Тафгай 2

Глава 10

Я сидел в раздевалке полностью выжатый, как старый, забытый в умывальнике, пластиковый тюбик с зубной пастой. Не было сил даже нагнуться и снять коньки. С верхней части тела, игровой свитер с номером «30», и защитную амуницию я стащить умудрился, а дальше хотелось лишь закрыть глаза и забыться. Что в принципе я и сделал, не обращая внимания, на суету и радостные вопли партнёров по команде.

— Мужики! — Горланил Свистухин. — По сколько берём на брата? Не каждый день «Спартак» дёргаем, сегодня сам Бог велел.

Я приоткрыл один глаз и заметил, как немного смутившись и косясь на меня, капитан команды Лёша Мишин заявил:

— Не чемпионат СССР выиграли, проскочили на первый раз. Возьмём пива, и шашлык на базе пожарим.

— Да, б…ь, не серьёзно это как-то, — Коля Свистухин, расстроенно бросил свитер в баул. — Зря, что ль горбатились?

— Что? — Услышал я над собой голос нашего как бы тренера Игоря Чистовского. — Не доверил мне свистнуть в конце игры?

— Борисыч, я же понял по глазам, ты бы не свистнул, — устало пробормотал я, всё же заставив себя нагнуться, чтобы развязать коньки на гудящих ногах. — Так бы до конца игры и гоняли бы без шестого полевого.

— Да! — Закипел наш полунаставник. — Я бы на это не пошёл! Мы добились своей законной ничьи, есть своя синица в руках, какие к херам журавли? А если бы…

— Я дал слово Боброву, обыграть «Спартак»! Чтобы доказать, что мы команда с огромным потенциалом! — Я хлопнул кулаком по лавке, на которой сидел и народ в раздевалке притих. — Смагин, скажи всем, почему ЦСКА — чемпион? — Спросил я игрока, который ещё в прошлом году провёл шесть игр за армейскую дружину.

— Тарасов всегда твердил, что нет другого результата, кроме победы, — ответил Вова Смагин.

— Вот, б…ь! — Я встал с места. — В этом главный секрет! Безусловная вера в победу, помноженная на холодный расчёт и мастерство! И самое сложное — это перестроить головы, — я показал пальцем на свой лоб.

— Может, для этого дела взять кое чё посерьёзней пива? — Влез с предложением Коля Свистухин, чем вызвал хохот почти всей команды.

— На базе в «Зелёном городе» вроде есть библиотека? — Я сделал сосредоточенное лицо. — Возьмём там для Свистухина что-нибудь из произведений Ленина, какие-нибудь «Апрельские тезисы» и хватит!

«Тебе, между прочим, тоже политическая грамотность не помешает, — загундосил голос в голове. — Завтра прикупи что-нибудь из качественной партийной литературы».

На этих словах в раздевалку вошёл Всеволод Бобров с нашим новым начальником команды Иосифом Шапиро. Да, за два дня в нашем «Торпедо» многое, что переменилось. После поездки в Москву, в кабинете у директора автозавода Киселёва в присутствии прежнего администратора Михал Дмитрича, я выложил на стол целый список требуемых хоккейных реформ. Кроме изменений тренировочного процесса, были и сугубо организационные предложения.

— Если мы хотим попасть в призы, нужно, — упрямо твердил я уже полчаса директору Иван Иванычу Киселёву. — Возобновление работы цеха по производству вратарских шлемов. Вот вам заявки от голкиперов других команд, — я выложил на стол восемь бумажек, которые привёз из Череповца. — Второе, требуется расширить ассортимент продукции этого цеха. Нам нужна более качественная защита для всего тела. Нагрудники, налокотники, наколенники, трусы и прочее, всё это должно быть более объёмным, чем сейчас.

— Чем вам старые трусы-то не угодили? — Поддел меня Дмитрич.

— Не смешно, — расстроился я. — У нас в команде всего два защитника высокого уровня, Астафьев и Фёдоров. Если после попадания шайбы кто-нибудь из них получит травму, кем играть будем? Третье. Нам необходимо своё производство клюшек. В Риге же делают хорошие клюшки, значит, нужно кого-нибудь из тех мастеров переманить к нам на завод, чтобы скопировать технологию производства.

— Вам, что клюшек не хватает? — Заметно погрустнев, спросил директор «ГАЗа» Киселёв.

