Попадос и два ствола

Глава 17. Победа и катастрофа

…Между нами всего три шага — и я однозначно не успеваю сменить нож на ствол…

Но и здоровяк не рассчитывал увидеть врага так близко! Он еще не въехал в тему вспыхнувшего боя!

Прыгаю вперед и бью ногой по его руке.

Попал и достал!

Почти чудом!

Детина утробно гыкает и его «макаров» вылетает из ладони…

Рыжий просто не ждал такого номера — а то, хрен бы у меня, уже через секунду вышло бы!

Громила дергает башкой и на хлынувшем водопадом адреналине, тут же забывает про боль в кисти.

Выхватывает нож.

Я отскакиваю назад. Он прыгает следом и не дает разорвать дистанцию. Понимает, что я успею достать свой «ПМ» всего за одну секунду…

Хрен теперь отлипнет!

А руки и клинок у него длиннее!

Сука!

Мы оба мельтешим слишком стремительно и потому в нашу сторону не стреляют. Ни мои, ни его.

Правда всякая стрельба тут же стихает.

Мы победили?!

Смотреть по сторонам — нет времени.

Рыжий ловок, как гиббон и похоже здоровья там, как у носорога.

Придется самому с ним решать.

Или «танцевать», держа дистанцию и тянуть время, пока свои подоспеют.

Гарцуем молодыми жеребцами.

Вот и его макаров валяется.

Самым краем глаза засекаю.

Но за стволом, ни он, ни я, нагнуться не решаемся.

Противник не упустит такого шанса!

Бычара громко сопит, дает мне полсекунды полюбоваться игрой бликов на клинке своего здоровенного свинокола и срывая дистанцию, стремительно выбрасывает руку вперед.

Угадав это движение еще до его начала — ухожу с линии удара.

Успешно!

Рука свистит мимо.

Однако он не «проваливается» и контратаковать я не рискую.

Ну, где там Олег!? Где хоть кто-нибудь?!

Танец кобры и мангуста!

Выпад, отскок, ложный выпад, уклонение…

Этот кадр — очень годный боец. Настоящий! Не картонно-плюшевый. Резкий и быстрый, несмотря на то, что по габаритам — шкаф двустворчатый!

Он рванулся вперед. В лобовую! Смело, словно танк на самокат!

Жду полмгновения и ныряю вниз и навстречу. На землю — прямо ему под ноги!

Группируюсь.

Столкновение было жестким!

Но не критичным.

Для меня.

Здоровяк всей своей тяжестью обрушивается на траву. Он не успел или не смог сгруппироваться и смягчить своё падение.

Массивное тело грохается так, что аж земля вздрогнула!

Вскакиваю первым.

Вокруг чисто!

Подлетаю от его головы и пробиваю пенальти в рожу. По такой будке не промахнешься!

И еще раз…

А теперь — контрольный!

Уф-ф! Всё, нна!

Готов!

Я его съел!

Свинокол выпадает из разжавшейся бесчувственной руки.

На адреналине и эмоциях — отпинываю его в сторону. Сверкая клинком и вращаясь пропеллером, нож летит куда-то далеко в сторону кустов.

«Вот и какого? — догоняет запоздалое сожаление, — Мог бы просто себе забрать. Хрен найдешь теперь!

Да и плевать на него! Все это такие мелочи…

Живой!

Едкий пот заливает глаза и больно щипет под веками...

Отхлебнув из пляшущей в руках фляги и смочив напрочь пересохшее горло — победивший самец наполняет мир победным рыком!

Где-то восхищенно орут воображаемые трибуны.

Кот — великий воин! Чингачгук! д’Артаньян! Гладиатор Максимус! Рой Джонс, с-сука!

Равняйся на Кота!

Прорычавшись, устало вытираю пот со лба дрожащей от адреналинового отката рукой.

Товарищи по команде — приближаются с некоторой долей опаски в глазах.

Вполне возможно, что так, викинги на своих берсерков после боя поглядывали.

Присматриваюсь: все целы и невредимы — крови ни на ком не замечено.

Мы сделали это!

