Белая башня

Глава 19

Ирграм

На кабанов они напоролись ближе к вечеру третьего дня.

Что сказать.

Дорога.

Лес, через который приходится пробираться, руководствуясь мальчишеским неопределенным — «нам куда-то туда». И собственным чутьем Ирграма, которое подсказывало, что ему тоже «туда», что бы там ни находилось. К счастью, путешествие давалось ему куда легче, нежели людям.

Те шли, конечно.

Пусть медленно, особенно в первый день, когда приходилось то и дело останавливаться, а закончилось тем, что наемник взвалил на себя мальчишку, а тот, второй, магичку, которая тоже выбилась из сил и рухнула на мох, сказав, что больше и шагу не сделает. И если её решат добить, то она совершенно не против.

Добивать к вящему сожалению Ирграма не стали.

Оттащили на некое подобие поляны, там и устроились на ночлег. Он же использовал ночь с толком, успев обойти не только поляну, но и окрестный лес. Следовало сказать, что этот лес весьма разительно отличался от своего собрата. Хотя бы тем, что в нем была жизнь.

Уже тогда, ночью, Ирграм услышал шубуршание в листвяном ковре, затем и следы унюхал, сперва робкие и редкие, но чем дальше он углублялся в чащу, тем больше становилось зверья.

Заметил это не только Ирграм.

На следующий день наемник ко всеобщей радости добыл зайца. И пусть был тот тощеват, но сам факт того, что зайцы тут водились, приободрил.

Впрочем, оказалось, что водились не только зайцы.

На второй день пути появились комары и мошки. Черные облака их поднимались над редкими полянами, наполняя воздух звоном и гулом. Гнус садился на кожу, забивался в ноздри и рот, лез в уши и волосы, напрочь игнорируя и заклятья, и сваренный Карраго раствор.

Ну а на третий день появилась живность и покрупнее.

Кабанов Ирграм почуял издали и свернул в сторону, после и вовсе на дерево забрался. Затем подумал немного и свистнул, предупреждая.

Матерый секач, до того лежавший в яме, которую сам же и вырыл, дернул ухом. И свиньи, возившиеся в корнях старого дуба, на мгновенье подняли тяжелые головы, впрочем, тотчас опустили.

Поросята так и на мгновенье не прекратили возни.

Ирграм перебрался на другое дерево, благо, росли они тут столь плотно, что ветви давно уже сплелись в единую сеть.

Отыскав глазами рытвенника, который к кабанам приближаться не спешил, явно демонстрируя нехарактерную для нежити разумность, Ирграм сказал:

— Не лезь. Затопчут.

Не то, чтобы он был великим знатоком кабанов, но местные показались ему слишком уж крупными.

Не только ему.

Тень обнаружился неподалеку. На дерево забираться не стал, а вот Ирграму пришлось спуститься. Благо, ветер дул от кабанов, а потому вони человеческой они не почуяли. А может, почуяли, но не сочли людей хоть сколько бы опасными.

— Спасибо, — произнес Тень одними губами. — Подсобишь?

Лезть к кабанам Ирграму не хотелось вот совершенно.

Мясо?

За прошедшие дни он успел понять, что как таковая еда ему не нужна, хватает темной силы, которой щедро делилась пластина. Благо, еще одна туманная тварь напитала её. Кровь? И кровь не нужна. Нет, от человеческой Ирграм, пожалуй, не отказался бы, а вот свиная…

Чего ради?

— Мясо, — Тень явно уловил сомнения. — Много. Запасы почти все вышли. Надо бы пополнить.

— Здоровые, — Ирграм вспомнил зверя, которого и кабаном-то назвать можно было лишь весьма условно. — Людей не боятся.

А вот нежить, если и была помимо туманной твари, то пряталась куда лучше зверья.

— Маги помогут.

Если так…

Будет забавно посмотреть.

Маги устроились в зарослях орешника. Тонкие хлыстовины его поднимались, переплетаясь друг с другом, и на ветках уже дозревали орехи. Правда, было их не так и мног,. да и судя по разрытым корням, свиньи тоже об орехах знали и наведывались сюда частенько.

Но людям тоже осталось.

