Калейдоскоп. Многомирье

Глава 27

Мила искренне надеялась, что за ночь она отдохнет, и будет чувствовать себя лучше. В каком-то смысле так и получилось: усталости в теле не ощущалось, а рана на голове начинала болеть, только если до нее дотронуться или дернуть за остатки волос. Но стоило проснуться, как накопившиеся за вчерашний день мысли вернулись в голову. И все они путались, разбивались и сталкивались, не давая сосредоточиться ни на одной. В какой-то момент посланница настолько погрузилась в размышления, что не заметила, как застряла в подаренной Жоэль вязаной кофте.

— Мисс Артемева, — в дверь постучали. — Я могу войти?

— Одну минутку.

«Если одной мне хватит, конечно… Ай!» — Мила пыталась выпутаться как можно скорее. Пальцы цеплялись за петли, голова тщетно пыталась пролезть сквозь рукав. В итоге посланница все же одолела кофту и открыла дверь. Внутрь зашла одна из горничных, толкая перед собой столик на антигравитационной платформе.

— Вы заказывали завтрак в номер.

— Да? — «Наверное, это миссис Креспен постаралась». — Да! А что там, напомните?

— Традиционный английский завтрак, — ответила горничная с идеальным британским акцентом. Мила очень постаралась, чтобы вежливая улыбка не растянулась в глупую ухмылку.

— Спасибо вам.

— Пожалуйста. Ах, да, — девушка наклонилась и взяла с нижней полки столика небольшую коробку. — Вам передали посылку.

Вручив Миле коробку и выдав заученное «Не стоит благодарности. Приятного вам аппетита. До свидания», горничная скрылась за дверью.

В коробке лежали две белые заколки с голубыми камнями и записка от Аркелла. Юный посланец писал, что ими можно закалывать головной платок, чтобы тот не слетел в неподходящий момент.

«А еще они пойдут к вашим глазам», — добавил он в конце. Мила широко улыбнулась, хотя и удивилась: вчера Аркелл не выказывал ей особой симпатии.

Но заколки были такие изящные, что посланница не устояла и занялась головным платком.

Едва она закончила с прической, в дверь снова постучали.

— Мисс Артемева, это Сесилия Креспен. Я могу войти?

— Конечно!

Зайдя в комнату и поздоровавшись, Сесилия встала возле зеркала.

— Я не помешала?

Мила краем глаза посмотрела на свой завтрак, но отрицательно мотнула головой.

— Чудесно. Грейс хотела переговорить с вами. А я подумала, что нашей системой связи вы пользоваться не умеете.

— Не умею, — подтвердила Мила, чувствуя, как накатывает волнение. «Если Грейс хочет поговорить сейчас, не дожидаясь, пока я приеду на базу, это должно быть нечто важное».

Сесилия нажала на кнопку в раме, и зеркало отъехало в сторону, открывая сенсорную панель. Все так же молча Сесилия активировала экран и набрала номер для вызова.

Мгновение спустя на экране появилось лицо Грейс Морель.

— Здравствуйте, мисс Мила.

— Здравствуйте, — посланница сглотнула. Грейс перевела взгляд ей за спину.

— Спасибо за помощь, Сесилия. Можешь нас оставить?

— Не могу.

Грейс вскинула брови.

— В последнее время ты перестала рассказывать мне о том, что происходит в Ордене, — спокойно пояснила Сесилия. — А мне кажется, я имею право знать.

— Что-то мне подсказывает, ты и так все узнаешь от своей дочери, — Грейс отвела взгляд в сторону. — Хорошо, пусть так. Мила, расскажите нам, что случилось в Зеленом мире три дня назад, и что последовало за этим.

Мила вдруг поняла, насколько две подруги были схожи. Может, Сесилия и казалась мягче Грейс, но обе они обладали выдержкой истинных леди.

— Да, конечно, — не повиноваться миссис Морель сейчас было невозможно.

Поборов путаницу у себя в голове, Мила начала рассказ. Заодно снова проверила Сесилию: та была обычным человеком. Волноваться не о чем. Но почему-то об эмоциониках Мила так и не упомянула. Словно пытаясь вновь возвыситься в глазах Реджинолда, она теперь подозревала всех вокруг. Единственным исключением была Жоэль. Мила надеялась, что беломирцы не отдали бы дар той, кто легко может предать Орден.

Мила закончила рассказ на размолвке с Реджинолдом. Когда она замолчала, Грейс нахмурилась.

— Вы склонны верить Авве-кансе? — уточнила Сесилия.

— Я склонна верить всем, пока они не докажут, что недостойны доверия. А что до Либера, я склонна сначала его выслушать, а потом решать, доверять ему или нет.

Уверенность в голосе Милы понравилась Сесилии. Зато Грейс, по-прежнему молчавшая, нахмурилась еще больше.

— Если быть честной, меня тоже смущает поведение Либера, — продолжила миссис Креспен. — Но его назначили магистры, а им я доверяю. Однако впредь я буду более осторожна по отношению к нему.