— Чтобы ребята на тренировках учились щёлкать по шайбе, клюшек нужно много, — тяжело выдохнул я. — Ломаются быстро.

— Да, — почесал затылок Дмитрич, рассматривая мой длиннющий список. — Иван Иваныч, есть у меня на примете хороший деловой парень, пусть он всем этим хозяйством и займётся. А у меня и других дел по горло.

Вот так вот и появился в команде новый начальник-администратор Иосиф Львович, специалист по профилю: где, чего и как лучше достать. Полезнейший человек в нашем советском хоккейном хозяйстве, где, куда не глянь — всё везде дефицит.

— Знакомьтесь, товарищи хоккеисты, это и есть наш прославленный Всеволод Бобров, — заулыбался Иосиф Львович, сопровождая дорогого гостя. — А это Виктор Сергеевич Коноваленко. Ну, в общем, вы сами всё знаете.

Коноваленко и Бобров обнялись. Затем легенда советского спорта пожал руку остальным ребятам команды.

— А, правда, что вы хотите нас тренировать? — Спросил Коля Свистухин.

— Думаю ещё, — ухмыльнулся Сева. — Вы мне парни лучше скажите, зачем в конце вратаря сняли? Могли же проиграть?

— Это была психическая атака, — ответил Свистухин. — Теперь пусть все знают, если приехали в Горький, то лапки к верху и не рыпаться. Правильно я говорю? — Николай посмотрел на меня.

— Рискнуть в начале сезона не такой уж большой и риск, — высказался я. — Тем более шайбу в позиционном нападении мы двигали хорошо, а так же на вбрасывании у меня почти проблем не было.

— Ну да, сезон длинный, — пробормотал Бобров. — Иван отойдём на минуту, поговорим.

Я всунул ноги в ботинки, а затем на голый торс накинул плащ. И в таком нелепом виде, в плаще, а так же в хоккейных гетрах и трусах, поплёлся в коридор. Ну а что? Не заставлять же ждать легенду спорта, пока я приму душ и выпью чашечку грузинского чая. Мы с Всеволодом Михайловичем отошли в укромный уголок, куда не забегали суетящиеся в подтрибунном помещении люди и он, задумчиво почесав затылок спросил:

— Скажи, а за что меня в 74-ом от сборной отстранят, если я чемпионат выиграю? Тарасов кляузу накатает, как он это сделал на Чернышёва в 1957 году? — Бобров тревожно посмотрел по сторонам.

— В 74-ом Анатолию Владимировичу точно не до того будет, — я поднапряг извилины, пытаясь вспомнить, что читал про те далёкие годы, которые ещё не наступили. — Тарасова из ЦСКА в 74-ом… Да, точно, в тот год попросят уйти. А тебя обвинять в том, что вроде ты какому-то чиновнику по мордасам залепишь.

— Зачем это? — Удивился Сева.

— Зачем? — Обстоятельств этого дела я не знал. — Чиновники тоже люди, тоже имеют право получать в рыло. Может даже и большее, чем простые смертные. Ты, Михалыч, лучше скажи про сейчас… Тренировать нас будешь или нет?

— Нет пока, — выдохнул Бобров. — С директором автозавода я встретился, всё обговорили. Приму вас после матча с ЦСКА, чтоб у меня неприятностей не было. А команда у вас ничего, заводная. Что за пацаны с тобой в тройке бегали?

— Ковин и Скворцов, года через два — три точно до сборной дорастут, — ответил я, уже соображая, как мне ещё несколько дней тренировать мужиков и не перессориться со всеми окончательно.

— Ладно, будь здоров, — Сева пожал мою широченную ладонь. — Я сейчас со «Спартаком» в Москву, семью надо к переезду подготовить. Со СКА я думаю, вы итак справитесь. Главное ЦСКА много не продуйте. Слушай, а может быть, ты не будущее видел, а так просто — бредил, «белочку» словил?

— Я бы этого исключать не стал, — я немного поёжился от холода, который был в коридоре, и переубеждать Всеволода не стал, пусть сам для себя всё досочинит.

