Вампирский дедушка

Глава 8. Месть — это блюдо, которое подается холодным

— Дозволяю говорить со мной! — сказал я, когда спустился с лестницы. Передо мной стоял дворецкий, который сопровождал меня к Косому. — Тебе известно, где именно сейчас находятся все люди в этом поместье?

— Конечно, ваше благородие, — человек поклонился. — Двое сейчас на воротах. Четверо спят. Ещё двое на кухне. И один в подвалах.

— Отличная осведомленность, — похвалил я его. — Альфач о тебе очень хорошо отзывается. Говорит, что ценит тебя, хотя никогда этого не показывает. И он попросил сопроводить меня по всем местам, где находятся люди. И мне нужно будет поговорить с ними наедине. Я только что попал в долю. Если ты понимаешь, о чем я…

— Конечно, ваше благородие. У вас есть предпочтение, откуда начать осмотр?

Дворецкий вытянулся так, будто в его позвоночник вставили спицу. И откуда такие замашки, если он привык постоянно гнуть спину? Или благородные не столь влиятельны, какими кажутся на первый взгляд? Надо бы порасспрашивать, были ли когда-нибудь восстания против дворян. Ну не верю я, что с самого начала времен никто и не помышлял об этом. Не верю и всё!

— Подвал, — ответил я односложно. Выбор был очевиден. Легче убивать тварей по одиночке. И там уж точно никто ничего не заметит и не поднимет лишнего шума.

Мы отправились к непримечательной двери, затем прошли несколько небольших комнат, а после начали спускаться во винтовой лестнице. До меня сразу донеслись ароматы испражнений и чего-то гнилостного. Заботливый дворецкий протянул мне платок, от которого тянуло розами. Сам же он даже не поморщился.

Внизу нас ждало унылое зрелище. Прямой коридор тянулся на несколько десятков метров. Через небольшие промежутки находились стены, затянутые коричневой плесенью. Между ними — клетки с сидящими в них заключенными. Вся поверхность утопала в зеленой тине, через которую можно были пройти только в высоких резиновых сапогах. Хотя, думаю, мои ботиночки тоже не должны промокнуть.

— Что за пленники? — поинтересовался я крайне ленивым голосом.

— Это наша небольшая ферма, — дворецкий обвел тоннель рукой. — Двести одиннадцать неугодных человек, которые собирались стать смотрящими нашего района. Каждый — выходец из катакомб. Доход с них, конечно, небольшой. Но пусть уж лучше будут у нас и приносят хоть какую-то пользу, чем скрываются под землей.

— Совершенно верное замечание, — я благосклонно кивнул. — Много корма в катакомбах обитает?

— Да кто ж их знает? Их никто не считает. Да и толку от них никакого нет. Кровь из-за алкоголя и наркоты никуда не годится. Требуется хотя бы три месяца, прежде чем она будет иметь хотя бы какую-то приемлемую цену.

— То есть они просто так живут и не платят налог? — возмутился я. Хе-хе. А актер-то из меня довольно неплохой. И это при том, что во мне сейчас играл гнев праведника.

— Разве это жизнь: жрать из помоек, нюхать всякую дрянь и гнать брагу из галлюциногенных грибов? Ваше благородие, позвольте мне сказать?

— Говори, — сказал я, рассматривая ближайшего пленника. Его ноги давно превратились в мерзкие раздувшиеся пузыри. Безжизненные глаза смотрели в одну точку. Посиневший язык вываливался их полуоткрытого рта.

— Господин, я знаю, что вы изволили прибыть в трущобы совсем недавно, — мой сопровождающий низко поклонился. — Здесь жизнь не такая, как в баронствах. Дворяне у корма не пользуются тем авторитетом, который есть в цивилизованных землях. Здесь иногда люди могут объединяться в шайки. Их, конечно, уничтожают карательные отряды из такого же корма, но всё-таки бывают и проблемы. Благородных они, естественно, не трогают. Но при этом могут вредить другому корму, с которых берется налог. К тому же…

Договорить он не успел. Дворецкого прервал зычный крик, эхом разнесшийся по пространству:

— Кого там черт принес? До уборки трупов ещё два дня!

