На грани анархии

Глава 36

Ноа

День тридцатый

— Шеф Шеридан, возможно, у нас проблема. — Голос Рейносо раздался по рации.

— Прием, Рейносо, — отозвался Ноа. — В чем дело?

— Неприятности в церкви Кроссвей.

Сердцебиение Ноа участилось. Он крепко сжал руль руками в перчатках. Ноа сидел в черном «Форд-F150» 1970-х годов с надписью: «Полиция Фолл-Крик» на боку. Двигатель работал, тепло вырывалось из вентиляционных отверстий.

Он припарковал грузовик на дороге у блокпоста сразу за мостом на выезде из города. Постовые ввели его в курс дела. Саттер ежедневно докладывал Розамонд, но Ноа хотел сам держать руку на пульсе города. Это часть его работы.

За последние двадцать четыре часа ополченцы развернули четыре группы, искавшие еду и кров. Все они рассказывали о своем горе — пустые кладовки, замерзающие дома, взломы и насилие на улицах. Одна группа вела себя агрессивно, и ее пришлось отгонять силой.

Еще один труп в списке — и на совести Ноа и без того тяжкий груз.

Ситуация становилась все хуже. Помощь не приходила. Никакой помощи, кроме той, что они обеспечили для себя сами.

Тревога сковала его внутренности. Единственное, что успокаивало нервы Ноа, — это знание, что пятьдесят три вооруженных человека патрулируют Фолл-Крик. Пятьдесят три солдата, обеспечивают безопасность города. Его сын в безопасности.

Вот что имело значение. Он говорил себе это до тех пор, пока не поверил.

— Бишоп, — произнес Ноа, не спрашивая.

— Бишоп, — неохотно подтвердил Рейносо.

Он ждал, что вот-вот грянет еще один удар с того дня, когда Бишоп привез Ханну обратно, и только потом обнаружил, что в его отсутствие продовольственная кладовая Кроссвей опустела. Ноа собирался поговорить с ним, но его немного отвлекло чудесное возвращение жены.

— Мне связаться с Джулианом? Он уехал днем на подледную рыбалку...

— Нет! — Слово само вырвалось из его горла.

Тишина по рации.

— Это не очень хорошая идея, — произнес Ноа тише, хотя чувствовал себя совсем не спокойно.

Чувство вины укололо его. Он его проигнорировал. Они с Джулианом все еще почти не разговаривали, особенно после их стычки несколько дней назад. Ему стоило просто позволить Джулиану взять Лиама под стражу, как тот и хотел.

Ноа вздохнул. Что сделано, то сделано. У него и так слишком много забот, он не мог еще и справляться с переменчивым настроением Джулиана.

— Что вы хотите, чтобы я сделал, босс? — спросил Рейносо.

— Я разберусь с Бишопом. У меня получится с ним справиться. Я сейчас приеду.

Ноа пристегнул рацию обратно к поясу. Он переключил грузовик на передачу, сделал разворот и направился обратно в город. Он жмурился от солнечного света, отражающегося от снега. Дороги были недавно расчищены. День выдался ярким и солнечным, температура держалась где-то на уровне минус одного градуса.

Может быть, потеплеет, и часть этого проклятого снега растает. Впрочем, это всего лишь мечта. Январь еще даже не закончился. На юго-западе Мичигана впереди еще два месяца зимы — если повезет.

Грузовик прогрохотал по мосту через самый широкий участок реки Фолл-Крик. Река огибала город в форме буквы «С», а затем впадала в реку Сент-Джо в пяти милях к северу. К югу от города плотина отделяла Фолл-Крик от озера Чапин.

Он направился на главную улицу. При виде знакомого города его плечи напряглись. Бакалея «Френдли» теперь стояла закрытой. Семейная аптека Винсона тоже. Фармацевт Роберт Винсон сотрудничал с ополчением, доставляя лекарства жителям, которые в них нуждались.

Два снегохода ополченцев проехали мимо, патрулируя город. В остальном улицы и тротуары оставались пустыми. Кто-то наконец снял рождественские венки с фонарных столбов.

Ноа миновал один закрытый магазин за другим — «Пицца Палас», кафе «Пэтси», автомастерскую Ганди, прачечную.

Не останавливаясь, проехал единственный темный светофор. На западе находилась средняя школа и объединенная начальная/средняя школа, которая теперь служила приютом для беженцев и общественным продовольственным центром; парикмахерская, стоматологический кабинет и почтовое отделение; справа — историческое здание суда в стиле классического возрождения с большими белыми колоннами, вдохновленными древними храмами. Собрания городского совета теперь проходили в доме суперинтенданта.

Преодолев еще несколько кварталов, он добрался до церкви Кроссвей и припарковался вдоль обочины. На дороге еще оставалось много места для снегоходов, полноприводных автомобилей и случайных машин.

На противоположной стороне улицы стояли магазин бытовой техники, банк и таверна «Файерсайд». Их темные окна смотрели на него как мертвые глаза.

