Воля рода
- Автор: Александр Изотов
- Жанр: Попаданцы / Самиздат, сетевая литература / Боевое фэнтези / Магическое фэнтези / Эпическое фэнтези
Читать книгу "Воля рода"
* * *
Там, за скорлупой кокона, медленно двигалась огромная чёрная тень. Только если раньше любой враг представлялся мне хищной птицей, то теперь тень была идеально круглой.
Я сидел в своём ментальном укрытии, не сводя глаз с объекта, кружащего вокруг. Нутром-то я понимал, что это — Чёрная Луна, но сама абсурдность происходящего не давала в это поверить.
Что всё это значит? Что за игры разума?
Луна сделала один оборот вокруг моего кокона, и по скорлупе пошли трещины. Кокон пытался сопротивляться, но сила воздействия была слишком огромной.
Через несколько секунд целые куски скорлупы стали отлетать, и образовавшееся отверстие стало ужасно напоминать Пробоину. Я даже никогда и не думал, что может быть там, снаружи…
А там были всё те же звёзды. Которые заслонялись появившейся сбоку Чёрной Луной.
Чёрная Луна идёт… И нигде от неё не скрыться, даже в моём крепком коконе.
«Тим…» — голос Эвелины был еле слышен.
А я таращился и таращился на Чёрную Луну, чувствуя, как что-то чёрное и холодное вливается мне в душу. Оказывается, жжёный пёс по ощущениям может быть ледяным.
«Тим, услышь меня…»
Но я уже видел, что такое — Легион. Тысячи душ, собранных вместе, чтобы дать отпор богам.
Когда боги сотворили Вселенную, они дали людям жизнь, подарив частички своей души и свободу. Душа бога огромна, и частиц тоже может быть много… Единственное ограничение для человека — смертность.
Но кто-нибудь хоть когда-нибудь пытался ответить на вопрос — а что, если все эти души собрать обратно? Что… а точнее, кто получится?
Легион и был этим «кто»…
Единственным, кто осмелится дать отпор богам, для которых миры — это только игрушки. Но Легион не мог побороть то единственное ограничение, оставленное богами, словно в насмешку.
Души умирали, Легион собирал новые, и поэтому мог жить долго, почти вечно. Но это не было настоящим бессмертием, и побираться крохами от могущества творцов было невыносимо.
Значит, нужна была душа бога…
— Но богам нет дела до созданных ими миров, — голос Альберта звучал в голове, резонируя с мерцающим зрачком Чёрной Луны, — Только Незримую волновали жизни смертных, и она вернулась, чтобы угодить в ловушку.
— Ловушку… — заворожённо повторил я.
Какая-то часть меня всё ещё сопротивлялась, но это доносилось будто сквозь вату. Потому что сила Чёрной Луны была безгранична.
Тысячи лет назад в этом мире смертельно ранили богиню… Огромная зияющая рана в небесах, и раскиданные по землям чакры, и расколотый разум — это следы той катастрофы.
Альберт, которого я мог только слышать, недобро засмеялся:
— Да, Пробоина — это рана в сердце Незримой.
Я стиснул зубы, почуяв, как где-то внутри начинает ворочаться злость. Враги могли бить и пытать меня, могли прокручивать мои плоть и кости через мясорубку. Но если они попытаются сделать это с той женщиной, которую я считаю своей…
— Моя, — прошептал я.
— А все эти Вертуны, видимые и невидимые, с их стихиями и магией — продолжал Альберт, — это чакры богини…
Эвелина на миг возникла перед моими глазами, такая, как я её видел много дней назад. Обнажённая, скачущая верхом на «угольке» — мне прекрасно слышался её голос, который разносился по пустыне, чернеющей от надвигающейся тьмы.
«Я не хочу возвращаться!»
«Да, Тим, не хочу…» — кажется, Избранница всё ещё пыталась до меня достучаться.
Может ли богиня расхотеть стать богиней?
— Чёрная Луна же — это злость и обида Незримой… — словно клеймо, прожглось каждое слово Альберта в моём мозгу.
А Эвелина так и скакала перед моим взором. Её грудь вздымалась при каждом скачке «уголька», и я невольно вспомнил, как нёс её на своей спине.
— А горы? — вдруг спросил я.
— Что? — Альберт на миг растерялся, — Горы? Что — горы?
— Это что у богини?
Кокон уже сворачивался назад, возвращая меня в тот самый зал. К счастью, моё тело среагировало ещё раньше, чем очнулся разум, и пальцы уже сжимали клинок, выхваченный из ножен Перовского.
Старик всё ещё стоял, озадаченно повернувшись к обнажённой Эвелине, и эта секунда промедления стоила ему жизни.