Штабс-ротмистр

— Под вашу ответственность.

Монах, со снятием наручников снова накинувший личину жирного чинуши, прислушивался к их разговору, стараясь скрыть заинтересованность. Он был против привлечения к делу барышни-связистки и тревожился, не смешает ли она карты. И уж ему совершенно не по душе пришлось, что охранка узнает о тайных делах митрополии Торжка, епископ впадёт в ярость… Особенно в случае неудачи с заданием.

Как бы то ни было, ответ от Тышкевича-старшего пришёл быстро, через какую-то пару часов. Всё это время Львова провела в кресле с закрытыми глазами, слушая тонкий мир. Штабс-ротмистр позавидовал её выдержке. А когда получил из уст барышни ответ дядюшки, объявил: начинаем действовать.

И вот, четыре дня интенсивных розысков не привели ни к чему.

— Господа! Какие будут соображения?

Искров промолчал. Монах предположил: все четверо уехали каким-то иным образом из Ново-Йорка, там, возможно, сели на поезд. Не исключался и дирижабль, тогда к услугам беглецов… весь земной шар. Следы, привезённые им из Шотландии, оборвались.

— Сомневаюсь, — бросил Сэвидж. — Для чего шотландцы приехали в Америку? Потому что здесь множество заводов, построенных на технике ординаров. Им нужны проекты поляка, разве не так? Континент большой, русских здесь мало, спрятаться легко.

— Полагаю, мы недостаточно успели выспросить у мистера Маккенны, — неожиданно вступила в разговор Львова. — Я чувствовала, он волнуется и многого не договаривает. Ещё минут двадцать, и от него бы услышали больше…

Связистка не повернулась в сторону Искрова, но тот и без прямого упрёка повесил голову.

— Увы. Некромантские техники, позволяющие выпотрошить свежий труп, запрещены Священным Синодом. Да и не нашли бы мы столь редкого подпольного специалиста, пока мистер сохранял свежесть, — пояснил Тышкевич.

— Но вот связи его мы подняли недостаточно, — снова заговорил Сэвидж. За последние дни он немного подтянул язык заказчика, хоть и нередко запинался. — Пока вы расстраивались над усопшим, и слух о смерти ещё не разлетелся по фабрике, я успел пооткровенничать с его секретаршей. Он вёл дела с заводчиками из Питтсбурга, Чикаго и Детройта. Это к западу отсюда, около Великих озёр. Сам Маккенна не потянул бы, испытывал какие-то трудности… Подробностей не знаю. Да и под носом казаков в Ново-Йорке городить подобное было неблагоразумно, даром что их так называемый институт поместили здесь.

— Питтсбург, Чикаго и Детройт… — повторил Тышкевич. — Конечно, нужно придумать повод, чтоб поднять контракты и переписку Маккенны с партнёрами.

— Статский советник из Нью-Йоркского стола Торговой коллегии завтра же явится с проверкой. Сэвидж! Вам купим одноразовый амулет с мороком, бухгалтерских барышень он обманет, — предложил монах. — Нельзя, чтоб в заводской конторе узнали хоть кого-то из бывших у Маккенны в день его кончины.

— На месте покойника я бы выбрал Детройт, — предположил сыщик. — Город большой, но уездный. В губернском Кливленде казачьего гарнизона нет. Уверен, в управе и в уездном собрании засели сплошь местные уроженцы. А так там заводы, склады, банки. Обратим внимание на детройтские связи мистера шотландца. В противном случае останется ждать, когда полученные от поляка изобретения где-то прогремят. Но, наверно, последствия будут куда хуже для Торжка?

— Конечно, — согласился Тышкевич. — Это наша единственная зацепка?

— Не совсем, — возразил Пантелеев. — Помните, я рассказывал про изыскания пространства-времени О’Нила, благодаря которым началась эта история? Если Сэвидж прав, и все трое прилетевших из Шотландии остались в Америке, О’Нил наверняка попробует снестись с кем-то из туземных физиков. А такого профиля их немного.