— Нет, что-то тут не то, — пробубнил себе под нос Сева. — Кстати, стиль игры у тебя какой-то странный, канадский что ли? Если так продолжишь, возьму тебя во вторую сборную. Ну, до скорого. * * *

На выходе со стадиона, игроков встречала огромная толпа народу. Среди подвыпивших мужиков, мелких и шустрых пацанов, а так же ветеранов-заводчан, которые желали пожать руку каждому хоккеисту, встречались и женщины. Некоторые были очень даже ничего, симпатичные. И ни все из них являлись жёнами и подругами игроков команды.

— Ты пойми, Виктор, — я вышел из подтрибунки вместе с Витей Доброхотовым, который просидел всю игру на скамейке запасных, — ты мне нужен, чтобы подменять либо Кову, либо Скворца. К Федотову тебя нельзя у них сыгранная тройка, к Свистухину тоже, они — чекеры. То есть игроки для ведения силовой борьбы, для разрушения действий противника.

— Может, я тогда пока за завод поиграю у Прилепского? — Не отступал он.

— Тренируйся со мной, и жди своего часа. Хотя, давай в Ленинград поедет Саша Соколовский, а ты здесь матч проведёшь, — я остановился, так как какие-то парни стали требовать автографов и Витю Доброхотова оттеснили в сторону.

— А мне подпишешь? — Передо мной, как мимолётное виденье, выросла Яна Снегирёва.

Не скрою было очень приятно видеть, такую красивую «принцессу» с большими серыми глазами из конструкторского бюро завода. Хотя что-то мне подсказывало, что Яна пойдёт по профсоюзно-комсомольской линии. Наиграется сейчас в инженера конструктора, а дальше папа подскажет и поможет. Ведь папа всё может.

— Я всем подписываю, — широко улыбнулся я. — Болельщиков надо беречь, для них, в конечном счете, и играем. А ну не толкайте девушку! — Я схватил Яну в «охапку», так как толпа стала напирать. — Разойдись тут женщине плохо!

Я поднял Снегирёву на руки и, покрикивая на болельщиков, стал пробиваться из толчеи. При этом девушка делала страдальческое лицо и тихо мне под ухо похихикивала.

— Тебе как, просто «скорую» вызвать или медицинский вертолёт? — Спросил я, когда мы вышли на более спокойное место. — Темнеет уже.

— Несите меня товарищ медбрат вон в ту «Волгу», — снова хихикнула Яна.

— Персональная «Волга» в семидесятых, это как персональная яхта в нулевых, — тихо пробормотал я, но «принцесса» из КБ кое-что расслышала и переспросила:

— Что в нулевых? — Яна высоко вскинула брови.

— Скромно говорю живёте, не пора ли пересаживаться на «Мерседес-Бенц», — я одним плечом подкинул сползающий баул с формой и прикреплёнными к нему клюшками и понёс Снегирёву к нашей отечественной автомашине.

— Скажешь тоже «Мерседес», ну всё ставь на землю, шофёр увидит, — закапризничала «принцесса».

Просьбу девушки, поставить её на землю, я выполнил с удовольствием, так как ещё после игры всё тело ломило от усталости, просто показывать этого не хотелось. Ребята из команды в метрах двадцати уже стали загружаться в наш клубный автобус, и я тоже поспешил помахать Яне рукой:

— Где-то недели через две 13 числа с «Химиком» играем, приходи, — сказал я, прощаясь.

— Да знаю я, — улыбнулась Снегирёва, махнув рукой. — Четвёртого вы играете в Ленинграде, а седьмого с ЦСКА в Москве. Об этом весь Автозавод давно уже гудит. А сейчас вы куда?

— На базу отдыха «Зелёный город», я уже три дня как там живу, — я посмотрел на автобус, из которого мне активно махал наш новый начальник команды Иосиф Львович.

Я ещё раз улыбнулся и побежал трусцой к своим строптивым товарищам по «Торпедо». До базы отдыха «Зелёный город» на другой берег Оки, где мне выделили одноместный номер, пока администрация подыскивает однокомнатную квартиру, добираться было примерно километров двадцать пять. По сути, эта база напоминала чем-то пионерский лагерь. Деревянные одноэтажные домики. Стадион с минимумом мест на трибунах, уличная баскетбольно-волейбольная площадка, столовая в двухэтажном административном корпусе. Но кроме этого здесь была баня, небольшой спортзал и зал с тренажёрами, где по углам лежали гири, гантели, штанги и разной массы блины для неё. Окружён же «Зелёный город» был сосновым лесом, по окраине которого протекала речушка Кудьма.