Инсомния-3

— Вот это и есть самое забавное, ведь это именно ты спрашиваешь у меня, а не наоборот, — снова рассмеялся Туман. — Возможно, когда-нибудь ты поймешь всю иронию этой ситуации. Или не поймешь, не важно. Началось. Сближение. Кстати, если ты умеешь открывать внутренний взор, то сейчас самое время.

А я что? Я умел. Пусть и без медитации на это требовалось много времени, но ведь и правда, раз в год такое случается. Интересно же.

Мне потребовалось минут десять, чтобы наконец погрузиться в трансовое состояние, а стоя это делать было сложновато. Сквозь прикрытые веки я наконец смог разглядеть эфирные потоки, разлитые вокруг.

В этом плане остров Косы ничем не отличался от остального мира, уже проверял. Чуть больше течет через землю и через растения с деревьями. В воздухе более размыто. Единственное отличие, на этом острове весь эфир имел странный землянисто-зеленый оттенок.

Но при поглощении и наполнении своего источника я не ощутил никакой разницы. Не знаю, может это нормально, что эфир меняет цвет, а следовательно и структуру, от местности к местности.

Но вот сейчас все начало происходить и я увидел, что такое Сближение на самом деле. Эфирные потоки поначалу особо не изменились, просто стали более насыщенными и потекли быстрее.

Постепенно мир вокруг меня становился ярче, будто бы ты находишься в центре северного сияния. Это продолжалось минут пять, пока пространство вокруг не стало одним сплошным эфирным планом. Интересно, здесь какое-то место силы или так по всему миру?

Жаль, я не научился внутреннему взору раньше, мог бы посмотреть, как это выглядит в том кругу камней.

Сейчас же это был сплошной поток, сотканный из множества мелких. И вот в нем начали прорисовываться образы один за другим. Повсюду, со всех сторон. Что-то размытое, непонятное, но узнаваемое на уровне ощущений.

Фигуры, картины, эмоции. Они появлялись на мгновение, когда потоки становились чуть ярче, складываясь в узоры. И тут же распадались, перетекая в новые. Это происходило повсюду, одновременно. Настолько, что сливалось в один сплошной узор, состоящий из множества постоянно меняющихся осколков.

Кажется, только сейчас, глядя на эту чудеснейшую и необычную картину, я начал понимать, почему мир снов называют калейдоскопом. Бесконечность во всем ее многообразии проносилась перед моим внутренним взором.

А затем одна картина привлекла мое внимание. Она появилась из ниоткуда, как и прочие, но не распалась. Наоборот, начала наливаться силой, становиться четче, увеличиваясь в размерах, не желая растворяться.

И тогда я открыл глаза.

В небе надо мной парил гигантский Храм из белого камня. С массивными колоннами, фресками и горгульями, взирающими на меня сверху. Чем-то он напоминал древнегреческие. Если бы только греки были великанами.

Храм медленно плыл в небе, опускаясь ниже. И я понял, что вижу верхушки деревьев сквозь белый камень. Очень странное сюрреалистичное зрелище. То есть Храм был полупрозрачным и я видел все, что за ним, но не видел то, что внутри.

А когда он опустился, частично накрыв деревья, мой мозг вообще сорвало. Деревья стоят, покачиваются на ветру прямо внутри храма, хотя стены непроницаемы.

Я потряс головой, сбрасывая наваждение. Лучше в это не всматриваться, а то можно и глаза сломать. Туман поставил Храм прямо перед лужайкой, чтобы далеко не ходить. И вот тут я видел, что траву примяло тяжелыми ступенями.

— Как-то это все невозможно выглядит, — проворчал я себе под нос. — И мне надо туда подняться?

— В чем проблема? — усмехнулся Туман.

— В том, что это сон наяву? — произнес я с сарказмом. — Я должен забраться внутрь целого здания, которого как бы и нет?

— То есть жить в приснившемся городе нормально, а по ступенькам подняться уже нет? — с иронией произнес Туман.

