На пороге прошлого

Чтобы не обострять вдруг накалившуюся ситуацию, чего, признаться, не ожидала, я поспешила заговорить:

– Это не тайные знания, Балчут. И не священные слова пагчи. Это забытое прошлое твоего народа. Хвала духам, что вы сберегли знания о нем хотя бы в легендах, однако это данность, существовавшая еще до восстания Илгиза. Ты хочешь знать, кто мне рассказал? Я отвечу – Шамхар. Тот самый адан, которого мне показал Создатель. Он рассказал мне много всего: от рождения Белого Духа до падения мира. А еще он рассказал мне, что народы, жившие обособленно друг от друга, однажды перемешались. Обменивались знаниями, учились, обучали, любили, женились, плодились. Они не различали Покровителей, цвет волос и глаз. Если ты зайдешь в наш дом, то увидишь картину, которую мы с Танияром принесли из моего мира. Так вот, твои предки умели рисовать так же. Они умели много того, о чем вы, их потомки, даже не подозреваете. И сейчас, если бы они могли взглянуть на нас, то даже тагайни показались бы им дикарями…

– Вожак, – меня прервал голос одного из кийрамов. Он подошел к столу, пока я говорила. – Дозволь показать охоту.

– Показывай, – больше отмахнулся, чем разрешил Улбах, а после кивнул мне: – Говори, Ашити.

Я проводила взглядом подходившего кийрама и, прежде чем продолжить, спросила:

– О чем он говорил? Хотят устроить охоту?

– Ты уже видела, – снова отмахнулся Улбах. – Говори дальше.

Нахмурившись, я попыталась понять, что же я видела, но вскоре усмехнулась – представление. Кийрамы решили показать тагайни те сценки, которые мы видели при первом посещении их леса. Тоже своего рода тайные знания и традиции, которыми племя решило поделиться. А Балчут кулаками стучит. Фыркнув от этой мысли, я одарила пагчи укоризненным взглядом, он был задумчив и моего недовольства не заметил. Зато рядом заерзал вожак, желание которого проигнорировали уже дважды.

– А что еще сказать? – я пожала плечами. – Я хотела показать вам, что однажды люди уже жили в мире и согласии, и если сегодня Катэбай и Талгыр встретили друг друга, значит, мы идем путем, который нам указал Отец. Он желает возрождения забытого, и мы исполним Его волю. Балчут, – позвала я, и пагчи поднял на меня взгляд, – я бы хотела послушать ваши легенды. Шамхар рассказал много, но он не мог поведать подробно обо всем. Прошу тебя разделить со мной знания пагчи.

– Покажи то, что принесла из своего мира, – не дав ответа на мою просьбу, произнес Балчут.

Впрочем, я поняла, что он ищет подтверждения моих слов, прежде чем откроет тайны своего племени, которые до настоящего времени считались священными знаниями. Отказывать ему не было ни смысла, ни желания. Я уже приподнялась, чтобы пройтись до дома, но меня остановил Танияр.

– Я покажу картину, – сказал он с едва приметной улыбкой. А после кивнул Балчуту: – Идем.

– Я тоже хочу посмотреть, – объявил Улбах, но так и остался на своем месте, – потом. Расскажи про кийрамов, Ашити.

– Да, – подхватил его брат, а кийрамки просто кивнули, поддержав своих мужей.

Я улыбнулась и приступила к повествованию. Впрочем, было оно коротким, потому что Шамхар и вправду не описывал каждый народ в подробностях, но постарался перечислить всех, кто населял Белый мир, их традиции и местоположение до того, как произошло смешение.

И пока я говорила, к нашему столу подошла женщина лет тридцати пяти, может, чуть меньше. Лицо ее было хорошо мне знакомо, но сразу вспомнить, кто это, я не смогла. Женщина обошла стол и взяла за руку Элькоса. Он ответил удивленным взглядом, и тагайни потянула его за собой.

– Идем, хамче, – произнесла она, глядя на магистра с лукавой улыбкой. – Не для того Отец дает тебе силы, чтобы ты корни пускал. Твои зимы таят одна за другой, а ты всё как старик – не пошевелишься.

