Великая распря

Недалеко от подножья мы залегли среди камней. Нам не оставалось ничего иного, кроме как спуститься на дорогу и бежать прочь под огнём противника. Отстреливаться из пистолетов да ещё на таком расстоянии было бесполезно — кучности никакой, в темноте ни в кого не попадёшь.

— Мы не можем тут сидеть вечно, — процедил Фотий, выглядывая из-за камня.— Скоро прибудет подмога, тогда нам конец.

— Уходите, я прикрою, — сказал я. — У меня больше шансов выжить. Дайте мне по магазину и идите.

— Хорошо, — не раздумывая, согласился Фотий. — Встречаемся в доме. Или в квартире. Как получится. Главное, хвост не приведи. Будь внимательнее.

— Знаю, — коротко ответил я. — Давайте патроны.

Я распихал три дополнительных магазина по карманам, вытащил пистолет, сформировал фибральный щит и, выскочив из-за укрытия, сбежал вниз до самой дороги. Устроившись за валуном, я принялся палить по машине, рядом с которой находилось не менее четырёх военных. Те, естественно, весь огонь перенесли на меня. А меня защищал огромный булыжник, поэтому силы я почти не тратил.

Моей задачей было продержаться минут десять, пока не уйдут Фотий, Степан и Настя, а потом самому делать ноги, не дожидаясь, когда враг пришлёт подкрепление.

Стрелял я редко, берёг патроны, но всё же умудрился кого-то подбить, хоть и не видел почти ничего, ослеплённый фарами машины. Боец закричал, что ранен, двое его стали оттаскивать. Я же воспользовался заминкой и, удерживая щит, начал отступать, пока не оказался среди домов, а потом развернулся и ринулся прочь. В спину мне летели пули, я даже ощутил пару-тройку попаданий, но это меня не волновало. Главное, наших уже тут не было.

Добежав до ближайшего поворота, я свернул и углубился в городские кварталы.

Мне, наверное, лишь чудом удалось никому не попасться. Подбегая к ярко освещённому перекрёстку, увидел, как по нему промчали три военных внедорожника. Прижался к стене, меня не заметили. Пшёл дальше.

По пути в мусорку выкинул ствол и балаклаву. Крови на одежде не было, да и лицо я не засветил, поэтому мог не опасаться, что меня узнают. Проблема возникнет только в том случае, если начнут проверять документы. До комендантского часа времени ещё оставалось много, но на блокпостах всё равно могли докопаться, особенно сейчас, когда все ловили убийц архонта.

К счастью, блокпост попался только один, но внимания на меня не обратили. Наверное, ещё не знали о случившемся. Самое же сложное, с чем я столкнулся после побега от охраны — это поиск адреса.

Дом, арендованный Фотием, находился в переулке, который я едва отыскал. Это было небольшое двухэтажное здание с балконами по втором этажу и мансардой на крыше. Оно пряталось за невысоким заборчиком. Свет не горел, и я вначале подумал, что Фотий и остальные поехали на квартиру, но стоило нажать кнопку звонка, как почти сразу раздался голос Насти, которая спросила: «кто там».

Можно было только представлять, какая суматоха царила в акрополе и в прилегающем района, а мы спрятались под самым боком врага и ждали.

Степан оказался ранен. Когда он убегал, ему в руку угодила усиленная пуля и застряла в кости. Парня требовалось доставить в больницу, своими силами можно было только перевязать рану, что Фотий и сделал. Степан был бледен, как смерть, и находился в полуобморочном состоянии, поскольку потерял много крови. Его положили в кровать, и он уснул.

Была ночь. Мы сидели при свете напольной лампы. Я с Настей устроились на диване. Девушка выглядела подавленной, за весь вечер она почти ни слова не произнесла. Фотий расхаживал по комнате.

— Ну вот всё и закончилось, — сказал он. — Утром все газеты будут кричать только о смерти архонта. Да, один из нас погиб, но это было не напрасно. Твой брат, Анастасия, погиб геройской смертью, делая великое дело. Пусть это тебя утешит.

