С песней по жизням. Часть 1 и Часть 2

Часть вторая Глава 19

Команда Густафссона, раздосадованная и голодная, вернулась на пристань, откуда менее часа назад вышла в Торговую часть города. Парни перешептывались, а поджавшая в куриную гузку губы Гудрун, тяжело опираясь на руку Эйрин, ворчала:

- Я, старая дура, еще и защищала этого идиота! Вот бы старый Нибо сейчас надо мной посмеялся! Не ожидала я, что придется пережить такое! Продался, выходит, Хейни, за золото дурной бабе, забыл корни свои…Ты, Эйрин, запомни: не гоже так к людям относится! И среди нордов гнилые есть, но выгнать голодного гостя из дома…Нет, такого предки не прощают! Жаль парня…Не о такой жене мечтал он в юности…

Ирина не перебивала вельву, хотя произошедшее оставило осадок и в ее душе. Почему-то вспомнились случаи из прошлого, когда ей приходилось быть свидетелем хамского поведения официантов или продавцов по отношению к плохо одетым или неаккуратным посетителям, или наоборот, подчеркнуто-льстивого – к надменным и богатым. Это лицемерие на фоне далеко не профессионального отношения основной массы работников сферы услуг к клиентам всегда повергало ее в уныние и стыд за «державу»: ну не нравится прислуживать людям, не работай в таких заведениях! Зачем людей унижать пренебрежением и выполнением своих обязанностей на «отъе..сь»?

Настроение после посещения трактира стремилось к нулю не только у Эйрин: остальные тоже находились в некотором замешательстве. Норды сгрудились около капитана и тихо переговаривались, обсуждая случившееся, когда к ним почти подбежал невысокий полный мужчина в годах и, задыхаясь, спросил:

- Эйвинд, дорогой ты мой, какими судьбами? Я не поверил глазам, когда увидел твой когг! Мои молитвы услышала Святая троица!

Густафссон повернулся на голос, и ребята расступились, чтобы дать ему возможность увидеть пришельца.

- Герр Митрий? А вы откуда? – удивленно спросил капитан нордов, подходя к названному.

- Дак, как услышал, что на пристани появился нордский хирд, так и прибежал, а вас и след простыл! Хотел к вашему земляку отправляться искать, а вы уже вернулись. Дело у меня к тебе, парень! Когда поговорить сможем?

Мужчина, явно заинтересованный в прибывших, смотрел с надеждой и мольбой. Добротно одетый, бородатый, с кустистыми бровями и острым взглядом, местный знакомый Эйвинда производил приятное впечатление, а почтительное обращение к более молодому собеседнику говорило об уважении к норду.

- Герр Митрий, мы только прибыли, еще даже не ели с дороги…Хотели у Хейни, но… Короче, сначала надо найти место для ночлега, потом я вас сам найду. Если о работе речь, мы с радостью..

Митрий не дал Эйвинду закончить.

- Дорогие вы мои, не надо ничего искать, идем ко мне! Двор у меня большой, разместимся! О деле поговорим позже, отдохнете, баньку натопим! Эйвинд, будь гостем, не откажи! Святители не зря меня сюда послали, судьба, знать! Идем, здесь недалеко!

Норды переглянулись и, увидев кивок капитана, потянулись за довольным Митрием. Тот аж маслом расплылся!

До дома купца Седого (так представил Эйвинд местного знакомца) дошли минут за 15 и, зайдя толпой во двор, попали под быстрые четкие указания купца:

- Сестра, принимай гостей! Сенька, готовь спальни на всех, кому в доме места не хватит, на сеновале устрой! Сами потеснимся! Домна, обед стряпай! Завид, помоги Сеньке, потом баню запарь!

И завертелась кутерьма: выскочившие из разных углов слуги забегали, выполняя распоряжения хозяина, растащили гостей по помещениям, устраивая на скорый ночлег.

Женщин вышла встречать пожилая улыбчивая дама в кике, душегрее поверх расшитого бордового сарафана, представилась Доброгневой и повела в хозяйские комнаты, по пути извиняясь за возможные неудобства.

-Братец не предупредил, что гостей ждать следует, вы уж не обессудьте! Напервой-то устроим, завтра уж лучше постараемся,- приговаривала женщина, семеня впереди. Гудрун кивала головой, осматривала покои и определенно была довольна.

-Ты, хозяйка, и нас прости, что свалились на голову незваными да такой оравой. Сами не ожидали..- степенно обратилась вельва к Доброгневе. – Нам бы помыться с дороги да поесть, потом-то мы что-нибудь и сами придумаем..

