другое дело — город.

— Я догадываюсь, — сказал Айнар, который никогда не видел ничего крупнее Орона.

Или жил в столице на миллион жителей?

«Билли Миллиган, кто из них кто?»

Первый дом оказался совсем бедной лачугой. В ней на серых тряпках прямо на полу лежала девушка со сломанной ногой, мальчишка лет восемнадцати — то ли брат, то ли муж, объяснял, что на Искру денег не хватает. Магия срастит кость за часы и дни, шиной и фиксатором потребуются недели. Наблюдая, как Гарат фиксирует деревяшкой и заматывает в три слоя тряпками, Айнар сказал:

— Погодите-ка.

Гипсовых залежей поблизости не видел, но гончар-то в городе был. Айнар поймал за рукав грязной рубахи болтливого парня — тощего и рыжего, все они были такими здесь.

— Гончар? А, ну да, — он объяснил как пройти, всего три улицы и два дома, «а там здоровый карагач и яблоня за забор вывалилась». — Только, зачем тебе гончар? У него Искра только своя…

— Знаю.

Айнар кивнул Гарат, та — ему. Девушка пыталась шевелить ногой. Ее звали, как услышал Айнар из разговоров, Клара.

— Лучше не двигайся, пока не закончу.

Про глину он только слышал. Это не медицинский гипс, вообще-то даже близко не он, но вроде сойдет. Удивительно, что Гарат сразу же не отправила своего нового помощника за нужным ингредиентом. «Ждала, чтобы сам додумался? Но я не врач…»

«А тебе придется быть всем. Научить их пользоваться только что не камнями».

Он потрогал найденный накануне кремень. Бросил беглый взгляд на тлеющую свечу: и не думала гаснуть. Железо тоже на месте.

Кряжистый старик с длинной «соль с перцем» бородой работал раздетым до пояса, когда его окликнули — даже не обернулся. Глуховатый или просто чужаков не любит, Айнар выяснять не стал, показал монету в два нита: дороговато за ком свежей глины, но уж ладно. Старик только бросил вслед недоумевающий взгляд, попробовал монетку на зуб — сойдет.

Глина влажно хлюпала в мешке, когда Гарат обмазывала ей шину.

— Вот, — говорила она. — Высохнет — можешь ходить. Айнар сделает тебе костыли, сделаешь же? Вон там дерево торчит старое, сухое. Нож возьмешь у Кая.

Каем звали парня.

— Ходишь будешь так недельки две, не меньше. Лучше передержать. Потом глину разобьешь, повязки снимешь. Как новенькая нога не будет, ты уже перелом сместить успела, но хромота останется совсем незаметная.

Остроносая веснушчатая Клара внимала Гарат с благоговейно приоткрытым ртом. Зафиксированная нога больше не причиняла ей боли; похоже, девушка ждала, когда сможет подняться с кисло пахнущих тряпок, пройтись хоть на подпорках, выглянуть из дома. Айнар вырезал костыли; его руки умели работать по дереву. «Приходилось, весла для кораблей строгать. Не все магией же делается».

«Просто удивительно, Билли».

Они закончили с Каем и Кларой часа через два. Гарат милостиво разрешила заглянуть к торгашу — поблизости как раз притаилась маленькая лавка, купить хлеба, местного красновато-оранжевого сыра, фруктов и воды. После позднего завтрака отправились во второй дом.

Как и накануне, пациенты перепутались в айнаровой голове. Дом за домом, гниющие раны и утробный кашель, язвы, нарывы, вросшие ногти, плешь и лишай на неприличном месте, в лучшем случае — блюющие девки с явным токсикозом. Девка была незамужней, мать ее чуть не прибила, когда Гарат установила причину дурного самочувствия по утрам.

Айнар помогал Гарат, а хотелось большего: да хоть находку испытать, кремень с огнивом. Зря, что ли, целых два нита отдал?

Он был близок к тому, чтобы подергать Гарат за рукав грязноватой рубахи и спросить: а можно бы уже к чему-нибудь другому перейдем? Перевязки и отвары вместо магии — это здорово и правильно, но не по моей части. Правда, пока помалкивал и лишь вздыхал.

— Все, кажется, последний, — сверилась с собственным журналом Гарат.

Домик стоял на окраине, но выглядел лучше прочих: двухэтажный, очень аккуратный, с декоративными цветами — маргаритками, ирисами, даже плохо завязавшимися и бледными, но настоящими тесхенскими розами. Айнар вздернул бровь:

— Здесь важная шишка живет?