— Только не называйте их в лицо туземцами, — усмехнулся бывший коп. — По-английски это savage, то есть дикарь. Так именовали краснокожих, населявших Америку до нас. Вот они — первобытные дикари.

— Населявших? Их больше нет? — уточнила Львова.

— Очень много погибло, когда открывались провалы в Тартар. Белые, имея винтовки, револьверы и пулемёты Гатлинга, могли выстроить защиту и отбиться, а индейские поселения вырезались подчистую.

— Пока не пришли русские и не вырезали подчистую чудовищ, — напомнил монах. — Вот только современные американцы что-то не желают об этом знать.

х х х

Газетная заметка о скоропостижной кончине Маккены О’Коннора, удостоившегося всего нескольких строк в «Питтсбург Телеграф», заставила титулярного советника покрыться испариной. Шотландец не питал к кузену нежных родственных чувств, так как впервые увидел его только этой весной после прилёта в Америку. Но прозрачный намёк, что его смерть, поданная как от несчастного случая, связана с неким расследованием русских, здорово выбила из колеи.

Профессор Линк, которому Вильям О’Коннор кинул газету на колени, очеркнув карандашом статейку, внешне не отреагировал никак. Он отдыхал от необременительных дневных дел в кресле-качалке на веранде загородного дома, предоставленного ему и шотландцу семьёй Морганов на время работы с материалами, добытыми из головы польского учёного. Прочитав, пустил кольцо дыма, посасывая чёрную трубку. На упрёки о чрезвычайно частом курении всегда отвечал, что владеет амулетами целительской магии, устраняющей ущерб лёгким. Вильям больше думал о своём здоровье: в одном помещении с профессором длительное время положительно было невозможно находиться.

— Вы полагаете, господин советник, что вашего родственника убили русские?

— Почти уверен… Пытали до смерти.

— Любопытно, какие сведения могли извлечь, — обронил Линк, будто его лично это никак не касалось. — Найдись у них менталлист седьмого уровня как у меня, выпотрошили бы бедного Маккенну досуха и совершенно бескровно. Возможно, слегка поехал бы разумом, но русских подобные мелочи вряд ли волнуют.

— Меня, меня волнуют!

Профессор снова преспокойно пыхнул трубкой.

— А что вы хотели, Билл? Весь наш с вами бизнес ведёт к разрушению мировой гегемонии русских. Нужно было ожидать, что их это озаботит. И подтолкнёт к встречным шагам. Да, что начнут с убийства, и для меня несколько неожиданно. Но коль высоки ставки — чему удивляться?

К О’Коннору вернулась способность трезво рассуждать.

— Вычислить нас здесь непросто. Так что время есть, и мы пока в безопасности.

— Пока Торжок не пришлёт опытных сыщиков?

Титулярный советник покачал головой.

— У Российской Империи странная политика невмешательства в собственные внутренние дела. Считают Кливлендскую губернию своей, пусть и не коронной землёй, но крайне неохотно встревают во что-то, памятуя благодарность за Атланту в войне Севера с Югом и за попытки пресечь другие войны. Татары, чего с них взять… Азиатчина.

— Поясните?

— Продвигаясь по службе в Абердине, я вынужден был сдавать экзамен на занятие каждого следующего поста. В том числе — экзамен по истории государства Российского. И заметил одну вещь, странно, что на неё не обратили внимания сами русские. Нынешняя власть в Торжке практически полностью скопировала Золотую Орду.

— Власть монгольского хана над покорёнными землями?

— Именно! Хозяева давали ярлыки на княжение русским князьям, требовали от них дани. На современном языке — податей в государственный бюджет. И практически не вмешивались во внутренние дела улусов. Князья сами поддерживали порядок, иногда дрались меж собой, хана это не волновало.