— Ну, ты даешь, Кот! Наши — тоже готовы. Оба! Один мой, один Маргариты с Олегом, — ухмыляется оруженосец, надутый лихой победной гордостью, как парус пиратского фрегата.

— Ну, что — тогда снимай кольчугу! — говорю я своему завхозу, который все еще держит карабин прикладом у груди, — Мы победили! С крещением тебя!

Облизнув пересохшие губы и глуповато улыбнувшись, немного помедлив, мужик опускает оружие.

Ну и рожа у него сейчас, конечно!

Будто только что полдеревни живьем сжег!

В боку побаливает. Результат столкновения с голенью здоровенного надсмотрщика. Словно под трамвай попал!

Но ребра вроде целы. Даже удивительно.

Громко подзываю бывших пленников и пока они, пугливо подтягиваются, уточняю: все ли злодеи мертвы и не стоит ли ожидать новых противников?

На ходу в один голос сообщают, что — все здесь.

Трое мужичков выглядят жалкими и донельзя зашуганными.

В глазах найденыша Лени пульсирует немой вопрос — не обману ли я с обещанием?

Усмехнувшись, киваю мужичку — мол, всё в силе, не вибрируй.

Половину алкоголя я ему, конечно же, не отдам — жирно будет. «Сгорит» еще от «синьки». Но свою долю он получит. И она будет немалой. Заработал.

А вот и хиппанутый Сережа и обе его женщины.

Наконец-то опознали нас с Санчесом и тут же кинулись ко мне — пища, как совокупляющиеся мыши.

— Кот! Это ты, Кот! Кот! Дружище! Ты нас спас! Как ты узнал, что мы здесь?!

Нет, он, сука, точно — блаженный!

Но разочаровывать пацифиста я не стану — пусть считает, что теперь должен по гроб жизни.

Сержа не слишком просто узнать. У парняги огромный синяк под правым глазом, чуть ли не на пол лица. А губы, раздуты, как свежесваренные вареники. Хорошо его отрихтовали.

Девчонки выглядят поприличнее, но похоже — затраханы почти до полного изнеможения.

Да, кстати о барышнях…

Подхожу к женщине, неподвижно сидящей лицом в землю.

Приглядываюсь: длинные черные волосы чисто вымыты и аккуратно расчесаны. Прикид добротный и где-то даже сексуальный — одни кожаные штаны в обтяжечку, чего стоят!

— Ну, и кто ты такая?

— Я? — не слишком натурально, удивляется женщина, поднимая голову и стремясь подавить страх и ненависть, бушующие в её темных и довольно выразительных глазах. -Эти… меня тоже захватили, — она кивает в сторону трупов недавних рабовладельцев, — И трахали… Кто и когда захочет… Скоты! — дамочка, не слишком натурально, но старательно пытается изобразить стыд и злобу.

Интересно, на что только рассчитывает? Неужели мы все выглядим — настолько идиотами?

— Врет она! — подскакивает одна из девушек Сержа. Кажется, её Алина зовут.

— Эта тварь — с самым старшим рыжим гадом добровольно жила. Они, вообще, еще с Земли вместе были — я слышала!

Брюнетка обожгла девушку пылающим огнем взглядом, однако сумела промолчать.

Не совсем глупая сучка.

— Она сама убивала кого? Или била?

— Нет, — бывшие рабы отрицательно качают головами.

— Ясно. Так, пошла отсюда, короста!

— Куда же я одна в лесу? Без оружия? Без еды?

— Ствол и паек тебе выдать? Это запросто, — киваю я и глядя в её красивое лицо, неторопливо тянусь рукой к кобуре.

— Все-все, я ухожу! — правильно понимает ситуацию брюнетка.

Говорю же — неглупая. По глазам понятно.

— Александр, проводите даму. Недалеко. И заодно уж — вставай в караул, вон с того направления. Серж, возьми у покойника ствол и располагайся с другой стороны

Вольтанутый пацифист с готовностью часто кивает, но прежде чем выполнять распоряжение, вместе со своими девицами, бьет челом освободителям и просится уйти с нами — всей сплоченной и дружной шведской семьей.

К ним, тут же присоединяются Лёня-аромат и трое остальных рабов.