— Ага, — сказала Гарат. — Двоюродный брат местного бургомистра. Сам понимаешь, нигде родственники власть имущих не бедствуют.

— Кто бы сомневался.

Айнар помедлил.

— Странно, что они тебя позвали. Я имею в виду, остальные-то беднота, ясное дело — экономят, лишнюю Искру не купят, но эти…

Гарат прищурилась:

— Соображаешь. Но как раз бургомистра я немного знаю, есть тут такой, Фран Кейпер. Он и прежде интересовался моим «искусством», просил научить его родичей. Вроде как раз у брата, Удо Кейпера, то ли дочь, то ли племянница учиться хотела.

— То есть, тебе девчонку в ученицы отдадут? Бургомистрову родственницу?

Айнар уставился на розу — крупная и яркая, единственная хорошо уродилась на фоне бледных и жухлых товарок, которым не хватало тепла.

Гарат пожала плечами.

— Нам нужно работать с местными людьми, и чем на более высокий уровень дотянемся, тем лучше.

— Понимаю, — согласился Айнар, и немного нахмурился, словно вступил в темноту: шахта или насквозь промокший корабль, его бьют тяжелой палкой с обивкой из древесины-«бочки», чтобы не сломать кости, не порвать кожу, а синяки — да заживут, тьманники с ними.

«Тьманники».

«Билли, что это такое?»

Страх и боль. Айнар передернул плечами, как будто стряхивая внезапный холод. Гарат снова его опередила, и он двинулся следом.

Тяжелую кованую дверь открыла тихая девушка — очень светлая, похожая на вылинявшую тряпку или на моль-альбиноса. Айнар заподозрил: рабыня с Кьенингарских островов, но для рабыни девушка была слишком хорошо одета, платье новое, вышитое сложным узором. И все-таки она не решалась даже поднять на посетителей взгляд блеклых рыбьих глаз:

— Добро пожаловать, господа, папенька уж заждались. Просили вас к нему вести как придете, уж извольте послушаться.

Она поклонилась.

Гарат оглядела ее с головы до ног, ничего не ответила. Она поднялась почти сразу наверх по каменной лестнице, Айнар бегло успел оглядеться, отметив богатое убранство: большой очаг-печь с целыми двумя Искрами, широкий стол, шкафы, повсюду развешаны съедобные травы, и даже ваза с цветами на подоконнике. Умывальник и тот висел на почетном месте: мол, вот, какие мы аккуратные и чистоплотные.

Второй этаж не уступал: коридор со свечами-мелкими Искрами, несколько закрытых деревянных комнат. На видном месте висела медвежья голова — медведи Глеоры больше напоминали поджарых медоедов, только размером с хорошего бурого. От злобно ощеренных клыков хотелось держаться подальше.

«Моль» скользнула мимо них настоящей бабочкой и с новым поклоном открыла дверь. Айнар успел увидеть кабинет с письменным столом, шкафом, кресло с сидящим в нем дородным типом, но этот «тип», едва заметив сопровождающего, прикрикнул:

— Пусть баба одна входит, помощничек обождет!

Пришлось остаться на пороге: Гарат быстро шикнула: «я скоро». «Моль» тоже замерла рядом с Айнаром, косила на него, как загнанный заяц и явно боялась хоть слово вымолвить.

— Внизу подождать можно? — спросил Айнар.

«Моль» с облегчением вздохнула:

— Да, господин. Папенька поговорить-то любят, а хозяйку вашу давно поджидали…

«Хозяйку?»

Айнар напрягся:

— Я свободный человек.

Снова рыбьи глаза, как будто селедка соленая из банки уставилась:

— Конечно, господин. Извольте вашу хозя… иначе называть?

— Никак не нужно.

И он, не дожидаясь разрешения, пошел обратно по лестнице. Невежливо, но настроение испортилось в нуль.

Айнар хотел выйти на улицу, его схватили за рукав. Обернувшись, увидел девушку.

— Простите папеньку, господин.

Стало неловко.

— Это ты… э-э вы извините. Как вас зовут?

— Зоэ Кейпер, господин.

— Айнар. Айнар Венегас, можно просто Айнар, и пожалуйста, не называй меня господином, хорошо?

«Моль» моргнула красноватыми веками с бесцветными ресницами.