Фолл-Крик превратился в город-призрак.

Ноа постепенно начинал привыкать к унынию. Именно это он ненавидел больше всего.

Какое-то движение справа привлекло его внимание. Примерно в двадцати пяти ярдах впереди припаркованного грузовика одинокая фигура шла по правой стороне улицы.

Голова человека была поднята, он медленно сканировал окружающее пространство слева направо и обратно. Ноа узнал его широкие плечи, каштановые волосы и уверенную, целеустремленную походку.

Лиам Коулман.

Горькая кислота поднялась в горле. За три дня, прошедших после возвращения Ханны, инстинктивная неприязнь Ноа к Лиаму только усилилась.

Он знал, что это мелочно и злобно. Понимал, но ничего не мог с собой поделать. Возможно, он оказался гораздо худшим человеком, чем всегда себя считал.

Ревность разъедала его каждый раз, когда он видел Лиама и Ханну вместе. Поскольку Лиам все еще жил в их гостевой комнате внизу, это происходило часто. С каким доверием и уважением она смотрела на него. Как легко двигалась, говорила и смеялась рядом с ним.

Ноа пытался. Он пытался всем сердцем и душой наладить с ней контакт. Все становилось немного лучше, но все равно чувствовалась неловкость.

Он любил ее. Она была его женой, и он хотел, чтобы она оставалась такой во веки веков. Он хотел вырастить с ней Майло, состариться рядом с ней.

Ноа был уверен в своей любви. А вот насчет Ханны он не знал.

Она прошла через то, что он даже не мог себе представить и не хотел представлять. Он должен дать ей время. Он понимал это.

Ноа смотрел, стиснув челюсти, как фигура Лиама Коулмана становится все меньше и меньше. Неужели он обошел весь город? Это не удивило Ноа. Коулман казался неугомонным типом.

Может быть, он уйдет прямо из Фолл-Крика и никогда не вернется. Но кажется, угрюмый солдат не собирался покидать город достаточно быстро, как того хотелось бы Ноа.

Ноа вернул свое внимание к церкви. У него нет времени на очередную порцию жалости к себе. У него полно работы.

На парковке у церкви стояло несколько снегоходов и несколько старых автомобилей. Ноа вылез из грузовика и положил ключи в карман. Он постоял немного, моргая от солнца.

Как Бишоп смог войти в здание церкви, он не представлял. Воспоминания о кровавой бойне все еще преследовали Ноа в кошмарах. Все эти тела. Все эти мужчины, женщины и дети, бессмысленно убитые.

Это массовое убийство наложило отпечаток на Фолл-Крик. Пятно, которое, возможно, никогда не будет смыто.

Он взял себя в руки и направился к церкви. Витражи были разбиты. Разноцветное стекло сверкало в сугробах под окнами. Над ним возвышался церковный шпиль.

Рейносо встретил его у боковой двери. Офицер Орен Труитт стоял рядом с ним.

— Следуйте за мной.

Они поспешили в самую большую комнату с распашным окном, где Дафна месяц назад раздавала пакеты с пожертвованной едой. Когда-то эта комната была забита от пола до потолка продуктами; теперь здесь не оказалось ничего, кроме людей.

Офицер Хейс стоял за дверью, его табельное оружие оставалось в кобуре, но ладонь лежала на рукоятке — на всякий случай.

Ноа напряженно кивнул ему. Хейс кивнул в ответ.

Труитт и Рейносо последовали за Ноа в комнату. Внутри толпилось не менее двадцати человек. Их лица исхудали, выражения были напряженными. Все выглядели похудевшими и обрюзгшими.

Ноа осмотрел толпу и узнал владельца бензоколонки Майка Дункана и его сына-физика Джамала. Рядом с ними стояли Дейв Фаррис, Тина Ганди, дочь механика, и Аннет Кинг, директор средней школы Фолл-Крик.

Рядом с Бишопом стояли миссис Блэр, вдова Томаса Блэра, и ее дочь Уитни. Их глаза были красными, а лица осунувшимися от горя.

Все, как один, повернулись к Ноа.

— Шеф Шеридан! Вы должны что-то сделать!

— Скажите нам, что вы собираетесь что-то сделать, чтобы остановить этих животных!

— Мы голодаем! Мне нечем кормить своих детей!

— Вы же не оставите это без внимания?

— Мы рады, что вы вернули свою жену и все такое, но для остальных, дела обстоят не так хорошо!

— Успокойтесь, друзья, — громко скомандовал Ноа. — Что здесь происходит?

Их ворчание стихло. Головы повернулись к Бишопу.

Бишоп стоял в конце комнаты, окруженный пустыми, разграбленными полками. Он сжимал руки в кулаки.

— Они закрыли мою церковь, Ноа. Они украли у меня. У нас. У этой общины.

Ноа не пришлось спрашивать, кто. Он и так знал.