Слова Фотия были полны пафоса, и у меня такие «утешения» только отторжения вызвали, но Настя вняла его речам.

— Я знаю, Фотий Григорьевич, — произнесла она тихо. — Достойная смерть.

— А теперь нам надо покинуть Южную астиномию, — продолжал князь. — Это будет проще, чем то, что мы сделали, но расслабляться раньше времени нельзя. В общем, поступим так. Ты, Константин, и ты, Анастасия, поедете утром на автобусе, а мы со Степаном будем выбираться отдельно. Похоже, на этом нам придётся распрощаться. Наше небольшое совместное предприятие подошло к концу.

Мы разговорились о том, какое влияние окажет смерть архонта на будущее Византийской политии. Фотий был убеждён, что без Амвросия фила не станет продолжать войну. Якобы, именно архонт являлся инициатором восстания. Фотий считал Амвросий человеком жадным и авторитарным, что не пошло на пользу ни ему, ни клану.

— Значит, он из-за жадности решил свергнуть басилевса? — уточнил я. — Что он вообще хотел? Он же себя басилевсом считал, власть думал захватить, так? Или были другие причины?

— Деньги, конечно. Всё из-за денег, — Фотий теперь сидел в кресле напротив нас с Настей. — Птолемеи и Мономахи ведь всегда были конкурентами в металлургической отрасли. Прежний архонт чем-то провинился перед басилевсом. На утаивании податей однажды попался, а потом ещё и на границе с Колхидой, где спорные территории, распрю устроил. Басилевс его тогда наказал, отобрал горнодобывающую этерию, которая попала позже в руки Мономахов. Амвросий же, видать, решил вернуть то, что своим по праву считал. Да ещё басилвесов князья третий срок подряд из других кланов выбирают, а на Птолемеев последние сто пятьдесят лет смотрят косо. Это тоже наложилось. Правду говорят или нет, не знаю, но слышал, будто наш нынешний басилевс планировали и оружейный завод у Птолемеев частично выкупить в пользу государства. Тоже удар по кошельку и репутации.

— Что от реваншистов ждать… — хмыкнул я. — Так восстание вроде бы уже давно готовилось, нет? При чём тут завод.

— Да, давно, лет двадцать, наверное. Как Амвросий к власти пришёл, так и стал всех подначивать. Некоторые, конечно, возмутились, но тем — сразу голову с плеч. Остальные испугались, присмирели. Некоторые же тайно против архонта стали работать. А тот за время правления так запудрил мозги своим князьям, что те за него и поныне горой стоят, считают его истинным басилевсом, чуть ли не наместника самого Бога.

— Странно, что в правительстве на это внимания не обращали, раз началось это всё так давно.

— Да не знали там, а потом не верили долгое время. ГСЭБ лет десять назад просекло, что к чему, да только служба эфоров далеко не всё решает. Это хоть и власть, но последнее слово всегда за басилевсом. А Басилевс почему-то был уверен, что Птолемеи не посмеют напасть, что у них не хватит сил. Наоборот, думал, не тронь— вонять не будут. Вот не трогал их, они всю власть себе к рукам и прибрали на своей территори. Как видишь, заблуждался наш басилевс. Но к счастью, работа всегда велась и будет вестись впредь, пока мятежный клан не присмиреет.

Слова Фотия выглядели обнадёживающе, и я с нетерпением ждал утра, чтобы открыть свежий номер газеты и прочитать новость, поскольку до сих пор не верилось, что мы убили самого Амвросия Птолемея.

Собственно, так я и сделал: когда мы с Настей, переодетые в чистую одежду, шли на автобусную остановку, в первом попавшемся ларьке купил газету. Вот только там ничего не сообщалось по поводу вчерашней перестрелки и смерти Амвросия.

Меня ещё больше стало мучить ощущение нереальности происходящего. Весь вчерашний день казался просто каким-то сумбурным сном.