– Простите? – опешил Элькос, и мама его подтолкнула:

– Иди-иди, раз зовут. Кровь твою сила Создателя согрела, а добрый танец ее вскипятит.

– Но я не умею…

– Идите, друг мой, даме отказывать не пристало, – с широкой улыбкой поддержала я шаманку, ненадолго прервав свой рассказ. А затем добавила: – Молодому мужчине не пристало сидеть подле пожилых да беременных.

– Негодница, – погрозил мне пальцем маг и все-таки поддался женщине. И когда они уже отходили, я услышала: – Как звать тебя, прелестница?

– Эрихэ, – ответила она. – Как ты меня назвал?

Дальше я уже не слушала, потому что задумалась над именем. Эрихэ… И вспомнила. Швея Эрихэ была подругой вышивальщицы, брат которой создавал восхитительные ткани. А еще она была вдовой уже две зимы, и, похоже, помолодевший хамче ей приглянулся. Было бы недурно, потому что Элькосу давно уже пора было обзавестись сердечной привязанностью…

И в эту минуту я поняла, что никогда в жизни не интересовалась личной жизнью старого друга. Любил ли он кого-то? Была ли невеста? Да и вообще, как проводил свой досуг зрелый мужчина, несомненно имевший определенные потребности. Впрочем, именно этот вопрос я бы задать магистру не решилась, как и он не стал бы на него отвечать. Причиной тому был возраст и наши взаимоотношения. Элькос воспринимал меня как дочь, а я его как своего родного дядюшку. А у дядюшки не станешь спрашивать об удовлетворении его… потребностей.

Однако станцевать новоявленная пара так и не успела, пока по крайней мере. И причиной тому стала «охота» кийрамов. Музыка замолчала, и люди начали рассаживаться в круг прямо на траву. Заметив необычное поведение взрослых, поспешили к ним и дети. Они рассаживались рядом с родителями или же оставались стоять за их спинами, чтобы было лучше видно. Но из-за этого к кругу поспешили те, кто остался за столами, потому что тоже желали знать, что происходит. Остались сидеть только мы. Кийрамы на такие представления насмотрелись, я уже тоже видела, а мама продолжала слушать то, что я рассказываю.

А когда кийрамы начали «охоту», вернулись Танияр и Балчут с Учгей. Заинтересованные происходящим, пагчи ушли к кругу, а мой супруг вернулся на свое место. Я не сводила с него взгляда, и дайн вопросительно приподнял брови. Мне захотелось его стукнуть, потому что не понять моего любопытства было попросту невозможно! Мне так кажется.

– Что, свет моей души? – спросил Танияр.

– Что сказал Балчут? – все-таки снизошла я до пояснений.

– Ему понравилось, – ответил дайн, и я в возмущении округлила глаза.

Конечно, понравилось! Как работа Элдера могла не понравиться? Тем более людям, которые даже не представляли, что можно сотворить простое волшебство краской и кистью. Но! Меня волновало иное, и мне казалось, что это столь ясно читается на моем лице, что не понять попросту невозможно. Однако…

– Учгей тоже понравилось, – заверил меня муж. – Пагчи сказали, что слышат дыхание людей с полотна. И твое платье им тоже понравилось. Знаешь, жизнь моя, я по глазам видел, что Учгей хотела бы такое. Прекрасное платье, и ты в нем восхитительна.

– Ты издеваешься?! – вопросила я, но уже через мгновение прищурилась и более уверенно кивнула: – Ты издеваешься.

Дайн широко улыбнулся, после привлек меня к себе и звонко расцеловал в щеки. Я тут же стерла с лица его поцелуи.

– Никогда и ни за что я больше не буду с тобой целоваться, – объявила я.

– Уже не целовалась, – напомнил Танияр.

Ответив суровым взглядом, я ткнула пальцем ему в грудь и произнесла безапелляционным тоном:

– Теперь уже точно. Теперь совсем никогда и окончательно ни за что. Ты услышал меня, сын Вазама?

– Да, – кивнул дайн и… прижался к моим губам, а когда отстранился, подмигнул. – Я всё услышал, дочь Ашит, и клянусь, что буду целовать тебя всегда и просто так. Даром, – закончил супруг и хохотнул, когда я все-таки ткнула его кулаком в живот.

