Самогонщик против армии США

Глава 22

Логика говорила: не паникуй. Джен кровно заинтересована сохранить мне жизнь. В моих руках возвратить её на Землю. Если получится. Я отдал мерзавке лишь один мешочек с золотом, она ждёт от меня многократно больше. Для личного Форт-Нокса? Жадная тварь!

А глаза не соглашались с логикой. Они видели автомат М4, направленный на меня. И нарисованную на женской физиономии решимость нажать на спуск по любому поводу или даже по подозрению на повод. Белые яблоки глаз с неподвижными чёрными радужками словно светились в полумраке коридора. Американка даже не мигала.

— Что ты надумал?

— Не я, а ты мне поставила условие: организовать переход отсюда. Усложнила задачу. И без того крайне трудную. Сейчас я проверю, существует ли вообще иной путь с третьего этажа, кроме как через окно или заваленную дверь.

— Шагай. Одно резкое движение — стреляю.

Я в бесчисленный раз продемонстрировал пустые руки.

— Если ты такая нервная, лучше позови Пита. Он разумнее и сдержаннее.

— Пит занят другим.

Было очевидно: врёт. Или не договаривает.

— Значит, с ним что-то стряслось. Он жив?

— Не твоего ума дело!

Палец под предохранительной скобой шевельнулся. Наёмница была на грани. И лучше не провоцировать. Выходит, она даже с подельником не разошлась по-доброму и насверлила в нём дырок. И в Фаи. Су-ука! Хоть Фаи мне ничуть не жаль. Пусть Дюлька по ней рыдает. А мне важно, чтоб Мюи не обрыдалась по мне.

— Тогда будь любезна положить указательный пальчик поверх скобы. И пошли за мной.

Что удивительно, за спиной негритянки отиралась одна из служанок моей супруги. Тощая, нервная, желчная, имя я не вспомнил, удивляясь выбору Мюи. И вот сейчас эта стервоза ничуть не выглядела пленницей, опоясанная ремнём с «кольтом».

Я включил подарок Моржуна. Тусклый свет вытащил из мрака закутки коридора. И не выявил ничего похожего на портал. Ни в этом коридоре, ни в следующих.

— Здесь нет. Проверяем в комнатах.

При всей моей несентиментальности, было больно. Я успел привыкнуть к дворцу в Номинорре, особенно к третьему этажу. Здесь моя спальня, здесь Мюи, хоть она практически постоянно ночует у меня, если муж не в отъезде. Детские спальни. Игровая.

Сердце сжалось. Я должен всё это терпеть, терять людей… и лишь ради утоления желания ненасытной сволочи, жаждущей не только возвращения домой, но и осуществления «американской мечты» о богатстве! Знай же, тварь, абсолютное большинство твоих соотечественников добилась «американской мечты» потом и кровью. Хотя бы — предпринимательским риском. А не рэкетом с захватом заложников.

К сожалению, я не мог высказать ей в лицо, что она тварь. Потому что тварь сжимала автомат.

В игровой содержались пленники. На миг я задержал взгляд на бледном лице Инессы Петровны. Там было написано столько надежды, вспыхнувшей при моём появлении, что хотел крикнуть: не жди, я теперь тоже под прицелом.

Здесь тоже никаких овальных петель. Никакой чертовщины. Сплошной матерьялизм и восемнадцать перепуганных заложников.

Если с Питом что-то случилось, хрымы могли бы броситься на Джен оравой, задавить массой… Нет, ждут. Лыпают глазами. Смотрят на меня. Ты же — «великий Гош», вот и решай проблему, мы посмотрим.

— Остались гостевые комнаты и санузел.

— В гостевые нельзя, — пискнула служанка с «кольтом».

— Видит Бог, я не хотела. Но придётся. Пошли! — согласилась Харра.

Мёртвого Пита я едва узнал. Белоснежная в лучах можрунового светильника кожа на лице натянулась, обострив черты. Горло перерезано, практически от уха до уха. Хорошо порезвились девочки! А сколько кровищи вытекло…

— Выкинь его тоже в окно. Хоть и зима, скоро завоняет.

— Повторяю! — просипела сквозь зубы Джен. — Ищи грёбаный портал. Или ляжешь рядом с ним, если будешь совать нос не в своё дело.

Что интересно, портал нашёлся.

Овал мерцал слабо. Скоро схлопнется. Если бы не был освещён двузубой вилкой Можруна, любой, шедший здесь, попал бы прямиком на очко. А так — вход в другой мир.

— Джен! Прошу. Даму — вперёд.

— Нет уж. Не знаю, куда он ведёт. Давай ты.

— Убедила. Держимся за руки.

Она протянула левую, правой по-прежнему сжимая М4. Я схватил гадину за пальцы и утянул за собой. Если даже портал закроется, уведу её от заложников. А сам найду способ вернуться. Как-нибудь и когда-нибудь.

В лицо ударило теплом.

— Moon! — радостно воскликнула тварь, и я тоже увидел Луну. Как минимум, мы теперь болтаемся в подлунном мире, здесь тёплая июльская ночь. Автопереводчик отключился.

Под ногами пах гудроном разогретый за день асфальт. Дорога не была освещена никакими фонарями. Похоже, перекрёсток. Вдали, не менее чем в полукилометре, светилось нечто, напоминающее блокпост.

А издалека доносились звуки, которые не спутать ни с чем. Артиллерийская стрельба. Пулемётные очереди. Война!

Новое восклицание Джен заставило обернуться. Она ткнула пальцем в дорожный указатель. Видимо, не разобрала написанное.

«Донецк». По-русски. И указания километров. Если верить тому, что рассказывал Питер, и сложить с увиденным сейчас, в Украине до сих пор продолжаются бои. И коль указатели по-русски…

— Дон'ецк! — наконец, разобрала американка. — Факинг рашнз!

Она пихнула меня стволом в сторону овала. Я шагнул в Мульд. Сержантка — за мной. Но тут кое-что переменилось.

Нас встретил ствол пистолета. Я едва успел дёрнуть в сторону, сваливая с линии огня. А негритянку тяжёлыми пулями, угодившими в бронежилет, вышвырнуло обратно в переход.

Срочно сжал пальцы, двузубец погас. Портал на Землю закрылся.

Можешь до посинения теперь объяснять русским, что они «факинг рашнз», а у тебя под чёрной кожей течёт голубая американская кровь. Помни, у русских могут быть иные представления. Вообще, интересно представить, что Джен расскажет патрулю российской армии. Например: я — гражданка великих Соединённых Штатов Америки, требую встречи с консулом? Парней наверняка привлечёт автомат М4, разгрузка, магазины, пара гранат. Скажет: ну что вы, просто женская ручная кладь, вроде косметички…

У девушки в Номинорре была тоже довольно внушительная ручная кладь.

Я восхищённо уставился на существо в нелепых огромных очках. Даже представить не мог тогда, в Минске, что это хрупкое создание способно на нечто подобное, сжимая тяжеленный «кольт» двумя тонкими лапками и отставив ногу далеко назад, чтоб саму не опрокинула отдача.

— Я её убила? — дрожащим голосом спросила Инна.

— К сожалению — вряд ли. Не всё успел рассмотреть, но, по-моему, ты угодила ей в броник.

— Я о Харре! — всхлипнула учительница, показывая вниз.

А вот тут — беда. Даже в виде осколков, усеявших пол, легко опозналась любимая ваза Мюи из красного гранита, здесь очень редкого. Придётся списать вазу на покойного лейтенанта Бэкмана. Бедной Инессе Петровне моя благоверная не простит до смерти, не взирая даже, что ваза разбита о голову служанки-предательницы.

Череп у сволочи наверняка титановый. Иначе не объяснить, каким образом та застонала и попробовала приподняться. У нормального человека мозги бы расплескались наружу.

— Успокойся, ворошиловский стрелок. Мы разговариваем на местном. Значит, дрянь нас слышит.

Инна облегчённо выдохнула и отдала мне «кольт». А потом с рыданиями бросилась на шею.

Если бы эту сцену увидела моя благоверная, гнев за вазу показался бы лёгким дуновением ветра.

