Воля рода

* * *

Это был огромный тёмный зал. Его не должно было быть здесь, под открытым небом, потому что минуту назад я прекрасно видел, что за аркой находятся всё тот же пустырь с развалинами.

Но нет, мои ноги ступили на потёртые от времени широкие каменные плиты. Справа и слева своды зала поддерживали огромные колонны, на которых барельефами были изображены какие-то исторические сцены.

Луны в небе, Вертуны на земле. Полчища монстров, армии людей. Художники явно старались передать весь ужас прошлых или грядущих событий.

— Стоп, — у меня по спине побежали мурашки.

Попав в мир нескольких лун, с торчащей посреди неба Пробоиной, я привык к вечному потоку грязной псионики, льющейся отовсюду. Многи или мало, она присутствовала везде.

Здесь же… Да, я будто домой вернулся. Мир без магии?

Я шагнул ещё, и в центре зала загорелась, словно свеча, маленькая сфера, так похожая на Пульсар. Она выросла в размерах, разделилась на множество блуждающих огоньков. Они загудели, как и положено Блуждающим Пульсарам, закрутились, и по спирали стали подниматься вверх, оставляя центр зала освещённым.

Там стояли люди. Одетые в тёмные балахоны, с опущенными на лица капюшонами, они образовывали круг, и монотонно читали какие-то мантры.

А в центре круга стояла Эвелина…

Из всей одежды на ней был только камешек серого псарэса на лбу, и чёрный тхэлус между ключицами. Абсолютно обнажённая, с распущенными волосами, черными, как глубокий космос, она стояла в центре круга и с лёгкой тревогой смотрела на меня.

У меня перехватило дыхание, когда я скользнул глазами по её фигуре. Мне было немного не по себе, что в этой непонятной ситуации я в первую очередь думал, как же прекрасна Избранница.

Но эмоциональна сила богини хлестала мощным потоком, взвинчивая возбуждённую кровь по моим венам и заставляя желать её всем своим существом.

Ну, твою же… твои округлые Луны, Эвелина! Как же я тебя хочу! И от меня ты прятала эту?.. эти?..

Округлые груди с нежно розовыми сосками так и манили протянуть руки, чтобы удостовериться, что они не поместятся в ладони. Плоский живот с идеальной ямочкой пупка просил погладить его, мягко спуститься вниз, раздвинуть роскошные бёдра…

Я сделал шаг, и послышался лязг металла. Каждая фигура в зале дёрнула балахоном, вытягивая из ножен клинки, но мне было совершенно наплевать.

Для меня существовала только она.

— Твою же… псину, — я прохрипел, с каким трудом достаётся мне самоконтроль, — Эвелина, прекращай.

— Не могу, Тим, — Избранница крутанулась, приподняв руки, — Я же говорила, что ещё рано, тебе нельзя было приходить.

Кажется, вслед за вращением идеальных изгибов прокрутились и мои мозги в черепе. Я сделал ещё шаг, и Василий внутри задёргался, пытаясь хоть как-то помочь мне обрести контроль над собой.

Гормональная атака была такой силы, какую я до этого ещё не испытывал. Самое обидное, мне кажется, что к этому примешивались и мои собственные чувства…

Сложно, когда ты и так влюблён, а тебе ещё и афродизиак подмешивают в килограммовых дозах.

Я шагнул ещё. Моя!

— Влюблён, муж мой наречённый, — проворковала Эвелина, закончив крутиться, и тихонько села на колени. Приподняла лицо, приложило ладони к груди, и что-то зашептала.

Я ничего не понимал, но почуял, что Избранница явно сбавила силу атаки. На её лбу проступил пот — контроль над собственной силой давался ей с трудом.

Фигуры в балахонах повернулись, подняли клинки. На меня пахнуло псионикой, и я точно почуял магию мысли. Оракулы!

Круг разорвался, превращаясь в боевой ряд передо мной. Я насчитал семь противников.

— Здорово, Косой, — произнесла одна из фигур знакомым до боли голосом.

Я вздрогнул.

Кажется, это старик Альберт Перовский. С Иным внутри, который оказался моим бывшим сослуживцем Германом.

— Здорово, Губошлёп, — ровно ответил я.

— Ты пришёл куда надо, Косой.

Эвелина всхлипнула, но своей молитвы не прекратила.

Я ничего не понимал. Ни что здесь происходит, ни, в конце концов, что я здесь делаю. Но всё моё тело напряглось, готовясь к бою. Эх, Василий, не в лучшей мы форме для танцев с жжёным псом!

Эвелина затряслась мелкой дрожью, и ещё чуть-чуть ослаб поток эмоциональной атаки. Я улыбнулся, мысленно подбадривая её.

Эх, здесь вообще нету стихии огня. Даже пирусные патроны в кармане едва отзывались на мой призыв. Но мне придётся делать то, что я умею лучше всего.

Подёрнулся мой кокон внутри, чувствуя, как оракулы пробуждают свои навыки. Они явно хотели не просто убить меня, а взять под контроль. Ну, придётся им помешать.

Сложив пальцы в особый якорь, я произнёс:

— Ярость пса, — и метнулся вперёд.