Во льдах

Чего гадать, жизнь покажет.

А Чижик, что Чижик. О Чижике сейчас никто не думает. Чижик сам о себе подумать должен.

И я думаю, думаю, думаю.

Рвануть в Париж? Прямо-таки слышу: «Михаил Владленович, вы провели тяжелейший матч, вернули в страну шахматную корону, и теперь просто обязаны отдохнуть! Хотите Сочи? Ялту? Ваш любимый Кисловодск? На месяц, на два, не стесняйтесь, вы это заслужили!»

Нет, надоело по чужим углам, пусть даже лучшим в своём роде. Хочу быть здесь, дома. Под собственной крышей.

А Париж никуда не денется. Я так думаю. Более того, уверен. Другое дело — буду ли я в нём. Но по моим расчетам — буду. Как сказала Галина Брежнева маменьке, сейчас главное не высовываться. Следовать линии партии. Быть как все.

Уже не получится. Я, помимо прочего, знаю о болезни Андропова.

Ну и что? Знаешь, и знай на здоровье. А будешь свиристеть — скажут, что сошел с ума. Кто поверит, что вчерашнего студента пригласили на консилиум к Андропову? Никто не поверит. А если кто и поверит — промолчит. Во избежание.

Я решил съездить в город. Время только три, Ми и Фа под присмотром бабушки Ка спят, а мне нужно двигаться. Перемещаться в пространстве и времени. И если во времени перемещаешься безо всякой помощи, нечувствительно, то в пространстве иначе.

В пространстве я перемещаюсь на автомобиле «ЗИМ».

Машина возрастная, куплена дедушкой ещё на старые деньги, но выглядит молодо и едет бодро. И отчего бы не ехать? «ЗИМ» стоит на диспансерном учете у опытного автомобильного доктора, барона Шифферса, своевременно получает профилактические курсы омоложения, и на пенсию не собирается. Хотя меня и подзуживают, поменяй, мол, на «Волгу». Или «Чайку» ждёшь?

Не жду, не жду. Ничего не жду. Нужно будет — приду и возьму.

Неторопливая езда способствовала благоприятному расположению духа. Ехать из Сосновки в Чернозёмск — это не из Багио в Манилу. Никаких наводнений и оползней, и движение куда спокойнее. Хорошо!

И по городу тоже хорошо: машин умеренно, все едут аккуратно, останавливаются у светофоров, и терпеливо ждут. Это не лихой беспорядочный поток машин в Маниле.

Я даже представил, что еду по Маниле — и тут же вернулся в реальность. Не хочу в Манилу.

Подъехал к институту, припарковался рядом с новой «Волгой». Прошёл внутрь, уже и не свой, но ещё не совсем чужой.

Сразу — в библиотеку, к заведующей.

Евгения Максимиллиановна приходу не удивилась.

— Что, Чижик, новых книг привезли?

Мы с девочками покупаем себе книги по медицине, не только советские, но и зарубежные. Те, которых в Союзе нет. По программе и рядом. А потом дубликаты отдаём в библиотеку на общее пользование.

— Нет, Евгения Максимиллиановна, не в этот раз. Напротив, я бы хотел кое-что у вас забрать.

— Что же?

— Помните, журналы хотели сдать в макулатуру, а я их под лестницу в каморку уволок? Вот их и взять. То есть не взять, а купить. Всё по закону: наш журнал, «Поиск», выкупит их у вас по безналичному расчету, не подкопаешься. Деньги, конечно, достанутся не библиотеке, а всему институту, но тут уж вы сами разберётесь.

Евгения Максимиллиановна не обрадовалась. Скорее, огорчилась.

— Где ж вы, Чижик, были раньше?

— Я? На Филиппинах, в Багио.

— В пятницу пришли пожарные, с проверкой. Увидели журналы, хотели составить акт, но смилостивились, просто вывезли журналы, на том и обошлось.

— Вывезли?

— Ну да. Говорю же — смилостивились.

— На своем транспорте?

— Они их в макулатуру отвезут, сказали, у них, у пожарных, тоже план по макулатуре. Ко взаимному удовольствию. Так что…

— Жаль, жаль… Елена Максимиллиановна, могу ли я что-нибудь сделать для библиотеки? Деньги у меня есть.

— Деньги, Чижик, и у института есть. Книг нет. Тех, которые нужны — нет. Учебная литература — вся по разнарядке. На разнарядку выделенных денег хватает, да только и разнарядка часто не выполняется. Обещали пятьдесят учебников по госпитальной терапии, выделили тридцать, по фармакологии вместо сорока — опять тридцать, и так далее. Поэтому мы накупим всякой, скажу так, непрофильной литературы — чтобы фонды на будущий год не срезали. И будет она лежать, занимать место, пока не подойдет время списания.

— Понятно, — ответил я.

И мы расстались.

Пожарные, которые сами вывозят пожароопасную макулатуру, вместо того, чтобы составить акт и выдать предписание?

Пожалели, ну, конечно.

Пожарные.