Гаситель

— Ладно, бумажки забирай.

— Сутки, — еще раз веско напомнил Барри. Горт Однорук вновь перехватил кинжал и пробовал на своем протезе, оставляя насечки. — Советуем поторопиться.

Айнар накинул одежду и выскочил наружу, с порога позвав:

— Иванка? Ты здесь?

Но ему никто не ответил. Даже толпа рассосалась, и людный закоулок возле Гильдии опустел.

— Иванка!

Могро был большим и шумным городом, и перед Гильдией ремесленников всегда собирались толпы. Тихая пустота — только ветер слабо шевелит мусор, вроде луковой шелухи, на булыжниках мостовой. Небо порозовело — не закатом, а близкой грозой, хотя ни одного облака не появилось. Воздух ощущался сухим и наэлектризованным, как в самом сердце бури.

— Иванка! — он метнулся сначала вправо, потом влево, едва не поскользнулся на раздавленной картофелине. Никого, даже вездесущие шавки Собачьего Рынка попрятались, и выскочив в соседний переулок, где еще недавно торговали инструментом — досками, гвоздями, подковами, сырыми и уже выделанными кожами, Айнар увидел безлюдную улицу, ни единой живой души.

Могро умер.

Целый огромный город, столица великой Глеоры — умер и погрузился в вечную могильную тишину.

Айнар заорал:

— Иванка!

Он бросился обратно к воротам Гильдии, заколотил кулаками, пнул железные двери. Те отвечали медным колокольным звоном: бамм-бамм. Никто не открывал.

— Откройте! Пожалуйста! Я…

Сдвинулась заслонка щели: наверное, ее делали для почты или подношений, а может, того и другого. Из нее выпал созданный Айнаром кинжал.

— Возьми, это твое, — услышал он голос Барри.

— Откройте! Здесь никого, и…

— Убирайся!

Айнар еще раз ударил кулаком, но теперь дверь превратилась в настоящий монолит. Розовое небо потемнело, как будто наступала ночь — «но сейчас даже не вечер».

Айнар поднял кинжал и выставил его вперед.

«Я не умею драться».

«Я всего лишь беглый раб, и если и убил кого-то по имени Эрик Камерр, то… я не помню».

«То есть, почти не помню».

— Отвали, Билли, давай потом будешь разбираться с голосами из прошлого.

Айнар осознал, что разговаривает с собой.

Он шел вперед. Звал Иванку — в животе словно камень ледяной шевелился, каждый крик отражался от камней, от задвинутых ставен в окнах, наглухо закрытых, как будто задраенных изнутри дверей. Розовый от «ряски» город стал багряно-красным. Отраженный свет тек под ногами, и Айнару казалось, будто он бредет по колено в крови.

Она появилась перед ним: Красочная Леди. Циана тар-Оронен собственной персоной, ожившая копия собственной статуи. Волосы у нее меняли цвет, оставаясь в диапазоне красного — от кармина до нежно-розового, как сахарная вата. Айнар не был уверен, что знает, что такое сахарная вата.

— А, вот и ты, Гаситель, — Красочная Леди протянула к нему руку.

Айнар ударил ее наугад кинжалом. Он подумал о своих вещах — о том, что осталось в Гильдии ремесленников; может, и сейчас бы сработала нитроцеллюлоза, ее так просто сделать. Немного хлопка и кислота двух видов.

Красочная Леди перехватила кинжал ладонью. Лезвие чиркнуло между пальцев, заставляя руку распасться на две половинки, но вместо крови полился слепящий свет, а потом половинки сомкнулись.

— Идем со мной, Гаситель.

— Отпусти Иванку.

Красочная Леди засмеялась.

— Идем, Гаситель, ты не сможешь противиться. Ты ведь всего лишь человек — так странно, убийца одного из нас, убийца Светоча, создатель ужасных артефактов. Предсказанное чудовище. И это — ты? Бедный глупый мальчишка.

Айнар снова попытался ее ударить, но Красочная Леди перехватила запястье. Кинжал со звоном ударился о мостовую и будто потонул в кровавом свете.

— Идем, — в очередной раз сказала Светоч.

Айнар покорился.

Она вела его, и он шел за ней, пытаясь не щуриться. Свободной рукой он снял очки, чтобы окровавленный мир потерял очертания; легче не стало, но собственная покорность окончательно превратилась в часть дурного сна. Мне снятся кошмары. Я проснусь, а потом расскажу Иванке, посмеемся вместе, вот, что произойдет.

Но он не просыпался — ни пока Красочная Леди вела по пустому мертвому Могро, ни когда они вошли в бесконечно тянущуюся к небу башню Пылающего Шпиля. Айнар только успел понять, почему цитадель Светочей названа именно так: Шпиль был чистым огнем.

Тот, кто войдет без спроса, сгорит в священном пламени и Искрах его.

Айнар подумал о сердце звезды: взрывающемся водороде, радиоактивном безумии с миллионами градусов температуры. Ты ничего не почувствуешь в сердце солнца. Ты станешь паром.

Красочная Леди переступила порог, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней.