В теле пацана. Книга 3. Путешествие в Градир

Глава 12. Провожу расследование

Покорив городок Брилет, утром я двинулся дальше с чувством неоконченных дел. Миранда осталась в городе решать все вопросы по нежданно–негаданно прилипшему ко мне имуществу. Со мной лишь картавый Ермил из её команды. Но и его достаточно, чтобы добраться до замка графини.

А вот наёмнице потребовались помощники. Утром прямо в постель в гостиничном номере комиссар вручил мне опись для ознакомления. Больше двух сотен лошадей, полсотни повозок и триста пятьдесят человек. С людьми самый геморрой. Кто с южной Тирсы бился со мной, оставили рабов. Другие — людей, которые на службе по обязательствам: оруженосцев, солдат и слуг разных категорий. Если рабы до смерти во служении, то эти должны отслужить определённый срок и вернуться в свои деревни, провинции, в общем, на родину. Я бы рад всё зачесть им, но не так — то просто их отпустить. На родинах злые господа, которые им лично могут и не поверить. А с бумагами ещё возиться надо.

И мне, чёрт возьми, некогда!

Город Брилет остался моим перевалочным пунктом или точкой сбора. Откуда всех заберу, вернувшись уже из Градира. Если Галактион не кинет меня, то и его боевые отряды будут ждать здесь же. Что он там соберёт, да хрен его знает. Успеет ли? Тоже не ясно.

А вообще я огорчён. Из двадцати бойцов, с которыми подрался вчера, лишь четверо хоть что — то из себя представляют, включая Галактиона. Остальные — смех, да и только. Или это у людей в порядке вещей, быть такими неуклюжими, слабыми, медлительными? Может, со мной что — то не так? Я слишком силён для таких? Неужели по эту сторону Хребта настолько слабое воинство? А они вообще вампира хоть одного видели? Или всё это время Левант насмерть стоял, чтобы ни одна тварь не прорвалась дальше? Вот засада, наш рубеж очень — очень важен…

Но прочь дурные мысли. Впереди меня ждёт Констанция, тьфу. Жозефина!

Скачу с проводником на всех порах по просёлочной дороге, пыль столбом, куры с гусями разбегаются в разные стороны, кроя нас матом на своём, на птичьем. Крестьянские бабули ругаются вслед, мол, скотина такая, куда несёшься, сломя голову.

Куда, куда! Я день потерял. Делегация застряла, посольская миссия в Градир под угрозой срыва.

По правое плечо пики Хребта, как мой основной ориентир. Их ещё видно, но с каждым часом всё больше приходится всматриваться, они удаляются, их застилает дымка. А мы движемся, отклоняясь понемногу на север, и всё время на спуск. Даже когда тянемся на пригорок, следом нас встречает низина. И чем ниже идём, тем теплее.

За ясный безоблачный свежий день промчали без остановок целых четыре села и три города, повстречав немало воинов, желающих покорить графиню на турнире. Дороги сходятся и расходятся, со всех краёв тянутся обозы с военными и отдельные отряды с иноземцами. Периодически на полях наблюдаю стычки дуэлянтов.

От греха подальше вообще не вякаю по пути, всем улыбаюсь, как дурак.

К позднему вечеру километров десяти до замка графини не доезжаем, остановившись в очередном селе на ночлег. Хотя уже шпили высоких башен последние часы пути махали нам с горизонта. А к концу я даже стены его, словно глыбы чёрного льда увидел. Ну точно ведьма!

Мракобесие какое — то вокруг неё творится. Разобраться бы поскорее, что с этой Жозефиной делать. Либо сжечь на костре, либо дать ей в рот. Одно из двух.

Село нам досталось скудное, в паре километров от основной дороги. Три на два ряда одноэтажных бревенчатых домов и храм из дерева поклонения Дракону. Зато путешественников с Тирсы и Энисуэллы немного, а то и вовсе нет.

То, что надо. В первые два дома сунулись на ночлег, нас отшили злые деды. А вот в третий хозяйка молодая приняла с удовольствием. Оказалась не совсем уж и молодая, а целая вдова с четырьмя детьми. Хотя на вид девушке не больше тридцати.

Представилась Литицией, пригласила за стол общий на ужин прямо со своими мелкими. Все девочки, старшей лет десять, остальные погодки. Каши гречневой наложила нам, чаю налила, уселась напротив взъерошенная и уставшая, но со светлой улыбкой.

— Как справляешься, хозяйка? — Поинтересовался я участливо.

Детки на меня смотрят с интересом. Старшая только стесняется.

— Соседская семья помогает за детьми смотреть, пока я в поле, — отвечает без утайки. — Не жалуюсь, всё хорошо.

— А муж где? — Выпалил Ермил, кашу наворачивая.

Ну спросила морда. У женщины глаза от слёз заблестели.

— Извините моего бойца, он порой бывает идиот, — произнёс я, посмотрев на картавого злобно, что тот сглотнул.

— Да ничего, ничего. Ещё сезона не прошло, как пропал, — заговорила с комом в горле, но быстро отошла. — Он у нас охотник, ходил в дикие аширские леса, очень опасные места там. Зато дичь всегда была, приносил и шкуры, и мясо. Ушёл в последний раз, и вот всё ждём.

Запнулась. У старшей девочки слеза на мокром месте, зашмыгала.

— Как у вас графиня кстати? — Решил тему сменить резко.

— Ох, вы о нашей прекрасной Жозефине? — Едва ли не подпрыгнула Литиция, взбодрившись.

— Ну да, и почему к ней все мчат, неужели прям такая космическая красавица, что с ума все посходили? — Спрашиваю.

Хозяйка по сторонам озирается, по Ермилу скользящим взглядом недоверчиво. Вскакивает.

— Всё, всем спать, — разгоняет детей из гостиной тесной.

— Ну мааа, — завыла младшая и, получив по заднице, помчала выполнять мамкину команду.

Вытурив детей из гостиной, хозяйка вернулась за стол.

— Сахарные сухари есть к чаю, что ж я сразу — то не предложила, — засуетилась. — Может, хотите вина? Сами делаем.

— Ермил, сходи — ка воздухом подыши, — говорю своему придурку.

Женщина явно что — то знает.

— Я бы не отказался от сухаря, — брякает картавый весело.

И тут же улыбка сходит с тупой морды, когда ловит мой убийственный взгляд, а слова возражения в горле застревают. Понимая, что со мной лучше не шутить, Ермил торопливо выходит на крылечко.

Женщина смотрит встревоженно на сцену, затем вопросительно на меня.

— Рассказывай, — начинаю строго.

— Что рассказать? — Тушуется Литиция под моим пристальным взглядом.

— О Жозефине, — уточняю и чувствую, как дыхание у той перехватывает.

— И что я могу знать, простая крестьянка…

— Жила была графиня, поначалу ничем не примечательная, — начинаю за неё сварливо. — Но тут вдруг влюбляется в неё властолюбивый мужик и свергает короля, следом разваливается по кусочкам огромная Андария, и толпы одержимых мужей со всего Белого света готовы резать друг друга за один её поцелуй. Как — то всё это странно, не находишь, Литиция?

Хозяйка заморгала часто. Капля пота потянулась с виска. Опасаясь, что до инфаркта доведу, оставив четверых сироток, продолжаю мягко:

— Послушай добрая женщина, я не хочу навредить и доносить тоже не собираюсь, мне нужно разобраться, почему так случилось. Я не хочу чтобы воины убивали друг друга из — за какой — то дурочки. Будь то графиня, королева или императрица сия Руси.

— Кто ты, — вырвалось из неё нервное.

— Крис, просто Крис, — отвечаю на выдохе. — Поверь, я желаю только добра тебе и твоим девочкам, и уж точно не стану вредить вам. Если сказанное тобой о графине может плохо отразиться на вас, оставлю это при себе. В любом случае не стану подставлять тебя и детей. Ведь это не по — мужски.

— Ты ещё не видел её, раз так говоришь, — отвечает Литиция горько. — Но когда это случится, возжелаешь доказать преданность любыми способами, вспомнив и обо мне.

— Я понял тебя, — хмыкаю. — Очень жаль, что нет здесь больше адекватных людей. Придётся вырезать всю её армию фанатов, что ж.

Собираюсь уже откланяться. Выберем другой дом для ночлега.

— Подожди, — останавливает встревоженно. И снова озирается.

Усаживаюсь обратно, с видом заинтересованным, мол, слушаю внимательно. Перед зеркалом репетировал.

— Раньше я прислуживала в замке графини, — зашептала хозяйка.

Уже неплохо, я даже встрепенулся.

—…помогала на кухне и в саду. Ходили слухи, что Жозефине мерещилось всякое, оттого её отец не выводил дитя в свет, опасаясь, что примут за сумасшедшую. Потому что она любила болтать о всяких существах из сказок, как о живых. Чуть больше цикла назад граф скончался. Одни говорили, что болезнь, другие шептались — отравили. Но как только это случилось, всё переменилось за один лишь рак для молодой графини. Но не сама она додумалась показать себя свету, другой жизни ведь не знала. Однажды ночью я увидела странных всадников, примчавших в замок инкогнито. С них всё и началось.

Литиция перевела дух, в глазах ужас.

— Опиши их, — спрашиваю, затаив дыхание.

— Мне тяжело, господин Крис вспоминать, — признаётся. — Это были суккубы. Здесь их никогда не жаловали, но это были именно они. Старик и три женщины.

Оппаньки. Аж заёрзал на стуле.

—…помню, как старца снимали с коня, — продолжает с зенками навыкате. — Девы воины, движения их были плавными, как у хищников. Они ещё большую и странную бочку на повозке прикатили, накрытую пологом плотно. Я тогда от страха дышать перестала. Меня они заметили почти сразу, но ничего не сделали. Однако утром комендант турнул из замка с концами. Вскоре узнала, что всех прежних слуг выгнали насовсем.

Замолчала, задумалась. А волосики на руках её дыбом.

— Не рассмотрела их?

— Нет…

— Хотя бы что — то. У старика была длинная белая борода? — Пробую зайти с другой стороны.

Закивала! Ох, ёпт.

И действительно, какой старый суккуб попрётся за тысячу километров через Хребет? Наверное, только тот, кто уже в Леванте!

Неужели и вправду Зейган⁈ Советник королевы Ханы. Вот же сука. Вроде не слышно и не видно его было, а здесь успел поднасрать под шумок. Козлина старая.

— Что было потом? — Пытаю её дальше, сгорая от любопытства.

— Каждый цикл прежний наш король проводил балы в столице, куда съезжался весь свет. На празднование она и поехала, где покорила всех мужчин. И молодых, и старых. Поговаривают, что и многих женщин.

— Какой она предстала на балу, ты не видела, как понимаю, — прокомментировал задумчиво.

— Нет, господин.

— А когда в последний раз видела?

— До смерти отца. И не так уж редко, — призналась Литиция, и в груди моей закралась надежда на какую — нибудь зацепку.

— И что скажешь? — Пытаю дальше, затаив дыхание.

— Обычная она была, взгляд блаженный помню, голос, как у помирающей. Со служанками постоянно смеялись, мол, помирает девочка, всё никак не помрёт.

— Понятно. Суккубы всё ещё с ней?

— Откуда мне знать, — разводит руками. — О суккубах вообще никто ничего и не болтал, будто мне одной они померещились.

Ответив, Литиция за чайник взялась, руки подрагивают. Чая мне и себе подлила. Смотрит вопросительно.

А у меня мысли зароились в башке. Какой ещё вопрос задать женщине, которая с начала предполагаемого заговора была сослана прочь, не знаю.

Хотя нет! Знаю.

— В замок пускают гостей?

Почти час расспрашивал о крепости графини, куда, как оказалось, ещё хрен попадёшь. Да, турнир скоро, и что? Через него путь к Жозефине проложить? По трупам мужей тупорылых, а точнее приворожённых!

Бред.

Думай, Крис… думай.