Барон вот сорвал парочку, которые поспешил сунуть мешекской девице. Что-то даже сказал, если приняла она подношение с благодарным кивком. Даже вон улыбнулась.

Магичка вертела орех в руках, то ли не решаясь попробовать, то ли не зная, как расколоть скорлупу.

— Там кабаны, — Тень дотянулся до ореха.

И скорлупу раздавил пальцами. Протянул сердцевину сыну, который только головой помотал, краснея при том.

Глупый.

Орехи — это полезно. Ну да пусть сами разбираются.

— Мясо нам не помешает, — заметил Винченцо, поднимаясь. — Я уже начинаю забывать, каково оно на вкус… такое, чтобы не высушенное до состояния подошвы.

— Охота, стало быть… — Карраго не пошевелился. Он сидел, прикрыв глаза, и вид имел донельзя бледный. — Печень… сырая печень сейчас пригодилась бы. Или мозг. Мозг очень питателен.

— До него еще добраться надо, — не выдержал Ирграм.

— Один не справлюсь, — Тень повертел ядрышко ореха и закинул в рот. — Зверье крупное. И стадо. Может быть опасно…

— Я помогу, — уговаривать Винченцо не пришлось.

Дикарь молча поднялся, но жестом остановил мальчишку.

— Тут сиди.

— Я…

— Велик и могуч, и на кабанов охотился. Верю. Но сейчас не время. Просто… побудь здесь. Пригляди. Если есть кабаны, будет и другое зверье. Или не зверье.

Объяснение мальчишке не понравилось. Он явно вознамерился спорить, но невеста дернула его за руку и сказала что-то. Тихо так сказала, но спорить мальчишка передумал.

Кивнул.

И плюхнулся на мхи.

— Только, — сказал он мрачно, — если кабан, то яйца ему сразу отрезайте. А то потом мясо вонять будет.

Тень хмыкнул. А больше никто ничего не сказал.

Охота.

Охота не задалась с самого начала, а ведь Ирграм предполагал, что так оно и будет. Но кто ж его послушает?

Короткий разговор.

И Тень привычно раздает указания. Те двое и не думают спорить. С магом-то понятно, он, может, и силен, но кабанов до нынешнего дня видел исключительно в разделанном виде. Или на картинках. А второй почему молчит?

Слушает внимательно.

И клинок свой сжимает, будто тот в схватке поможет. На кабана с мечом идти — дурь несусветная, но копий у них нет, луков с арбалетами тем паче.

— Спугнешь их, — Тень, наконец, поворачивается к Ирграму. — Ты и твоя… зверюга.

Зверюга сидела и слушала, еще немного и Ирграм поверит, что она не просто так, а понимает каждое сказанное слово.

— Лучше бы вовсе отделить от стада какую свинью, но это вряд ли… маловато нас.

Тень вздохнул.

И кажется, начал сожалеть о затее. Ирграм хотел сказать, что можно и отступиться, поискать добычу попроще. Тех же зайцев в окрестностях водилось немало, но… промолчал.

Из интереса.

Исключительно.

А дальше как раз все пошло не по плану. Люди огибали кабанью лежку осторожно, стараясь не слишком шуметь. И почти дошли до нужного места, когда где-то в глубине леса раздался вой. Вой был низким утробным и таким, что рытвенник, упав на землю, оскалился.

Вой пробирал до костей.

Заставляя губы задираться, и из горла сам собой вырвался глухой рык.

— Что за… — Тень перехватил клинок.

А кабаны вскочили.

Матерый секач издал громкий визг. Засуетились свиньи, подзывая поросят. Затрясли тяжелыми головами, затопотали.

Вой раздался слева.

И ближе.

И справа.

Тварей явно было несколько. И кабанье стадо тоже сообразило. Зверье застыло на долю мгновенья, чтобы после в едином порыве броситься вперед.

Прямо туда, где стояли люди.

— Твою ж…

Хрустели ветви. И трещали. Ирграм, не дожидаясь приближения тварей, споро вскарабкался на сосну, да там и застыл, вцепившись когтями в ветку.

