Тафгай 2

Конечно, парни и сами понимали, что нужно вцепиться зубами в своё законно завоёванное преимущество. Но «Динамо», что называется, поймало кураж. Теперь об атаках на ворота Пашкова мы и не мечтали. Наши защитники отчаянно отбрасывали шайбу подальше из своей зоны, и каждый несколько секунд бросали свои взгляды на время, которое еле-еле ползло к финальной сирене.

А в одной из затяжных атак московских гостей на 52-ой минуте, я на эмоциях лёг под мощный выстрел от синей линии Валеры Васильева, хотя такого героизма всегда старался избегать. Во-первых, и травмироваться можно, а во-вторых, из-за возможного рикошета своему же вратарю можно было оказать «медвежью услугу».

— Куда под шайбу лезешь, землячок? — Зло, усмехнувшись, сказал Васильев.

— Не видишь, человек случайно поскользнулся и упал, зачем же в него сразу шайбу швырять, земеля? — Ответил я, растирая больную ягодицу.

— Васька! — Тут же к нам рванул Мальцев вместе с товарищем судьёй для подмоги. — Отцепись от Тафгая, хватит тебе одной дисквалификации на радость ЦСКА.

— Спокойно Малец, мы тут это…, - не нашёл, что ответить защитник бело-голубых.

— Про рыбалку говорили, — помог я «выкрутиться» Валере Васильеву. — В новый год рванём в Таиланд за лангустинами. Правильно товарищ судья?

За две минуты до конца игры, проигрывая 4: 2, наставник «Динамо» и сборной СССР Аркадий Чернышёв пошёл на не обычный для 1971 года тактический шаг. Он заменил вратаря Пашкова на шестого полевого игрока. Сева Бобров немного подумав на последние минуты, выпустил всех самых опытных игроков. Лучших защитников Астафьева и Фёдорова, двух крайних нападающих Мишина и Фролова и мня в центр нападения, чтобы я обеспечил нам вбрасывание.

— Две минуты осталось потерпеть, — твердил нам Всеволод Михалыч. — Нельзя отдавать игру!

— Пятьдесят процентов, — сказал я.

— Чего? — Не понял Бобров.

— Закуску для вечерней бани покупаем пятьдесят на пятьдесят, — хитро усмехнулся я.

— Хрен с тобой, только попробуй вбрасывание проиграть, — отмахнулся главный тренер.

«Да тут если и захочешь, не проиграешь, — подумал я, забирая шайбу у Мальцева из-под клюшки и откидывая её защитникам за наши ворота. — У отечественной школы с игрой на выбрасываниях — беда». И тут случилось то, чего никто не ожидал. Вместо спокойного розыгрыша за воротами и выхода в среднюю зону, из которой уже можно было с большой гарантией наказывать «Динамо» пятой заброшенной шайбой, наш лучший оборонец Вова Астафьев сотворил «игровое чудо». Он решил прямо от нашего лицевого борта попасть в пустые ворота москвичей, что в принципе разными хоккеистами делалось неоднократно. Но шайба капризно соскользнула с крюка и вылетела точнёхонько на наш незащищённый пятачок, где по ней от всей души щёлкнул динамовец Юрий Чичурин. Вратарь Коноваленко даже не успел шелохнуться, как москвичи бросились обнимать своего удачливого нападающего. Табло под тягостное молчание переполненных трибун высветило новый счёт 4: 3.

— Всё нормально! — Крикнул я своим одноклубникам. — Сейчас выигрываем вбрасывание и контролируем шайбу до конца игры. Второй раз Москве не подфартит. Да и Пашкова Чернышёв в ворота вернул. — Я кивнул в сторону половины поля московских гостей.

После финальной сирены, в раздевалке на Севу Борова было страшно смотреть. Так как удержали победный счёт мы буквально чудом. И спас команду Коноваленко, точнее ему помогла новая более объёмная хоккейная амуниция. Ведь шайба, зацепив плечо нашего голкипера, за пять секунд до конца игры улетела за ворота, а не нырнула в их сетку.

— Астафьев, Володя, — медленно проговорил Сева Бобров, сверля взглядом и без того расстроенного защитника. — Тридцать процентов на закусь даю я, тридцать Тафгаев, и сорок ты. И чтоб больше у своих ворот я таких фокусов не видел, а не то во вторую сборную СССР не возьму. * * *

В понедельник 15 ноября на огромном автозаводе «ГАЗ» в небольшой заводской каморке на минус первом этаже фрезеровщик Казимир Петрович в ожидание своего коллеги по фрезерным работам заварил сразу два стакана крепкого грузинского чая. С недавних пор, как он второй раз женился, почему-то всегда своенравный и свободолюбивый, стал побаиваться приходить домой с запашком. Толи стыдно было Казимиру, толи не хотелось расстраивать молодую и горячую до любовных утех жену. Но факт оставался фактом — медленно, но верно Казимир Петрович перестал «закладывать за воротник». А вот его коллега Данилыч из принципа — нет.

— Достал! — Кирнул, громко топая башмаками по маленькой лестнице вниз, принципиальный Данилыч. — Вырвал из-под самого носа у мастера! — Тяжело дыша, заявил работяга ввалившись в коморку.

— Спирта что ли урвал где-то? — Принюхался Казимир Петрович.

— Ты о чём-нибудь другом думать ещё можешь? — Хохотнул Данилыч и, вынув из кармана клочок газеты, как доминошную костяшку хряпнул его на стол. — Пока Ефимка щёлкал этим самым, я хрясь и бежать. Хоккейная таблица из «Советского спорта». Правда, не вся.

Казимир склонился над газетным обрывком с турнирной таблицей, первые три места были вполне различимы, а кто там ниже, уже давно никого на заводе не волновало:

____________________И_____В____Н____П____РАЗНИЦА____ОЧКИ

ЦСКА (М.)___________13_____9____3_____1_____74 — 34______21

Динамо (М.)_________15_____8____4_____1_____51 — 38______20

Торпедо (Г.)_________13_____8____3_____2_____59 — 48______19

— Ну, «Динамо» наши обойдут. Это не вопрос, — заявил Данилыч, тоже рассматривая таблицу. — Целых две игры в запасе! Что с ЦСКА делать, не знаю? Не нравятся они мне что-то.

— Да, к ЦСКА на кривой козе не подъедешь, — Казимир Петрович сделал небольшой глоток крепко заваренного чая. — Билеты нужно в профкоме на игру достать, вот что я предлагаю. Между прочим, физорг Самсонов с нами ещё за спартакиаду не рассчитался.

— Верно! — Кивнул ему друг. — Без нас мужики здоровенных «тарасовцев» не осилят. Не хватает пока нашей ледовой дружине духа.

— Какого ещё духа? — Удивился Казимир.

— На игре разберёмся, — сказал Данилыч, весело подмигнув своему коллеге.

Конец второй книги.