Доброгнева всплеснула руками:

-Да где ж такое видано, чтобы гости себя обслуживали, барыня? Пусть у нас и немного слуг, да расторопные все и умелые, все сладят! Вы вот тута пока посидите, я за одежей чистой схожу, потом в баню провожу. Отдохните, квасу зараз Милка принесет или взвару желаете?

Выделенная комната была довольно просторной, чистой и светлой, с большой кроватью, лавками, покрытыми ткаными дорожками, окном, завешанным короткими занавесками, ковриком рябым на полу, сундуком здоровенным, будто для сна предназначенным. Ирина вспомнила деревенские интерьеры прошлого и умилилась. Пахло в доме деревом, травами, что висели под потолком, чем-то неуловимо знакомым. «Уютом»-решила попаданка и, усадив уставшую вельву на лавку, приняла из рук служанки кружку с горячим ягодным отваром.

-Гудрун, ты попей да приляг немного, я пойду на кухню, помогу.

-Ступай, Эйрин, глянь, правда, может, помощь лишней не будет, а я и верно, отдохну малость, - старая путешественница заметно расслабилась, махнула рукой молодежи и откинулась на лавке.

«Ну, раз Гудрун спокойна, значит, не стоит этих людей опасаться. Все будет хорошо!» - Валиева облегченно вздохнула и пошла искать себе работу. Где-то во дворе слышался мужской смех, говор, блеяние потревоженной шумом скотины, стук топора, суетливый топот слуг…

***

Кухню попаданка нашла по звукам и запахам на первом этаже, пройдя по полутемному коридору вглубь дома. Большое помещение с огромной русской печью с пристроенной плитой, столом для готовки, ларями с продуктами, бочкой с водой и полками с посудой имело несколько небольших оконцев, сквозь которые, впрочем, поступало достаточно дневного света.

Посреди кухни, у стола, в задумчивости стояла женщина лет 40, в платке, фартуке, с закатанными рукавами сероватой блузы и чуть темнее ее юбке.

-Здравствуйте, Домна? Я Эйрин. Пришла помочь, - представилась Валиева, чем вывела повариху из ступора.

-Ой, барышня, да как же? Негоже гостям-то…- запричитала было Домна, но Ирина одернула ее.

-Негоже как снег на голову являться да еще толпой! Но уж так получилось, простите..- Эйрин поклонилась.- Мы сами не ожидали, но, признаюсь, рада, что у вас сейчас останемся. Так что, говорите, что делать, я готова.

Кроме Домны, в кухне были еще две молоденьких совсем девчонки, с интересов разглядывающие гостью. Понятное дело, сильно уж пришлая отличалась от них: волосы плетеные в многочисленные косички по всей голове, в штанах и рубахе мужицкой, в сапогах…А говорит гладко, не дерет нос…

-Да я, барыня, вот ..-Домна мялась. – Дело-то какое…Не привычно мне столько людей кормить, да и не нашенских еще.. Простите! Я прям не знаю…Мы ж по-простому едим, угожу ли? Да и вкусов не ведаю…

Эйрин рассмеялась.

-Да мы такие же люди, что и вы! Не баре! Нам бы горячего жидкого чего, хлеба давно нормального не ели, мясного бы-от рыбы за дорогу подустали парни..Что у вас из продуктов есть, я помогу выбрать?

Домна, обрадованная, что не ей решать, что готовить, проворно завертелась по кухне, показывая гостье, чем богаты закрома купца.

В результате осмотра запасов и ограниченности времени было решено сварить на горячее серых щей из крошева на грибном бульоне, пшенную кашу с тыквой, сульчины к ней, сырники со сметаной и толчёной морошкой с медом. На все про все у поварих было часа два-три, а едоков больше 4хдесятков, не до разносолов.

Крошево, как поняла Валиева, это заготовка такая: внешние зеленые листья капусты (те, что обычно идут на корм скоту) мелко рубят тяпкой или сечкой, добавляют по желанию измельченные лук с морковью, затем пересыпают солью и ржаной мукой (некоторые муки не добавляют, но лучше все же с ней) и мнут руками. После ставят под гнет в теплое место где-то на неделю — раз в день надо гнет снимать и прокалывать зеленую массу, чтобы выходили газы. Готовое крошево хранят в холодном месте и из него на мясном бульоне (как правило) готовят только первое. А сульчины оказались ржаными лепешками, жаренными на сухой сковороде и подаваемые горячими с кашей (внутрь кладут) и растопленным маслом.

Намытые уставшие парни смели со стола все приготовленное, разошлись по спальным местам и угомонились почти на сутки. Хозяева гостей не беспокоили, давая отдых будущим работникам, и разговор о деле был отложен на следующий день. Эйрин с Гудрун, попарившись, тоже отдались Морфею, не встревая в стирку мужских нарядов, которую затеяла с прислугой Доброгнева: сил не было.