Перед тем, как отвезти меня на конспиративную квартиру, эфор сказал, что после выполнения задания я должен буду снова поступить под командование Мефодия. Поэтому я решил первым делом заехать домой, оттуда отправиться в кантон нашей дружины, связаться с таксиархом и следовать его указаниям. Скорее всего, предстоит вернуться на фронт. Мне почему-то казалось, что смерть архонта не остановит Птолемеев, и нам ещё придётся с ними повоевать.

Но прежде я заскочил на конспиративную квартиру, чтобы взять вещи, документы, а заодно подкрепиться.

Мы с Настей завтракали вместе. На этот раз перекусили бутербродами с колбасой и сыром — всё, что нашлось в холодильнике. Настя по-прежнему выглядела грустной, что неудивительно — всё-таки брата убили.

— Ты как? — спросил я.

— Я в порядке, — меланхолично ответила Настя. — Рада, что мы это сделали. Не стало ещё одной сволочи.

— Да ладно врать-то. Вижу, что тебе хреново.

Настя вздохнула, грустно улыбнулась и закивала головой.

— У тебя родственники хоть есть? С кем ты живёшь? С матерью? –снова спросил я.

— Нет, мама уже давно покинула Византий. Ей не зачем здесь было оставаться. Я жила и работала с Архипом. Остальные родственники — в акрополе Птолемеев, куда мне больше нет пути. Смерть Амвросия не избавит нас от преследований. Мне и другим таким же, как я, предстоит прятаться под чужими именами до конца своих дней.

— Что ж, главное, ты жива. Ты пережила второй рождение и получила новое имя. О прошлом придётся забыть.

— Ты не первый, кто говорит мне это. Я уже давно смирилась.

— И это правильно. Иногда надо уметь начинать всё с чистого листа.

Настя замерла, словно задумалась, о чём-то.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил я.

— Да, беспокоит. Я тут подумала… Мы ведь сделали то же самое, что и они. Там были дети и мы… я выстрелила в голову той девочке. Чем мы отличаемся? Чем мы лучше?

Похоже, убийство детей потрясло Настю ещё больше, чем меня.

— Тем, что они специально это сделали, — ответил я, не задумываясь. — Ни ты, ни я не знали, что получится вот так. Нам никто не сообщил, что там окажутся дети. Это банальная случайность.

— Не знаю… Так всё странно. Ещё и Архип погиб. Может быть, это наказание за тот, грех, который я вчера совершила?

— Лучше о другом подумай, — посоветовал я. — То, что ты выжила в той бойне стало для тебя знаком. Может быть, и сейчас это — знак? Знак того, что пора завязывать с местью и заняться чем-то другим? Всё зло в мире ты не перебьёшь.

Настя промолчала.

— Я пожалуй, поеду домой, — сказал я. — Не против, если я тебе позвоню? Завтра вечером, например?

— А зачем? — Настя удивлённо посмотрела на меня своими большими грустными глазами.

— Да просто так.

Настя улыбнулась:

— Ладно, я не против. Только у меня номер теперь другой.

Я записал новый номер Насти и поехал домой. Жалко её было, хотелось как-то поддержать. Я решил, что когда открою школу акробатики, обязательно приглашу Настю преподавать. Ей надо прекращать заниматься убийствами и переключаться на что-то ещё, иначе однажды допрыгается.

Домой я добрался на общественном транспорте: вначале на метро, потом на автобусе. Правда, в наш акрополь автобусы теперь тоже не ходили, а на КПП появились отряды дружины. Когда подходил к шлагбауму, узнал в одном из военных своего родственник, учившегося в первой гимназии в параллельном классе. Поболтал с ним — оказалось, сюда отправили отряд эфебов, а взрослых дружинников перебросили на фронт.

Придя домой, я тут же наткнулся на Фёдора, нашего дворецкого.

— Константин, здравствуйте. А мы вас и не ждали сегодня. Ваша матушка не говорила, что вы приедете, — вежливо поприветствовал он меня.