Позывной «Хоттабыч» 4

Глава 18

Мебель в помещении неожиданно «оплыла и растаяла», как остатки льда под теплым весенним солнцем, не оставив после себя даже следа на паркете. А сдвигающиеся стены «вырастили» острые аршинные шипы и продолжили свое движение навстречу друг другу.

— Hundedreck[74]! — истерически взвизгнул барон, заметавшись из угла в угол уменьшающейся на глазах каморки.

Но никакого выхода из ловушки ему обнаружить не удалось. Обежав небольшое, но стремительно уменьшающееся помещение по кругу, да еще и грозившее насадить наши (пусть и эфемерные) тела на острые шипы, вновь остановился напротив уже почти исчезнувшего пролома. Его тело рука неожиданно истончилась, и профессор попытался просунуть её в трещину. Хитрый засранец — хочет этакой юркой змейкой в щель проскользнуть! Но не тут-то было — сквозной проход «на волю» уже успел полностью «зарасти», не оставив фон Эрлингеру, да и нам с командиром, никаких шансов на спасение.

— Мы все здесь сдохнем! — испугано заверещал барон, бросив бесплодные попытки смыться — щель полностью исчезла, а на её месте выскочило несколько длинных шипов, едва не попортив профессору шкурку.

Так-то этот гад прав — смерть в Ментальном Пространстве будет равноценна смерти в реале — сдохнув в этом виртуальном мире человеческий мозг «выгорает», превращаясь в кусок никчемного дерьма. А с дерьмом вместо мозгов в голове жить, как известно, невозможно… Хотя у некоторых, особо отмороженных, это как-то получается.

— Что делать? Что делать? Что делать? — Барон вновь заметался по каморке как умалишенный, едва не сбивая нас с командиром с ног.

— А ну отставить панику, барон! — гаркнул на него командир. — Сопли рукавом утри и не суетись, как щегол сопливый!

— Мы все умрем, князь… — Фон Эрлингер как-то резко сник и опустил руки. — Ловушка русских сработала — нам отсюда не выбраться…

— Ну, это мы еще посмотрим! — недобро оскалившись, хмыкнул командир. — Мы тоже не пальцем деланные!

— Причем тут делать пальцем? — Не понял произнесенной командиром идиомы барон.

— Вам, немцам, этого не понять, — глубокомысленно изрек князь Головин, наморщив лоб, словно к чему прикладывал неимоверные усилия. — Лучше «картинку» на стене проверь! — И он указал на развернутую на стене иллюзию каньона, где когда-то находилась тюрьма для Осененных — Абакан.

— А? — не понял профессор, пугливо наблюдая, как стены стремительно приближаются друг другу.

— Проход — туда… есть? — Командир явно напрягся — его лоб покрылся крупными бисеринками пота, а губы задрожали.

— Туда? — Наконец-то начало доходить до фрица. — А это возможно?

— Проверь, идиота кусок! — Я сорвался с места, но фриц, стоявший совсем рядом наконец-то понял и со всей дури засадил по «картине» кулаком.

— Ай! — заверещал он, когда его кулак соприкоснулся с твердой поверхностью — никакого прохода и в помине не было.

— Мля! — выругался князь Головин, нервно дернув щекой. — А связи тут покрепче, чем я думал! Ну, ничего — где наша не пропадала!

Его лицо покраснело, а мне показалось, что от него даже пар пошел, испаряя с разогревшейся кожи капельки пота. Изображение на стене слегка помутнело и немного исказилось, словно подернувшись затертой полиэтиленовой пленкой. После раздался едва слышный треск, и муть исчезла. А из открывшегося «окна» словно бы повеяло свежим ветерком, принесшим в запертое наглухо пространство прелый запах лесной листвы и водяную взвесь от водопада.

Едва это произошло, фон Эрлингер, но уже осторожно, вновь сунул руку в «окно». И на этот раз она не встретила никакого сопротивления. Путь к свободе лежал прямо перед нами, поэтому барон, нимало не задумываясь о последствиях, стремглав сиганул прямо в распахнутое «окно».

— Прыткий какой! — Я качнул головой, но последовал примеру перепуганного до чертиков фрица — быть насаженным на острые штыри и перемолотым в кровавый фарш сдвигающимися стенами мне так же не хотелось.

Командир, как капитан тонущего корабля, покинул комнату Якова последним, едва-едва не напоровшись на заостренные концы штырей. Едва он встал на поросшую зеленой травкой лесную тропинку, окно в Ментальное Пространство Якова Джугашвили схлопнулось с «веселым чпоком».

