Штабс-ротмистр

А освоение всех открытий произойдёт безо всякого участия О’Коннора. Он перевёл взгляд на Линка и холодно произнёс:

— Мы обсудим с партнёром ваши условия и завтра к полудню сформулируем свои.

— Бесполезно, — вздохнул профессор. — Я же менталист. Чувствую, что их решение окончательное. Джон огласил ультиматум отца. Если не согласимся, нас просто вышвырнут. Нам даже не известно местонахождение пана Бже — у каких-то партнёров Моргана на юге. Кроме того, вся операция по незаконной доставке поляка в Америку отдаёт тухлым душком. Что, мы подадим на Морган Групп в суд? Не будучи юристом, уверен — нас размажут.

Не дожидаясь реакции шотландца, профессор достал ручку-самописку и вывел замысловатую подпись на всех страницах контракта. Юрист фирмы немедля выдал ему заранее заготовленный чек на сто тысяч рублей с уведомлением, что налог с этой суммы удержан полностью. Не состояние, но вполне приличные «чистые» деньги по нынешним временам. Дом в Нью-Йоркской губернии, где-нибудь на Кони-Айленде, и приличное авто, чуть скромнее, чем у самого Джона Моргана.

Припёртый к стене, шотландец так же расписался, угрюмо вперив взгляд в чек с шестизначной суммой. Он-то рассчитывал на миллионы… Надежда на распространение немагических техник, которые однажды приведут Родину к независимости и от России, и от Англии, как-то больше не грела душу.

Когда Морган уехал, профессор немедленно сбежал, не дожидаясь выставления охраны. Оставил записку следующего содержания:

'Дорогой Вильям! На этом наши пути разошлись. Я просто оказал услугу как Одарённый-менталист, выудив и положив на бумагу часть воспоминаний вашего польского друга с непроизносимой фамилией. Перспектива использования сих знаний против Российской империи меня не прельщает, потому наше сотрудничество закончено.

Чтоб вы не волновались, я не намерен возвращаться в Нью-Йорк. Позволю себе небольшое путешествие. К сожалению, ни Морганам, ни господам из Третьего Отделения, коль они заинтересуются моей скромной персоной, найти меня не удастся.

Наша встреча была познавательной и оставила изрядные впечатления.

Всего наилучшего.

Искренне ваш, профессор Линк'.

Зная желчный характер учёного, его благие пожелания О’Коннор истолковал как сарказм: оставайся один, неудачник, бодайся и с Морганами, и с русскими, все стрелки переведены на тебя.

Как только появился битюг-костолом, обвешанный амулетами и представившийся начальником охранной смены, шотландец отдал письмо. Теперь за американского дезертира он не в ответе.