— В итоге Золотая Орда развалилась, Москва, а затем Санкт-Петербург и Торжок прибрали к рукам все её земли. Причём началось задолго до появления тварей из Тартара и Православного Источника, — Линк на этот раз пустил клубы дыма с некоторым самодовольством на лице, блеснув знанием истории, непрофильного для профессора предмета. — Стало быть, Российскую империю ждёт судьба Золотой Орды. Утрата присоединённых, а потом и части коронных земель.

О’Коннор непроизвольно сделал шажок в сторону от дымящего живого вулкана и опёрся на перила оградки, отделяющей веранду от небольшого садика, сильно выгоревшего на солнце. Вдалеке виднелась зеркальная поверхность озера.

— Русские уповают на Энергию Источника и свою незаменимость в борьбе с Тартаром, оттого уверены в крепости империи. Их политика невмешательства в дела «улусов», в том числе в Америке, рассчитана на то, чтоб не раздражать нас — «туземцев». Налоги умеренные, цены на Сосуды Энергии высокие, но доступные для элиты. Поэтому, насколько я могу предсказать, до появления полков, имеющих мощное немагическое оружие, русские зашлют для нашего поиска небольшую бригаду из охранки. Поскольку они убили кузена — то и не слишком профессиональную. Тем не менее, нам необходимо запасное убежище. И путь отхода…

Трезвон телефонического аппарата, прервавший речь титулярного советника, заставил вздрогнуть. О’Коннор поспешил внутрь дома, а вернувшись на веранду, уведомил: скоро явится Джон Морган-младший, просьба никуда не уходить.

— Куда же нам… Разве что в Торжок! — ядовито пошутил Линк.

Буквально через десять минут у дома затормозил длинный блестящий лимузин.

Молодой человек в строгом сером костюме, напоминающий скорее присяжного поверенного, нежели бизнесмена, легко взбежал по ступеням, ведущим на веранду.

— Мистер О’Коннор и мистер Линк? Не удобнее ли нам будет пройти внутрь?

— Да, это мы, — подтвердил титулярный советник. — Отчего такие меры предосторожности? Русские близко?

— Надеюсь, что нет, — сверкнул рекламной улыбкой прибывший. — Я — Джон Морган-младший. И одновременно старший, потому что исполняю должность старшего юриста в корпорации отца. Но зовите меня просто Джоном, можно без всякого «мистера». Нам предстоит изучить и подписать стопку бумаг. В гостиной выйдет сподручнее.

Линк, не обладавший юридической подготовкой, и О’Коннор, всё же имевший канцелярский опыт, оба заметили, что промышленная империя Морганов предлагает им кабальные условия. За уступку патентов, зарегистрированных институтом П. И. П., а также все иные изобретения, выуженные из головы польского попаданца, господин Морган-старший соизволил отжалеть двести тысяч рублей шотландцу и сто тысяч Линку единовременно. Плюс один процент с доходов от использования изобретений, но рассчитываемый столь непрозрачно, что упования обогатиться за этот процент выглядели наивно. О’Нил, чья заслуга в запуске всего предприятия была уникальной и несомненной, вообще не упоминался.

— Грабёж! — заключил О’Коннор. — Одной только потерей места в канцелярии Абердинского уездного собрания, а мой отпуск без содержания скоро закончится, я утрачиваю больше, чем двести тысяч! На нас охотятся русские! Убили моего кузена, представившего первое убежище в Ново-Йорке!

— Именно так, — преспокойно парировал Морган-младший. — Читайте внимательно. Морган Групп принимает на себя расходы по безопасности. И это не только предоставление вам в пользование этого, отнюдь не дешёвого дома. Отныне здесь будет охрана, каждый ваш выход в город тоже только в сопровождении вооружённых телохранителей. Конечно, казачью роту они не остановят, но небольшую группу Третьего Отделения вполне отвадят. Если не согласны, забирайте свои двести тысяч и возвращайтесь в Шотландию исполнять должность столоначальника. Но тогда пункт о безопасности вычёркиваем.