Вампирский дедушка

Глава 13. Могу копать, могу не копать

Я оглядел произошедшее пару минут назад побоище: стены и пол заляпаны кровью, у дверей валяется обезглавленное тело, рядом бесформенной грудой лежат золотые доспехи, на веревках за руки подвешен высушенный налоговик. Да и запахи, что царили внутри помещения, были непередаваемыми. Казалось, что кто-то во время сильной грозы в деревенском туалете обжаривает на костре куриную тушку.

Я разрезал один из камзолов и перевязал рану. Всё-таки сталь кинжала не позволяла моему телу моментально восстанавливаться, но никто не отменял способов, которыми пользуются земные врачеватели.

Тигрица неожиданно заорала и схватилась за свою руку. Её заколотил озноб. Девчонка конвульсивно задергалась. Я зафиксировал голову — ещё расшибет ненароком.

— Ну всё, внучка, — приговаривал я, наглаживая ежик пробивающихся волос. — Всё хорошо. Ты спасла нас.

Припадок закончился также быстро, как и начался. Тело девчонки расслабилось, а затем я услышал слабый голос:

— Хочу есть.

Тигрица убрала ладонь от своего предплечья. Я увидел печати, которые изменялись прямо на глазах. Ранее серая капля деформировалась и превращалась в фиолетовую корону. Рядом вырисовалась римское число «1». Появилось две дополнительных отметины, которые влезли между символом графства и орлом империи. Тьфу ты! А она ведь теперь благородная. Теперь понятно, в чем смысл особенности «преображение». И сдается мне, что я знаю, какая ей нужна еда. Хлеб с мясом и фруктами тут явно не подойдут.

Я поднялся. Сразу же ощутил слабость и головокружение. Видимо, прилично из меня энергии выпили, раз и стоять нормально не могу. На пошатывающихся ногах прошел к углу хибары, взял одну из склянок и приставил емкость ко рту девчонки. Тигрица жадно заглатывала тягучую красную жидкость. Её тело восстанавливалось прямо на глазах: тонкие руки наполнялись силой, формировалась грудь, из головы лезли черные волосы. Убрал амфору.

— Ещё, — сказала девчонка с фанатичным блеском в глазах.

— Нет! — припечатал я.

И мне теперь интересно: а для преображения человека в благородного подойдет кровь любого дворянина или только моя? Любой игрок может это сделать, или я в этом плане особенный? Когда я получил эту особенность? Вроде бы при укусе Тиамат. Тогда, скорее всего, только я могу превращаться корм в аристократов.

— Ещё! — потребовала тигрица, смотря на меня с нескрываемой злобой.

Ясно. Она сейчас полностью невменяема. Придется приводить в чувство, а раз нашатыря нет, то используем дедовский метод. Не хочется, но надо!

По помещению разнесся звонкий звук пощечины. Затем ещё один. И ещё. Я видел, как девчонка непонимающе подняла на меня иссиня-черные глаза. На них наворачивались слезы, губы и брови задрожали. Я крепко обнял тигрицу:

— Ну всё, внучка. Всё хорошо! А тебе бы одеться надо. Негоже такой девке нагишом ходить.

Она будто только сейчас обратила внимание, что её тело изменилось. Тигрица с интересом рассматривала смоляные волосы, ощупала руки, живот и высокую грудь. После чего покраснела и проговорила:

— Я красивая?

Тьфу ты! Вот пигалица малолетняя! Только что убила не самого простого дворянина, сама стала благородной и требовала еды, а теперь как ни в чем не бывало говорит про свою новую внешность. Бабы и в другом мире остаются бабами…

— Конечно! — сказал я. — А теперь надевай камзол. Нечего старика смущать. И имя-то у тебя есть?

— Владой меня в катакомбах звали, — проговорила тигрица и поднялась. На её плечо попал солнечный луч. Кожа сразу же зашипела. Девчонка ойкнула и схватилась за обожженное плечо.

— Внучка… Влада, пей столько, сколько тебе надо. Но не жадничай, — я протянул склянку с кровью.

