Жаркое лето и зима 1918

Никто даже не почесался! После многократных официальных заверений полномочных представителей союзных армий, можно ли было, спрошу я, сомневаться или не верить их обещаниям? Верили все и все радовались и ликовали в предчувствии скорой победы и скорого мира. И события на Донском фронте, и колебания казачьих частей, и наши временные неуспехи на севере, -- уже не казались столь грозными - ведь долгожданная помощь союзников была не за горами.

Уверенность в скорую помощь союзников была настолько сильна, что вносила известные коррективы и в оперативные соображения. Все считали главной задачей Донских армий -- удержать лишь завоеванное до прибытия сильных армий союзников, а затем, получив материальную и моральную поддержку, опять перейти к решительным активным действиям.

Еще большую надежду на эту помощь возлагали сами войсковые начальники. В тяжелые, самые критические моменты они поддерживали угасший дух бойцов, обещая им близкую помощь союзников и требуя от войск напрячь последние силы и ни шагу не уступать противнику. Все жили, я бы сказал, иллюзиями. И эти иллюзии внедрили в казачество сами представители союзников, своими официальными заверениями о близкой помощи, быть может, не сознавая, что за неисполнение ими своих обещаний, казачеству придется расплачиваться потоками человеческой крови.

Мрачен был командующий Донскими армиями генерал Денисов. Он ворчал, говоря, что подписав соглашение Атаман Краснов этим, только подписал смертный приговор и себе и Войску. Прав был незабвенный Виктор Степанович Черномырдин: хотели как лучше, а получилось как всегда… Все оставалось по-прежнему, и даже намного хуже.

Трагедия продолжалась. За следующий январь месяц 1919 года пала под ударами большевиков вся Украина, богатая и пышная, с обильной жатвой недавнего урожая. Усталые полки Южной армии и истомленные непосильной борьбой на многокилометровом фронте казаки, сдали большую часть Воронежской губернии.

Богатый хлебом плодородный край быстро превратился в безлюдную пустыню. Без перерыва там шли кровавые расстрелы и тысячи невинных людей гибли в вихре жуткого безумия. Отчего-то все стремящиеся к всеобщему счастью или справедливости рано или поздно непременно приходят к убийству. Это прямо закон природы какой-то…

Союзники же казаков только продолжали манить медовыми обещаниями. Их неявка фронт разлагала. Казаки были уже больны последними событиями на северном Донском фронте, а союзные представители ежедневными категорическими лживыми заявлениями о скорой помощи, давали им наркотик, забывая, что долго держать больного в таком состоянии нельзя, так как он просто умрет.

Так и произошло... За неисполнение союзниками своих обещаний, казачеству пришлось платить реками человеческой крови... Потому, что на Западе в молодом Советском государстве не видели для себя никакой опасности, справедливо говоря, что большевизм (коммунизм) -- удел только глупых и слабых.

Но все еще шли ужасные кровавые бои и казачество, напрягая последние остатки сил, нервно и нетерпеливо ожидало обещанную "союзниками" помощь. А ее все не было. Подобно осажденному псами медведю, донцы не имели и возможности передохнуть: им приходилось терпеть все эти выпады и уколы, наносившиеся им с севера из-за пелены снега.

Обстановка, между тем, делалась все хуже и хуже. Две роты из крестьян Ставропольской губернии, перебили своих офицеров и передались на сторону красных. Достигнув бескровной победы на северо-западном Донском фронте, противник всеми силами обрушился против севера Области -- Хоперского округа.

Громадное численное превосходство красных, трудность вследствие большого снега и сильных морозов маневрировать и бить противника по частям, наконец, угроза тылу с запада, со стороны Верхне-Донского округа, -- все это, вынудило Хоперцев к отходу на юг. В добавок к прочим бедам, на мир обрушилась эпидемия испанского гриппа, убившая 1/25 населения планеты, и Дону от нее тоже досталось полной мерой.

Казаки единому командованию из трусливых псов-добровольцев не верили ни на йоту и были правы. Опыт боевых действий русского Воронежского корпуса привел их сознание к тому, что неказаки лишь упорно теряют все то, что казаками с таким трудом было занято. Деникин, своими нелепыми телодвижениями, давно превратился в пугало для казаков. Екатеринодар преобразился в провинциальную Москву, худшего образца Временного правительства. Оттуда потоком шла подрывная литература, оттуда плыли "грязные деньги".

К примеру, в войсках Восточного фронта вместе с праздничными новогодними подарками, к 13 января по новому стилю, от господина Парамонова было прислано 1 000 номеров лживой агитационной газеты "Истина", издающейся в Екатеринодаре и роздано казакам 500 000 рублей деньгами, в качестве подкупа. "Долой выборных народных атаманов - даешь беглых русских генералов!" Таким образом, казачий фронт засыпался прокламациями сразу с двух сторон: спереди -- большевиками, сзади -- "своими." Крупный донской промышленник и спекулянт Парамонов, всемерно раскачивая лодку, уже развалил Дон и Войсковое Правительство.

Благодарный Деникин предполагает назначить этого спесивого субъекта на пост управляющего отделом пропаганды! Офицеры Добровольческой армии, чьи вотчины теперь свалки на пустырях, отчего-то при "единении" получали содержание в два раза больше наших. Хотя основным плательщиком налогов для "объединенных" был Дон.

Донская армия планомерно разрушалась из района господства Добровольческой армии. Агитаторы с юга активно вербовали добровольцев в тылу нашего Восточного фронта и на севере. Конечно, из боевой линии пошла масса людей в тыл и на хорошее жалованье. Трудно было ожидать от подобных нападок окончательного политического оздоровления. Болезнь уже была запущена настолько, что терапия умыла руки.

Однородную деятельность с деникинцами проявлял большевик-казак Миронов, так же ведя широкую пропаганду прокламациями. Раньше он писал: "Краснов продал Дон немцам"; теперь он пишет: "Краснов продал Дон русским генералам". Часто бывает: у кого язык острый - у того ум тупой. Работая на красных захватчиков, глупый Миронов этим лишь приближает собственный расстрел, в качестве благодарности за свои мерзкие труды. А простые казаки очень хорошо разбираются: вот это пишут большевики, а это -- в Добровольческой армии.