— Я тоже тебя люблю. Отечески. Давай свяжем паскуду и пойдём разминировать вход. Хочу, чтоб к утру дворец привели в порядок.

Девушка чмокнула меня в губы, задержав поцелуй на полсекунды дольше, чем по-дружески, и понеслась успокаивать товарищей по плену, перепуганных новой стрельбой.

Я снял поясок с платья Харры, словно собрался использовать её беспомощное состояние и утолить похоть. Но ограничился меньшим — просто стянул ей запястья за спиной.

Девка, наконец, окончательно пришла в себя. И сумела удивить.

— Гош! А ты можешь снова вызвать своё колдовство и отправить меня вслед за Джен? Я люблю её!

— Самая сильная любовь — на расстоянии. Особенно из тюрьмы.

х х х

Если все мои многочисленные приключения в мире Гхарг, начиная с боёв в составе отряда Клая, тогда ещё брента, и до освобождения заложников в Номинорре от славных представителей армии США, описать в романе, то читатель, дошедший до момента, когда я расшвырял баррикаду у входа на третий этаж дворца, облегчённо вздохнул бы. Порадовался за меня: неприятности позади, любимчик богов опять верхом на коне. Или кхаре, не суть важно.

Он не учёл бы, что неприятности на божьего фаворита цепляются как репьи на бродячую собаку. Спокойствия хватило лишь на пару недель.

Начался февраль.

Духирра и Фаи мы похоронили торжественно. Со всеми причитающимися обрядовыми процедурами и вознесением молитв Моуи, чтоб души усопших нашли упокоение под его небесным чертогом.

Питера где-то прикопали. Не исключаю — на свалке или в отхожем месте. Я не интересовался.

Харра отправилась в тюрьму. На один год в мрачную подвальную камеру, придавленную сверху тысячами тонн дворцовой массы, где когда-то сидела каросская наёмница. Реабилитированная, что никак не утешило Дюльку. Я не стал его расстраивать, что ему всё равно ничего не светило, не привёз бы он в деревню у Кираха, на зависть родным и соседям, саблезубую невесту-анта.

После тризны завершил текущие дела, раздал поручения и уединился с Мюи в спальне.

Это лучшие часы в Номинорре. Дети уложены и не придут помешать. Никто не потревожит: повседневные проблемы как-то утрясены, остальное образуется завтра. Потрескивают дрова в камине, разгоняя февральскую прохладу, красные блики скачут по стенам, а мы лежим вдвоём под одеялом, согрев и приласкав друг друга, да шепчемся.

— Го-оша… Теперь, когда у тебя вместо верьи есть двузубец Можруна… покажешь мне Землю?

— Покажу. Да вот беда: после той ночи, когда спровадили чёрную гадину, свет двузубца ни разу не показал мне переход. Понимаешь? Когда очень надо было, два раза овал открывался. Впервые — при тебе.

— Словно Моуи решает — разрешить тебе ходить между мирами или нет.

Я с удовольствием погладил рыжие прядки на наивной головке.

— Верховному богу глубоко плевать на подобные мелочи. А власть Можруна на сушу не распространяется. Здесь сработало нечто, нам непонятное. И вообще, овалы Можруна опасны, ненадёжны. С большой вероятностью схлопнутся, пока мы будем слоняться в том мире. За минуту ты ничего не увидишь особенного. Если только луну, да и то — в ясную ночную погоду. Значит, придётся жить на Земле какое-то время, искать дорогу обратно в Номинорр. Может быть — месяцы.

— Но ты же провёл на Земле двадцать шесть лет! И ничего. Вон, какой большой и сильный вымахал.

— Ты забыла сказать: благородный и умный. Тогда — комплект.

— А ещё — хвастливый!

Супруга бросилась на меня, и какое-то время мы провели в шутливой возне, быстро переросшей в… Впрочем, это останется только между нами с ней.

С чисто женским упорством она, отдышавшись, спросила:

— Но всё же, если вдруг прямо в комнате откроется портал…

— То я в него не шагну и тебя не пущу. Очень волнует Мармеррих.