Лестница власти

Дальше на юг названий становилось все меньше, скорее всего из-за нехватки данных составителей. Однако золотые буквы “Египетские Фараонства”, горели прямо над дельтой Нила, усыпанной крохотными белыми пирамидками.

— А что же вы, сударь, на остров Буян не обратили внимание? — Спросил Канцлер. Я послушно обратил. Островок в Балтике был обозначен перламутровой жемчужинкой и кроме смешанных воспоминаний моих и Мстислава, состоящих из сказок о нем, ничем мне не глянулся. Зато я обратил внимание, что в Скандинавии нет королевств, есть только россыпь мелких “Коннунгств” с зубодробительными названиями и тут же переместился далеко на восток.

Монгольская империя тут была. И развалилась. Осколки её по большей части входили в два скопления — Железная Орда, включающая в себя огромные пространства, от Казахстана и Афганистана, до восточной Сибири и Внутренней Монголии. В надписанные синим многочисленные “ханства”, врезалось золотым стилетом короткая строчка над Крымом “Княжество Тмутараканское”. Половина Китая и часть Сибири — под Золотой Ордой. На месте остальной части Сибири висела большая надпись “Царство Ледяной Королевы”. На Сахалине была снежинка, видимо обозначающая столицу этого царства, но подписанная “Ледяной Дворец”.

Меня привлек парящий над Китаем полупрозрачный диск. Тоже с реками, горами, лесами и надписью “Сокрытое царство Ся”.

А Японию я не нашел. Вообще с землями к востоку от Китая тут беда. Из всех островов, только рядом с Индией резко выделялся остров со слишком геометрически правильными береговыми линиями, полностью красный и ровный, и надписью “Демоническое царство Шри-Ланка”.

Остальной россыпи индонезийских островов не было. Даже Австралии нет. На её месте скопление облаков. Я решил уточнить. Показав туда, где по моему скромному мнению должна быть Австралия, я спросил:

— А тут, под облаками, земля ведь есть?

— О скрытом континенте много спорят, но подтверждению его существованию нет… Или уже есть, — ответил Канцлер. — Ладно, мой юный друг, меня ждут дела. И вы не заставляйте вашу очаровательную спутницу ждать. Думаю, мы еще с вами побеседуем. И не раз, если вы поступите на Факультет Военных Наук. Я его бессменный декан уже сто двадцать лет.

— Хорошо-хорошо, я сейчас, — ответил я, возвращаясь к карте Руси. Хотел посмотреть границы на юго-западе.

— Немедленно, — мягко сказал Канцлер. — И впредь исполняйте мои пожелания немедля. Так нам будет проще. Последний раз меня игнорировали сто двадцать лет назад, вам не захочется знать, чем кончилось. Допускать такое вновь, я не намерен.

— Так точно, — ответил я, подавив желание приложить руку к козырьку. Не захватил козырек. Вместо этого спустился вниз. Канцлер встал, непозволительно панибратски приобнял меня одной рукой за плечи и спросил:

— А это ваше, “так точно”, к чему оно? Странное словосочетание.

— Ну, надо же дать понять командиру, что ты услышал команду, — немного растерянно ответил я.

— Действительно. Удобно. Коротко звонко, и привычка вырабатывается, в шуме битвы легко различить. Кто вас научил?

Я хотел было назвать учителей Мстислава, но замялся. Так если сделать, то получится, сам себя сдам. Легко же будет узнать, кого они учили.

— Не говорите, если не хотите, — сам же пришел на мне помощь Канцлер. И мягко подтолкнул меня к двери. — Я предупрежу охрану, насчет вас, Храбр. Сможете зайти ко мне в любой момент, если случится что-то важное. Не злоупотребляйте этим.

Я пошел к двери гадая, с чего это вдруг такие преференции.

— Еще одно, сударь! — окликнул меня Канцлер. Я обернулся. Господин Махаэль, внимательно глядя мне в глаза, сказал:

— Помните, в нашем Лицее могут отчислить за драки. И наверняка отчислят, если подерутся школяры. Отчислят и лиценциата, если драка кончилась убийством. Поэтому никогда не нападайте первым. Это все, идите.

Я подошел к двери, которую уже открыл мне на встречу вездесущий швейцар, проскользнул за створку и оказался под прицелом злых и испуганных взглядов Милены и Григория. Кажется, сейчас в их лицах промелькнуло фамильное сходство.

— Нууу?! — как кошка зашипела Милена.

— Что ну? — невозмутимо ответил я. И обратил внимание на швейцара, который стоял не двигаясь, молча, с непроницаемым лицом, но при этом умудрялся дать понять, как же нам уже пора идти. Даже если бы у него в руках был плакат с надписью “уходите”, и то намек не был бы так кристально ясен.

— Где сабля моя? — спросил я у него. Тот посмотрел на меня точно так же, как моя мачеха в последний раз, и вежливо ответил:

— В вашей комнате, сударь. Помните, ходить с оружием школярам и лиценциатам запрещено. Впредь, оставляйте клинок там.

— Значит приняты, — шумно выдохнул Распутин. — А то я что-то заволновался. Ну, что встали? За мной, отведу вас в школярское крыло и избавлюсь уже наконец.

Мы пошли, а потом и почти побежали за Распутиным. Старец Гриша как двести лет скинул, шагал широко и стремительно. Полы его сюртука развевались как крылья, бородка корабельным тараном рассекала воздух, глаза горели торжеством и силой. Для законченности образа не хватало только посоха, который он, кажется, забыл в снегу у Храма Любви.

— А о чем с канцлером говорили? — спросила Милена.

— Он мне карту показывал. И пару советов дал, — не стал вдаваться в подробности я.

— Что за советы? — ухватилась за главное она.

— Первым в драку не лезть, а то отчислит, — честно ответил я.

— И как же теперь тебе быть, бедному? — ехидно спросила она. — У тебя ж ни ума, ни красоты, только на кулаки вся надежда и была.

— Упорством возьму, — не стал спорить я.

Она закатила глазки и замолчала. Тяжело на бегу говорить. А вообще, что это вдруг еще за манера, все время колкости говорить? Так, стоп. Она же девочка совсем. Может, просто внимание так проявляется? Неужели я ей нравлюсь? Вот же гадство, только этого мне и не хватало!