— Огонь! — рев Тени потонул в визге стада, что ломилось, не разбирая дороги. Их подхлестывал вой тварей, что доносился, казалось, отовсюду.

И рокот пламени, поднявшегося между людьми и свиньями, ненадолго заглушил его.

Пахнуло жаром.

Раздался визг и крик, почти человеческий, резанувший по ушам болью. Кабан, не сумев остановиться, влетел в пламя, повернулся, взрывая копытами влажную землю. И снова заорал.

А следом заверещали свиньи.

Стих вой.

Запахло паленым волосом, жареным мясом и еще чем-то на редкость тошнотворным. Метнулась тень человека, спеша уйти с дороги. Но опаленный магическим огнем, одуревший от боли и ярости зверь, заметил.

Развернулся.

И уже с хрипом бросился на того, кого здраво счел виновником боли. Секач был огромен. И ужасен. Шкура его, оплавившись, треснула, пошла рваными полосами, сквозь которые сочилась темная жижа. Каждое движение причиняло новую боль.

И подгоняло.

Кабан повел головой и ринулся на человека, норовя поддеть его желтым кривым клыком. Тень оказался быстрее.

Он метнулся в сторону, впрочем, успев ткнуть кабана клинком. И тот, прошив опаленную шкуру, мышцы не одолел.

А Тень вдруг споткнулся.

И…

Упал.

Перекатился в сторону, уходя от зверя, который теперь не видел ничего, кроме этого, раздражающего, виноватого во всем, человека. Он издал низкий горловой звук, и ринулся, спеша разодрать.

Стоптать.

Сделать хоть что-то.

Только вторая тень оказалась рядом, чтобы вогнать клинок по самую рукоять. И кабан, дернувшись было, вдруг понял, что сил не осталось.

Ирграм четко ощутил момент оборвавшейся жизни.

Пусть и кабаньей.

Он подался вперед, едва не свалившись со своего убежища…

— Огонь! — заорали снизу. — Огонь туши, чтоб тебя… нам только пожара не хватало! Поохотились, мать вашу…

Ирграм с некоторым сожалением все же спустился.

Лежавший на земле секач даже сейчас производил впечатление. Огромный, что скала, с вытянутой харей, с клыками, что пожелтели от времени. И каждый — с человеческую руку длиной, если не больше.

— Яйца резать надо, — Дикарь кабана обходил стороной. — Или мясо…

— Его жрать — зубы сломаешь, — Тень огляделся. — Там вон… маг многих задел.

— Извините, я… к такому не привык, — Винченцо пригладил руками растрепанные волосы. — Одно дело — честный… или почти честный бой. Замок. Там. Стена. Войско вражеское, а тут… кабаны… чтоб их.

— Подранков будет прилично, но… — Тень поглядел на лес. И перевел взгляд на кабана. Вздохнул. — Что бы там ни выло, испытывать удачу я бы ни стал.

Ирграм свистом призвал к себе рытвенника. Не то, чтобы его так уж волновали проблемы людей. Но след крови и боли был весьма ярким.

Первая свинья лежала в десяти шагах. Она упала на мхи, и шкура её, оплавленная магическим огнем, почернела. Но зверь еще дышал. Бока то поднимались, то опадали. Рядом с ней, жалобно повизгивая, держалась пара поросят, с которыми рытвенник управился быстро.

— Забирай, — разрешил Ирграм и, подойдя поближе к зверю, заглянул в крохотные глаза свиньи. Интересно, получится или нет? Он протянул руку, касаясь жесткой щетины. — Тише… я заберу твою боль.

И потянул силу.

Сам. Сперва показалось, что ничего не выйдет, но вот к пальцам устремилась первая ниточка. Вторая… и зверь затих.

Глаза его остекленели.

А Ирграм вздохнул. Что ж, жизненная сила есть и у неразумных тварей. Это, несомненно, плюс. Но вот силы этой — жалкие крохи. Да и вкус у нее… так себе.

— Эй, — он подцепил свинью за ногу и сдернул. — Сюда идите…

Рытвенник, доглатывая кусок мяса, тоже поднял морду и тявкнул. Только ответом ему стали не голоса людей, а тот же вой, только уже слаженный. И близкий.