Я обернулась к шаманке.

– Мама!

– Между мужем и женой не полезу, – ответила она и, поднявшись из-за стола, направилась к кругу. Кажется, представление ее все-таки заинтересовало.

Оставшись без защиты и поддержки, я опять посмотрела на супруга, и он, хмыкнув, наконец ответил:

– Балчут ничего не сказал, но он думает. Добрый знак. Поговори с ним сама, думаю, он согласится.

Расслабившись, я кивнула. Танияр с нескрываемой иронией вновь вопросительно приподнял брови, а я задрала нос, но воздушный поцелуй ему послала, не забыв сопроводить комментарием:

– Зато даром.

– У тебя невероятно щедрая душа, дайнани, – ответствовал супруг и рассмеялся.

Я отвернулась, так скрывая улыбку, и посмотрела на то, что происходило в круге. Однако зрелище меня не захватило, потому что мысли уже текли по иному руслу.

– Улбах, – позвала я кийрама и, когда вожак посмотрел на меня, я спросила: – А вы храните знания о прошлом? Легенды, сказания? Может, ты услышал что-то знакомое, когда я рассказывала о Хайнударине?

Он пожал плечами.

– Сказки у нас есть, но ничего такого, как у пагчи. – Он немного помолчал, а потом задал свой вопрос: – Ты сказала, что не хочешь говорить много. Почему?

– Про кийрамов я рассказала всё, что знаю, – ответила я, но Улбах отрицательно покачал головой.

– Про всё, что рассказал Шамхар.

– Потому что я хочу знать больше, – сказала я и вновь посмотрела на представление кийрамов.

Тагайни живо откликались на происходящее, выкрикивали комментарии, взмахивали руками и смеялись, узнавая животных, которых показывали им гости. Улыбнувшись, я вновь поглядела на вожака.

– Знаешь, у Илгиза тоже были свои подопечные, – произнесла я. – Прошлым летом один ученый человек говорил, что после восстания Илгиза от прошлого остался только Курменай. Все земли, которые лежат от гор, были Курменаем. Но потом он распался, и появились таганы со своими каанами. Еще он говорил, что виноваты в распаде племена и что первыми ушли шайсы, а за ними и остальные, а потом земли начали дробить. Он знает лишь примерно, что происходило в то время…

– Еще бы, – вдруг фыркнул Кхыл, прервав меня этим. – Кто еще будет виноватым у тагайни?

– Ты прав, – улыбнулась я. – И не прав одновременно. Если посмотреть с другой стороны, то взаимная неприязнь может иметь корни именно в том периоде… Я хотела сказать, что эта враждебность может тянуться именно с распада Курменая. Фендар поминал некий спор, после которого ушли шайсы. Кто и о чем спорил, он не знает и выдумывать не стал. Так вот если народы, ставшие племенами, были причиной ослабления остатков былого мира, то это могло привести к началу вражды. И в то же время племена могли уйти из-за обиды на тагайни. И я хочу это знать. Но не только это.

– А что еще? – спросила Дайкари.

– Ну вот взять хотя бы этих таинственных шайсов. Когда Фендар упоминал их, я еще не знала того, о чем поведал мне Шамхар. А когда читала его, то узнала, что Илгиз был Покровителем именно этого народа. Но! Шайсы были шатенами… Имели цвет волос как у кийрамов и голубые глаза. Однако они ушли от Покровителя вместе с другими народами, а служат Предателю иные племена, и беловолосых среди них больше прочих. О шайсах же никто ныне даже не слышал. Куда же они ушли? В другие земли? Или же все-таки вернулись к Илгизу и живут где-то в горах? И почему они ушли? Почему распался Курменай на самом деле? И почему святилище Отца в этом харате не замерзло? Вопросов невероятное множество, Улбах. И прежде чем я открою детям Белого Духа правду об их прошлом, мне нужно знать ответы на все вопросы. Хотя бы на большую часть, чтобы незнание не породило новую междоусобицу и неприязнь. Кхыл очень наглядно показал, что мои опасения справедливы.