Послышался хлюпающий звук — человек, будто ледокол, рассекал тинистую гладь. Передо мной предстало высокое существо непонятного пола. На длинном тонком подбородке и над губой виднелась густая щетина. На голове — копна грязных русых волос. Всё бы ничего, но под распахнутой рубашкой прорисовывалась грудь размера, эдак, третьего. Тьфу, шельма! И здесь эти обитают. Эти — это которые из просвещённой Европы.

Смотритель подвала подошел, увидел, кто стоит перед ним, и тут же рухнул на колени. Во все стороны брызнула зловонная вода. Никаких слов извинений он не произнес, но оно и понятно — нечего корму без разрешения обращаться к игроку.

— Жди наверху, — приказал я дворецкому. Тот с глубоким поклоном тут же покинул тюрьму.

Я вспомнил детей, что насиловал этот выродок. Всё произошло мгновенно. Моя рука притронулась к голове существа. В меня хлынул поток энергии, а через пару секунд к моим ногам повалилась иссушенная мумия. Поделом это твари! Да, ничего нового я от него не узнал, зато на душе стало легче. Один есть. Осталось ещё девять. Резервуар жизни пополнился четвертью тысячей единицами.

Пришлось выждать несколько минут, прежде чем отправиться вслед за моим проводником. Всё же, если бы я появился слишком быстро, это могло вызвать ненужные подозрения, а они мне сейчас ни к чему.

— Теперь отведи меня на кухню, — велел я. — Тот корм, что был внизу, баба или мужик?

— Мой господин, мне этого не ведомо, — ответил дворецкий, опасливо косясь в мою сторону.

— И много таких в трущобах? — пренебрежительно спросил я. Не буду говорить, что положительный ответ меня бы удивил: в новом мире могло быть что угодно.

— В катакомбах — много. Это из-за наркотических веществ. Они стирают грани между полами. Но детей такие люди не смогут иметь, пока эффект от грибов не исчезнет. А на поверхности — не знаю. Я полжизни провел в стенах этого особняка и очень редко общаюсь с кормом за его пределами.

— Альфач тоже выходец из катакомб?

— Конечно. Для смотрящего района нужны определенные качества, которые не могут быть у обычных людей.

Знаю я эти качества: отсутствие раболепия перед благородными. Всё-таки надо будет наведаться в эти катакомбы. Сдается мне, что там много людей, которые плевать хотели на игроков. И получается, что у этого мира ещё есть шанс.

Из кухни тянуло ароматами свежевыпеченного хлеба и сырого мяса. А ведь нос-то мой теперь хорошо чует все запахи. И сдается мне, что мясо это явно не коровье. Хотя и оно тоже ощущается. Интересно, а аристократишки жрут обычную еду или нет? А спать им надо? А в туалет ходить? В себе я пока что никаких позывов не ощущаю. Но так это я — во мне божественная кровь плещется. Эх, шельма! Про богов-то я тоже забыл. И какую роль они играют в этом мире? Они являются простым смертным или нет? Хотя глупый вопрос. Но можно ли их убить?

— Ваше благородие, — поклонился дворецкий, — повара находятся вот за этой дверью. У них сейчас время разделки корма.

— И корм это тот, который был в подвале?

— Нет, господин. Это тот, который умирает во время утех в кабинете смотрящего.

Боги… Только вы ведаете, как я умудрился удержаться и не разорвать дворецкого прямо здесь и прямо сейчас. Мои пальцы с длинными ногтями глубоко вонзились в ладони. Челюсть сжалась до хруста, а перед глазами всё потемнело. Вдох… Выдох… Это даже не фашисты. Этому и слова никакого нельзя подобрать. Убью! Каждого из них!

— И много корма погибает? — выдавил я. — И где вы его берете?

— Так каждый месяц по четырнадцать новых человек привозят. А берем из приютов.