— Scheiße! — выругался профессор, оседая на подрагивающих ногах на траву.

— Похоже, обосрался наш фон-барон, — весело ухмыльнувшись, по-русски произнес я. — Ты как, твое благородие? — перейдя уже на немецкий, поинтересовался я самочувствием профессора.

— Это было… весьма… неприятно, господа! — Фриц пытался «удержать марку», но у него это плохо получалось — голос дрожал, а руки непрестанно ходили ходуном, хоть он и пытался их контролировать.

Командир выдернул из воздуха зажженную сигарету и протянул её фон Эрлингеру:

— Успокойся, барон! Держи сигарету, тебе это сейчас необходимо!

Профессор ухватил дрожащей рукой предложенное командиром курево, и судорожно припал к дымящейся сигарете. Головин тем временем сообразил еще пару сигареток, и мы всей компанией принялись коптить свежий лесной воздух.

— А хорошо тут! — щурясь от яркого солнца, произнес я, выпустив в воздух сизую струю ароматного табачного дыма. — И табачок весьма не дурен, хоть на деле его и не существует!

— Человеческий мозг очень сложная штука, — философски произнес командир, — его можно заставить принять за чистую монету что угодно, если знать, как и иметь соответствующие способности. Не так ли, Иоахим? — не без подковырки задал он вопрос барону.

— Вы совершенно правы, князь, — кивнул слегка успокоивший нервную трясучку фон Эрлингер. — Где это мы? — Он, наконец, начал проявлять некий интерес к окружающей нас местности.

— Это окрестности Абакана, — пояснил командир, — естественно, в Метальной Проекции. Перенести нас в реальный мир я, к моему величайшему сожалению, не умею. — «Виновато» развел он руками. — Я и так-то едва не надорвался, исчерпав практически весь свой Резерв Маны!

— Князь, не подумайте чего… — вскочив на ноги, воскликнул барон. — Я и так обязан вам жизнью! Умри мы там…

— Не продолжай, Иоахим, — остановил его взмахом руки командир, — здесь все присутствующие — Мозголомы… В той или иной мере, но о последствиях смерти в Ментальных Измерениях имеют понятия.

— Я так понимаю, — произнес барон, придавливая окурок ногой, — мы находимся в вашем Ментальном Пространстве?

— Правильно понимаешь, Иоахим, — подтвердил Александр Дмитриевич.

— Но как вам это удалось? — не отставал от него профессор. — Я даже не слышал о таком способе перехода из одного Ментального Пространства в другое!

— Я тоже не слышал, — огорошил его князь Головин. — Но жить захочется — и не так раскорячишься! Чистейшей воды импровизация — нина что другое у меня не хватило ни времени, ни воображения.

— Das ist fantastisch! — воскликнул барон. — Вы гений, князь! Я преклоняюсь перед вашими способностями! Я ваш должник!

— Полноте, барон, — отмахнулся от него командир, — живы — и ладно!

— Нет, нет и нет! — Напыжился фриц, даже морда от натуги покраснела. — Я привык платить по счетам! А свою жизнь я привык оценивать по высшему разряду! Так что, князь, отказа я не приемлю!

— Ну, если хотите считать себя моим должником — извольте, — слегка наклонил голову витиевато выразился Александр Дмитриевич. — Но, хоть убейте, я пока не могу сообразить, чем вы можете быть мне полезны…

— Не обязательно сейчас, — замотал головой фон Эрлингер, — но знайте — барон фон Эрлингер всегда к вашим услугам!

Я с иронической усмешкой наблюдал, как напыщенный павлин расшаркивается с князем Головиным. А ведь его услуги могут нам и пригодиться в дальнейшем. Командир явно отнекивался только для отвода глаз. Его то «на мякине» так просто не проведешь! А наличие высокопоставленного фрица-должника дорогого стоит!

— Хорошо, Иоахим, постараюсь об этом не забыть, — пошутил Александр Дмитриевич. — Ну что, господа, не пора ли нам возвратиться в наш бренный мир? — поинтересовался командир.

— Пора, Александр Дмитриевич, пора, дорогой! — поспешно произнес барон, с надеждой взглянув на князя Головина.

— Эх, а на природе-то как хорошо! — Я с сожалением бросил прощальный взгляд на зеленый лесной массив. — Но отдыхать нам и вправду некогда. Давай назад, командир!

— Ну, что ж, поехали! — Командир, словно рисуясь перед измученным фрицем, демонстративно прищелкнул пальцами, и ярко— зеленый лесной мир вокруг нас стремительно померк.