Девчонка неуверенно взяла амфору, а я пошел осматривать безголовое тело. Сразу же проверил предплечье. Печати испарились, будто их и не было. Снял самострел и закрепил его на своей руке. Взвел арбалет — очень тугой, зараза эдакая! Сдается мне, что в прошлой жизни самостоятельно и не получилось бы его зарядить. Но сейчас у меня было другое тело: молодое, сильное и выносливое. Я нашел несколько болтов. Живем!

Арбалет (оружие). Ранг — эпический. Изношенность — 10 / 10.

Свойства: повышенная пробиваемость.

Затем отстегнул саблю. Ага, это для сражения верхом. Пригодится. При этом оружие простое, человеческое. Никаких дополнительных пояснений нет, но раз императорская гвардия не чурается с таким ходить, то и мы не будет.

Плащ и доспехи очень приметные. Интерфейс показал, что они редкого ранга. При этом имеют довольно высокую защиту. Но всё-таки щеголять в них пока что нельзя. Привлекать чужое внимание — себе дороже. Пока что отложим их до лучших времен. Хотя наручи и щитки на ногах не сильно будут выделяться, если носить их под камзолом. Надеваем. Ботинки… Эх, не мой размер. Первые слишком большие, а вторые не налезут.

Я вспомнил, что у сотрудников императорской службы были ещё и сидельные сумки, вот только подобраться к ним не получилось. Боевые кони, заприметив чужака, начали недовольно фырчать и бить копытом. Около десяти минут бесполезных попыток закончились неудачей. В конце я всё-таки получил копытом в грудь. Ей-ей, был бы обычным человеком, отправился бы к праотцам.

Получен урон — 412.

Резервуар «ж»: 901 / 3000.

Меня отбросило на пару метров и снова перебило дыхание. Добивать меня зверушки не стали. И ведь видно, что удар был скорее предупреждающий, чем убийственный. И всё-таки оставлять скакунов здесь без присмотра слишком уж чревато неприятностями. Жаль, конечно, но придется от них избавиться.

Вскинул арбалет и прицелился. Механизм самострела был такой, что крючок мог спуститься сгибом локтя. Но я не стал заморачиваться этим, а просто использовал вторую руку. Заостренный болт вошел точно в глаз и вылетел из черепа. Животное взбрыкнуло и сразу же упало на землю. Оно несколько раз конвульсивно дернулось и затихло. Спи спокойно, боевой товарищ! Надеюсь, в загробной жизни ты найдешь своего седока.

Вторую кобылку постигла та же участь. Через минуту я уже осматривал сумки. Бурдюк с кровью — хорошо. Пара исписанных блокнотов и карт — полезно. Хм, да тут ещё и куча меток с пояснениями — вообще прекрасно! Несколько комплектов сменной одежды, среди которых были и обычные человеческие балахоны — странно и необычно, но точно пригодится. Вяленое мясо, еда, вода. Я уж думал, что дворянчики не питаются обычной пищей. Ошибся! Эх, ну вот надо было этим воякам прискакать ко мне? Ведь так всё хорошо с налоговиком начало складываться! А теперь придется на пару недель где-то затаиться. И желательно подальше отсюда.

На глаза попалась фляжка. Я открутил пробку и понюхал. В нос тут же ударили ядреные алкогольные пары. Сделал глоток и почувствовал, как тело наполнилось энергией.

На вас действует отвар светопыли.

Регенерация увеличена на 200 %.

Глаза заслезились, но самочувствие при этом улучшилось в разы. Эх, знатное пойло! Прекрасно мозги прочищает! Надо, наверно, и тигрице дать. Пусть уж в себя придет. И хорошо, что изменения, которые в ней произошли, случились, пока она мелкая. Что бы кто ни говорил, но детский мозг намного пластичней, чем взрослый.

Во время блокады Ленинграда постоянное чувство голода и ощущение холода для меня стали привычным состоянием. А сейчас возьми какого-нибудь двадцатилетнего лба. Да хоть того же петуха, который рассмешил меня перед смертью. Если он сутки не поест, то будет нудить и жаловаться, какой он бедный и несчастный. Тьфу, блин!