— И вам просто так их отдают? Ни у кого не вызывает подозрений, что вы увозите такое количество детей каждый месяц?

— Так управляющий приюта в курсе и в доле. К тому же мы делаем доброе дело. Всех детей две недели откармливают и моют. И налог они не платят. Более того: всегда выбираются самые красивые и умные. С ними веселее. Думаю, вы и сами это понимаете.

— Конечно, понимаю, — ответил я, пряча оскал под улыбкой. — А теперь жди здесь.

Я толкнул дверь и вошел внутрь. На меня сразу дохнул морозный ветер. И снова эта проклятая магия! Уж не думаю, что это работа кондиционера. Электричества-то тут нет.

В метре находилась стена, разделяющая большой зал на два отделения. Первый — поменьше — сиял стерильной чистотой. Оттуда как раз и тянуло ароматами выпечки. Я разглядел наборы разнообразной посуды, емкости со специями (мой нос уловил пряные запахи), а также с сотню бутылей со спиртным. Второй же, будто в противовес первому, напоминал цех по разделке мяса. Коровьи туши висели на массивных крюках. Весь пол на сантиметр пропитался кровью. Повсюду валялись чьи-то ошметки.

В мою сторону посмотрело два человека, которые с безразличными лицами снимали скальп с небольшого тела. Они тут же отложили массивные тесаки и поклонились в пояс. Я прошествовал к ним и сразу же притронулся к их оголенным шеям. В меня снова хлынул поток чужой энергии. Я высасывал личное время жизни и улыбался.

Вот только на этот раз не получилось сработать с предыдущей быстротой. Одна тварь сразу же иссохла, но вторая просто завалилась на землю. Резервуар был переполнен. Среагировал я мгновенно: схватил тесак и с замахов ударил им в затылок этого мерзкого отродья, называющегося человеком. Остро отточенное лезвие рассекло череп и мозг — смерть наступила мгновенно. Ледяной ветер, что царил внутри помещения, почти сразу стих. Лишь только остывшие поверхности продолжали делиться холодом с этой комнатой. Объем своих жизней я не увеличил, но сейчас меня это не заботило.

На всякий случай провел по горлу мясника своим новым оружием. Вот это заточка! Кожу режет, будто горячий нож масло. Работать с таким тесаком много ума не надо. Это тебе не шпагой махать. Тут всё просто: стой да руби. Я замотал клинок содранной с трупа одеждой, и спрятал его за пояс. Надеюсь, дворецкий раньше времени не обратит на него никакого внимания.

Беглый осмотр комнаты заставил мои желваки заиграть с новой силой. Пятеро детских тел со следами многочисленных побоев валяли друг на друге бесформенной кучей. Твари! Всех раздавлю! Каждого! И благородных тоже, которые были в курсе. Вычислю, а после буду с наслаждением убивать. Такая грязь не должна топтать землю.

Я заглянул на кухню и по-быстрому обжарил ящики в шкафах. Столовые приборы, кастрюли, еда, выпивка — всё это я мысленно послал лесом. Зато прихватил пару ножей, которые на вид были вполне приемлемыми. Я вогнал острие в стол — лезвие выдержало. Сойдет! С пренебрежительной улыбкой и гордо вскинутой головой покинул мясницкую. Дворецкий, будто статую, неподвижно ожидал меня у выхода.

— Откуда пепел вокруг дома? — спросил я. Начинать новый разговор и поднимать опасную тему стоило с чего-то незначительно.

— Так сжигаем трупы из подвалов. Они уже не в том состоянии, чтобы их свиньям давать. Вдруг потравятся зверушки? Жалко ведь.

— Почему жжете не в одном месте?

— Чтобы ветер не попадал в сторону поместья. Если тратить энергию на воздух, то уходит слишком много энергии.

— Предусмотрительно, — я одобрительно покивал, а затем перешел к главному. — Вы хотя бы ведете учет посетителей, корма, продукции. Или всё наобум делаете? Признаюсь: в трущобы я пришел не просто так. И работать абы с кем у меня нет никакого желания.