— В приснившемся… Что?

Много мозгов не нужно было, чтобы понять о чем речь. Академия не настоящая?

— Это не обычный сон, — стал серьезным Туман. — Его нет ни в калейдоскопе, ни наяву. Он построен между этими двумя мирами и только там он может существовать. А дверь открывается лишь в ночь сближения.

— А в академию постоянно открыта, — удивился я.

— Ну так иди и поставь защитный купол тридцатого ранга, — скривился Туман, видимо, приняв мои слова на свой счет. — Если найдешь второй такой артефакт. Тогда и сможешь ходить сюда, как к себе домой.

— Какие мы ранимые, — похлопал я его по плечу, отчего Туман скривился еще больше.

— Вали уже. Я не смогу держать вход всю ночь.

— Сколько у меня времени? — спросил я, прежде чем приблизиться.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — усмехнулся Туман.

И что-то мне эта его ухмылка совсем не понравилась. Но какое-то шестое чувство тянуло меня вверх по этим высоким ступеням. Что-то там было. Интуиция, после обретения второго сна, начала работать куда лучше.

А может это просто память Неуязвимого как-то откликается во мне.

Чисто ради эксперимента пнул ступеньку. Как и ожидалось, нога прошла насквозь, отчего камень поплыл волнами в разные стороны. Значит, Талер прав. Туман не манипулирует эфиром. А чтобы воплотить целый Храм, потребуется прорва эфира. Другое дело создать лишь визуальную часть.

Я накинул на себя сон и поставил ногу на ступень. Не сказал бы, что чувствую камень, скорее что-то упругое. Но ходить можно.

Начал подниматься к огромному провалу входа. Ступени были высокими, так что приходилось задирать ноги. Благо, не высоко было. А еще заметил, что ступени за спиной тают. То ли из-за того, что я по ним ходил, то ли Туман не видит смысла их оставлять. По его лицу видно, что дремлющий не на прогулку вышел и все это дается ему с большим трудом.

— Эй, не обезьяна, — окликнул меня Туман, когда я уже миновал ряд высоких колонн.

— Чего тебе? — вздохнул я, глядя на Тумана прямо сквозь прозрачный пол.

Вернее не прозрачный, но я все равно видел одновременно и каменные плиты и лужайку под ними.

— Семеро не особо щедры на детали. Их кредо — если ты сдохнешь, значит, страж счел тебя недостойным.

— Что? Какой еще нахрен страж? Почему ты только сейчас говоришь об этом?

— Потому что мне нравится смотреть на твою нервную рожу, — расхохотался Туман. — Мой тебе совет, лучше не снимай оковы.

Я хотел что-то сказать, но внезапно пол стал каменным. Как это сложно объяснить-то. Короче говоря, я больше не мог видеть сквозь него. Обернулся, но ни лужайки, ни особняка больше не было. Не знаю, что он сделал, но Храм больше не был на острове. Я что, в этом междумирье? Или как это назвать?

Посмотрел на черноту провала и вздохнул. Рядом проплыл Врум, покачивая крыльями. Он так меня подбадривает. А еще скат проявился до полного воплощения и это без моего участия. Тут действительно много эфира.

Да что там, весь храм соткан из эфира, я же сам видел. Или нет? Он проявился эфиром, а так-то выглядит настоящим. Я потрогал стену, попинал пол. Вполне каменные и даже холодные. Слишком холодные, но как настоящие. Никакой больше резиновой упругости.

Аккуратно развеял накинутый сон, готовый в любой момент изменить вектор гравитации. Но ничего не произошло, пол остался полом, а я никуда не провалился.

— Ну, раз уж пришли, не торчать же теперь на пороге?

— Врум-врум.

И я пошел вперед, сквозь неестественную темноту прохода. Обычно ловцу темнота не страшна. Можно накинуть сон и никогда ни во что не врежешься, потому что инстинктивно начнешь чувствовать пространство вокруг.