С трупами как лошадей, так и благородных надо было что-то делать. Оставлять их здесь — себе дороже. План созрел быстро: привлечь Павлу, Осипа и Остапа, и пусть они с помощью магии выкопают яму. Будем надеяться, что по времени это окажется не так затратно.

Я вернулся в хибару. Влада, что удивительно, уже полностью оправилась. Она сноровисто, будто всю жизнь этим и занималась, раздевала безглавого дворянина.

— Я нашла два кошелька, — сказала тигрица, протягивая мне два зеленых браслета. — Я такие и не видела никогда. А цифры девять, семь, семь и два с буковкой «л» — это много?

— Ты же помнишь, что я не местный? Но налоговик утверждал, что это большая сумма. Ты в порядке? — я взглянул на пустую склянку. Рядом стояла ещё одна, ополовиненная.

— В полном, — девчонка вскинула носик. — Я чувствую, что больше крови мне не надо. И ещё я будто стала сильнее и умнее, — она с легкостью перевернула покойника и отстегнула кирасу. — А что за циферки и буковки перед глазами? Я их почему-то понимаю, но не знаю, как именно понимаю. Это удивительно.

Вот ведь ещё одна печаль на мою голову! Ребенок, который заперт в теле красивой и молодой девушки. При этом ребенок говорит, что поумнел, но при этом не знает, как называются числа. Ну хоть цифры знает — и то хлеб.

Тигрица передала мне элемент доспеха. Он оказался намного легче, чем представлялось вначале. Я повертел предмет в руках. Десятки каких-то заклепок, цепочек и кнопок. Начал беспорядочно нажимать, тянуть и надавливать во все места. При очередном усилии кираса неожиданно лопнула посредине. Стальные пластины разъехались. В ранее цельной оболочке образовался зазор. Я согнул доспех в месте сгиба. Ну офигеть! Очень интересный механизм. Что-то я не припомню, чтобы на моей старой Земле был такой. Если кираса собирается в нечто компактное, то это просто замечательно. Легче будет спрятать. Сейчас светиться в этом доспехе не следует. Скоро местные безопасники прознают, что два их собрата отправились на вечный покой. Тьфу, блин. Не на вечный! Они же тут бессмертные и могут возрождаться. Но так или иначе, аристократы начнут рыть землю. А такой предмет — это очень большая зацепка. Светиться в нем нельзя.

Вполглаза я наблюдал за Владой. Девушка не могла усидеть на месте. Она расхаживала по хибаре, постоянно что-то трогала и раз за разом ощупывала своё тело. При этом детское выражение на лице сменялось вполне себе взрослой напряженностью.

— Чего мельтешишь? — спросил я с усмешкой. — И чего брови хмуришь?

— Вот! — вскрикнула она, водя руками во все стороны.

— Ну да, убитые благородные. И что с того? — я слегка удивился. Пытки налоговика показали, что для тигрицы дворяне больше ничего не значат.

— Я не могу владеть своим временем. Я даже огненный шарик создать не могу. Я помню, как это делать, но у меня ничего не получается.

— Не волнуйся, внучка, — я поднялся и притронулся к её плечу. — Так у всех благородных. Теперь твое тело само будет залечиваться, так что магия тебе не нужна. Ты мне вот что скажи. Ты зачем на вот этого, — я пнул безголовое тело, — всю свою энергию потратила? Я тебе благодарен, но ты чуть не умерла.

— А я потратила не всю энергию, а только год или два. Но этот, — тигрица скопировала мой жест ногой, — хоть и сдох, но продолжал тянуть из меня энергию. И я не могла остановить это.

Хм. Всё-таки хозяин кладбища в чем-то был прав: корму нельзя трогать игроков. Но ведь можно оказывать не прямо воздействие. Если люди мысленным усилием поднимут лопату и запустят ей в дворянина, то это будет считаться нарушением неписанного правила? Или если сделают яму в пару десятков метров, а благородный в неё провалится? Вопросов было много, а вот ответов — с гулькин хрен. Зато сейчас я понимал одно: мне очень нравится этот мир. Молодое и здоровое тело, много знаний из прошлой жизни, несоблюдение местных порядков и устоев (я их попросту не знаю) — всё это должно было помочь мне в реализации моего назревающего плана.