Я всерьез задумываюсь.

Ну, и на кой мне — этот блаженный Серж и его сисястые телки?

Да и остальные никчемыши? Только проблемы лишние притянут.

Послать их в поселок, о котором покойный доцент поведал?

Или, все же, разместить неподалеку от себя? На всякий случай?

Советуемся с «завпроизводством».

Олег — однозначно за то, чтобы взять спасенных под себя.

— Пахать будут у меня — как миленькие. Развернемся, Кот! Степь засеем! Торговлю наладим. А кто на полноценную работу окажется не способен — тот свободен. Ну, а жить они и в сторонке могут. Да и, по идее: чем больше толпа — тем меньше вариантов, что кто-то решит напасть. Подумай, Кот.

— Ага. Думаю уже. Большая толпа — это, конечно, неплохо. Если только — не взвод объединившихся уродов налетит. Да что — взвод? Овец в отаре тоже хватает. А пара волков их всех вырежет, в легкую, — лениво возражаю я.

— Что, думаешь, и такие крупные банды найдутся? — делает озабоченное лицо Олег.

— Да я здесь ничему уже не удивлюсь. Впрочем, кое в чем ты прав — в большой толпе мишеней, нам, если что: без потерь среди своих — отбиться или свалить проще будет.

— Ну и это тоже, — будущий управляющий нашего «агрохолдинга» на глазах веселеет.

— Только, ты с ними — исключительно сам возиться будешь, Олежа. Я даже касаться ваших дел не стану, — сразу на берегу предупреждаю его я.

Где-то вдалеке прогрохотал первый негромкий удар грома.

Похоже, что и сегодня дождь снова польет от души.

Становится душновато. Воздух еле заметно тяжелеет, а небо неторопливо темнеет.

Ну, а мы переходим к самой увлекательной части любой победы — поиску и инвентаризации честно завоеванного.

Уже при первом, беглом осмотре становится понятно, что трофеи нам достались — просто богатейшие. Клондайк и Эльдорадо! Одних длинных и коротких стволов по полтора десятка! Патронов — куча! Еды — завались!

Похоже, что теперь уж точно, пришла пора посетить рынок в поселке, о котором покойный доцент говорил.

Заодно и Йулю выгуляю и в местный свет выведу. Порадую девочку.

Кстати, среди трофеев нашлось аж две резиновых лодки. Я даже слегка расстраиваюсь.

Ну, вот и на кой, мы с этим плотом горбатились? Хотя, пусть будет. Паромная переправа вещь полезная. Особенно для перевозки грузов. А на резинке, много ли увезешь-то?

В общем — все было не зря!

И риск, и потраченное время, и страх и пролитая кровь.

Ну что же — кажется здесь, лично мне осталось, лишь закрыть самый последний вопрос.

Тот самый — здоровый, рыжий и бородатый, об ноги которого я себе чуть все ребра не переломал.

…Человек-шкаф давно уже пришел в сознание, лежал на траве связанный и сейчас представлял из себя — весьма жалкое зрелище.

И куда только подевались «пальцы веером и сопли пузырем», когда он страшным голосом на рабов орал?

Весь кураж с него слетел. Всё! Несите другого — этот здоровяк сломался.

Сдулся, как резиновый шарик, через неделю после дня рождения.

Совсем недавно — рыжий надсмотрщик с глазами селедки, был уверен в себе, как племенной бык на пике формы.

Ну а теперь, передо мной на траве извивался червяк, слезливо шмыгающий кровавой юшкой из вдрызг разбитого носа.

Стреляю в землю рядом с ушами амбала.

Присаживаюсь рядом.

Его левое веко часто и судорожно дергается перед черным зрачком дульного среза моего пистолета. В мутных глазах с красными прожилками — плещется нечеловеческий ужас.

Ствол кисловато и страшно вонял порохом, и рыжий жалостливо заскулил.

Наверное, так воет волк, прежде чем отгрызть себе лапу, угодившую в капкан.

Понимая, что даже если вырвется, какое бы решение не принял — при любом раскладе долго не протянет. Ни с тремя лапами, ни с четырьмя.