Кастер рассказывал, что магистры могут таким образом сканировать местность на двадцать метров вокруг себя, а Шепчущие тем и опасны для ловцов, потому что умеют этих сканеров избегать.

Моих навыков хватало только на то, чтобы лбом стены не таранить. Но в этом месте мне даже сон накидывать не требовалось, ведь в каком-то смысле весь Потерянный Храм и был сном. Так что я точно понимал, что ближайшие метров тридцать будет прямой широкий коридор без ответвлений.

Странное чувство, к которому очень тяжело привыкнуть. Одно дело знать что-то, и совсем другое — просто понимать. Я иду в сплошной темноте, даже носа своего не вижу. Но при этом я понимаю, что иду по коридору, хоть никогда раньше в нем не был.

И этот проход начал казаться мне бесконечным, как внезапно закончился. Я вошел в большой зал с высоким потолком. И стоило мне переступить порог, как помещение залило светом. В стенах повсюду были ниши со статуями.

Они изображали людей, стоящих на коленях. В вытянутых руках те держали какие-то чаши, словно преподносили их кому-то. И вот в этих чашах внезапно вспыхнуло пламя. Во всех сразу. А таких статуй от пола до потолка в три ряда было, так что зал моментально заплясал оранжевыми оттенками.

Только вот странный, пробирающий до костей холод, никуда не делся. Я его чувствовал и понимал, что этот холод какой-то не естественный.

А все мое внимание привлекла стена напротив. Она была украшена какими-то фресками, но их смысл ускользал от сознания. А вот в центре была ниша с алтарем. Я подошел ближе и увидел небольшое углубление, в котором лежала аккуратно сложенная красная лента.

На стене висел посох, окованный сталью и инкрустированный драгоценными камнями. Судя по всему, эфирное оружие. Подойдя ближе, заметил и вязь рун на древке, правда не узнал ни одного знакомого символа.

Впрочем это нормально, я пока в рунах не особо разбираюсь. Потому что если бы узнал, значит это что-то взрывающееся.

— Его звали Умэйя, — раздался низкий утробный голос за спиной. Никакой угрозы или опасности я не почувствовал, потому и резких движений делать не стал. — Он был одним из них, но ушел первым. Это его оружие. Вальку, Арамон и Сарадин, Амазару, Узеру и Циру. И Умэйя.

— Так вот почему их шестеро. Седьмой погиб.

— Да, — произнес Голос, приближаясь. Будто он вышел из того же коридора, что и я. — Я убил его.

Голос произнес это равнодушно, словно говорил о чем-то незначительном. Я медленно обернулся и посмотрел на говорящего.

Огромная фигура отдаленно напоминала человека, если бы тот был облачен в шипастый угловатый доспех, с накинутым поверх балахоном. Существо стояло в темном проходе, так что я не мог разглядеть деталей, лишь общие очертания.

— Ты страж Храма? — спросил я очевидное.

— Да, — произнесло оно утробным голосом. — Я храню останки и память Семерых и их господина.

— Не думал, что они кому-то служат.

— Они всегда кому-то служат. Такова их природа. Раньше они служили своему богу. А когда того не стало, стали служить тем, кого вы называете Неспящими.

— Я слышал они не в ладах.

— Да. Эти семеро — особенные. Предали сначала своего божка, затем господ, переметнувшись к новому покровителю. А теперь я стерегу его останки. А зачем ты пришел в мою обитель?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Чего ты здесь ищешь?

— Ответов, наверное, — я вновь посмотрел на посох, висящий в нише. — Вальку сказал, что в Храме я стану сильней.

— Вот как, — в голосе послышалась усмешка. — Это вряд ли. Тут ничего нет, кроме погребальных алтарей.

— Тогда я ошибся и просто уйду, — пожал я плечами.

— Это тоже вряд ли, — голос откровенно насмехался уже. — Проход закрыт, так что мы с тобой теперь оба здесь заперты. И если честно, то я не ел уже много лет.