Князь Рысев 4

Я покатился кубарем, перед глазами двоилось. Осторожность, до того ловившая каждое несоответствие, радостно жалила прямо в ухо — я же говорила!

Впервые в моей жизни люлей мне пытались всыпать самые безвольные существа на свете. Обидней было от того, что у них получалось.

Оскал Виты сменился довольной ухмылкой — не без злорадства она наблюдала, как ее подопечные отвешивают мне один тумак за другим.

Словно оголодавшие по играм, они колотили меня за каждую детскую обиду. За порванное соседним мальчишкой платьице мне прилетело в живот. За попытку бесстыдно заглянуть под юбку две куклы разом всадили мне по кулачку в оба глаза. Сказать, что я лишился зрения — ничего не сказать. Слезы брызнули градом, шишки синяков спешили набухнуть так, словно меня колошматил боксер-профи. Как только голова-то не лопнула.

— Я сделаю с тобой все то же самое, Рысев, что он делал со мной. Слышишь?

Я слышал, знать бы еще, о ком она говорила. Словно побоев мне было мало, от всей души она добавила нарастившими шипы отростками татуировок — меня словно ударили молнией.

Избитый и униженный, я еще никогда не чувствовал себя столь беспомощным.

Вставай — велел самому себе. Вставай — рычало безграничное желание жить.

Мне удалось подняться, а может, попросту дали такую возможность. Утерев рот рукавом изодранной куртки, выплюнув зуб, с диким ревом я бросился за реваншем.

Кулак вперился в нутро одной из драчуний — она хрустнула, разлетаясь в клочья, словно переспелый арбуз. Вторую я встретил пинком, опрокинул наземь — свою судьбу она отыскала под подошвой моего сапога. Первые успехи вскружили мне голову: уже представлялось, как я заломаю Вите руки, завалю на живот, прижму к земле.

И устрою ей хороший такой допрос с пристрастием!

Замечтавшись, я пропустил момент, когда каменная колонна захотела ожить. Словно его собрат из «Ъеатра», голем вырвал самого себя из земли — в лицо мне брызнуло крошево. Твердость камня насмешливо вопрошала — что ты сделаешь, малыш? Поколотишь меня своими маленькими кулачонками?

Я и в самом деле оказался перед ним безоружен. Будь при мне верный Подбирин да горсть магических пуль…

Он шмякнул кулаком рядом со мной — если бы эта махина хотела меня убить, у нее были на то все шансы. Но девчонка велела ей брать меня как демонов — живьем!

Если воплощение поэзии было большим и неповоротливым, младший брат оказался полной противоположностью.

Зная о своей неуязвимости, он подпрыгнул, словно в надежде расплющить меня. Не знаю, что там по поводу «Вита не хотела меня убивать» — инстинкту самосохранения в это верилось с трудом. Рывком он заставил меня уйти в сторону — и тотчас же угодить в захват фарфоровых ручек. «Машеньки» обладали чудовищным запасом сил — стало понятно, кто и как заволок нас с Кондратьичем наверх. Эти-то, пожалуй, и вправду могли бы еще и мраморные изваяния прихватить…

Уши заложило от грохота — казавшийся бесконечным прыжок голема завершился едва ли не взрывом. Земля содрогнулась от пронесшейся под ней ударной волны, сбивая меня с ног.

Встать мне уже не дали. Словно гопники со двора, умевшие нападать лишь втроем и со спины, меня окружали мстительные игрушки. Голем, едва оправившийся от собственного падения, свернулся клубком, стремительно понесся на меня катком. Скорее, инстинктивно, чем в самом деле на что-то надеясь, я выставил перед собой руку. В голове царил сумбур последних мыслей — не о таком бы следовало думать перед смертью, не о таком…

Вита молчала, не собираясь останавливать свои игрушки. Я не видел, но чувствовал, как ее слепые глаза вперились в меня, а уши ждут, когда же я закричу — от страха, боли и обиды…

Я не закричал, лишь успел зажмуриться.

Каменная громада голема вдруг резко сбавила скорость едва ли не у самого моего носа, перескочила поверху. Грубая, рвущая остатки куртки лапища схватила меня за шиворот, словно нашкодившего котенка. Импровизация велела мне лишь поднять руки и выскользнуть из одежки, вернуть себе свободу, но каменный враг будто только того и ждал.

Вторая лапа ухватила меня поперек туловища — от его хвата у сперло дыхание, затрещали недавно восстановившиеся ребра. Словно добычу, он показывал меня своей хозяйке.

Камень был бездушен. Я слал в него один импульс боли за другим, словно в самом деле рассчитывал нащупать внутри него хоть что-то, способное ее испытывать. Негодовал — это же особая уличная демоническая магия, она может все!

Не все.

Решив прикончить, голем мячом швырнул меня в каменную стену.

Недолет, понял я, оказавшись на земле рядом с огромной грудой булыжников. Земля снова вздрогнула — в один прыжок каменная махина оказалась рядом. Рывком сдернув мешающуюся преграду, она вдруг открыла вход в пещеру. Могучие лапищи разрывали валуны, высвобождая путь. Меня швырнули внутрь непроглядной мглы. Прежде чем я пришел в себя, успел лишь увидеть, как следом задвигаются свежие камни моей новой тюрьмы.