— Либер сложный человек, — наконец, заговорила Грейс. — У него в каждом деле есть свой интерес. Но я сумела добиться того, что наши интересы по большей части совпадают.

— Даже при том, что он создает множество проблем?

— Худшее, к чему его поведение может привести — отделение Синего мира от Ордена. С этим можно жить, — тонкие губы Грейс изогнулись в усмешке. Мила не придала этой перемене значения. Зато Сесилия склонила голову набок и внимательно посмотрела на подругу. Впрочем, лицо Грейс вновь стало серьезным, и Сесилия промолчала.

— На этом все, — продолжила Грейс. — Благодарю за откровенность, мисс Мила. А сейчас извините, но меня ждут дела. Реджинолд хочет обсудить со мной одну проблему.

— Какую проблему? — выкрикнула Мила, но Грейс уже прервала разговор.

Посланница вздохнула. Она тоже хотела поговорить с Реджинолдом. И извиниться. При условии, что он тоже извинится. Немного помолчав, она перевела взгляд на Сесилию. Та, похоже, не собиралась уходить.

— Миссис Креспен, вы еще о чем-то хотите поговорить?

— Да. Как Эленора ладит с Дереком? И как часто она говорит о Грейс? Или об Аркелле? Дерек в последнее время даже Грейс об этом ничего не рассказывает, не говоря уже обо мне.

«Да, из меня точно хотят вытянуть все возможные сведения», — хмыкнула Мила. И тем не менее, решила ответить:

— Вы знаете, Элли почти не упоминала свою мать, а я спрашивать боялась. Вдруг ее мама умерла, и Элли не хочет о ней говорить, понимаете? Об Аркелле она тоже не рассказывала. С магистром Клэптоном она ладит. Обычно. Только если сердится или нервничает, набрасывается на него как на вселенского врага.

Сесилия кивнула.

— Может, вы мне что-нибудь расскажете? Об Элли и Дереке, я имею в виду.

Сесилия колебалась.

— Прошу вас. Я ведь друг Элеоноры и работаю в Ордене вместе с Дереком. Мне кажется, я имею право знать, что между ними произошло.

Сесилия сделала глубокий вдох и начала рассказывать:

— Возможно, это не совсем правильно. Но так же возможно, что вам удастся повлиять на них. Прежде всего, на Элеонору.

— История эта долгая, — продолжала Сесилия. — Мы с Грейс и Дереком дружили с детства. Мы все выросли здесь, в Эфтейте.

— Эфтейте?

— Federal town number eight, Ef-t-eight[11], — нараспев произнесла Сесилия. — У Грейс был настоящий талант к программированию. В машинах она разбиралась лучше, чем в людях, хотя в детстве старалась подружиться со всеми. Не очень успешно, но все же. Как бы то ни было, едва она закончила университет, ее пригласили в главный научный центр Снэйл-сити. Я осталась в Эфтейте, чтобы принять руководство отелем у отца. Но мы продолжали дружить.

— А магистр Клэптон?

— Он учился вместе с Грейс. И тоже уехал работать в Снэйл-сити. Правда, Дерек одинаково любил и технику, и людей, особенно девушек, — Сесилия усмехнулась. — А девушки любили его. Уж не знаю, сколько их сменилось за годы нашего знакомства.

— И ни на одной не женился?

— Нет. Мне иногда кажется, он своими похождениями старался заставить Грейс ревновать. Но эта версия звучит чересчур романтично, — рассмеялась Сесилия. Мила улыбнулась. Однако она охотно могла поверить и в такое.

— Грейс не ревновала?

Сесилия усмехнулась.

— Грейс не допускала и мысли о романе с Дереком. По ее мнению, он слишком беспечен.

— Магистр Клэптон?!

— Ты не видела его в юности. Дерек действительно смотрел на многие вещи с легкостью. В том числе на то, что наш мир контролируют пришельцы. Он просто не обращал на это внимания.

— И Грейс это не нравилось?

— Нет, — Сесилия пожала плечами.

Мила чувствовала, что миссис Креспен недоговаривает. Но не знала, как спросить об отношении Грейс к Старшим друзьям и получить правдивый ответ. Пришлось сменить тему:

— А что с отцом Жоэль? И Элеоноры? Они ведь оба французы, а здесь живут англичане.

— К Старшим друзьям бы вас на разъяснительную беседу, — Мила отшатнулась, но широкая улыбка Сесилии ее успокоила. — Мы теперь единый народ, земляне. Но вы правы. Здесь всегда была родина англичан и всегда будет. Однако так вышло, что Британские острова — одно из немногих мест, где можно говорить на разных языках и праздновать, к примеру, день Святого Патрика[12]. Приходиться делиться нашей привилегией с другими нациями. Но есть и плюсы. Например, к нам может приехать обаятельный ученый с чарующим акцентом.

— К тому же холостой. И не один, а с другом, — подхватила Мила, поняв, к чему ведет миссис Креспен.

— Верно. Хотя Коум Морель, в отличие от Тео, не цеплялся за родной язык. Да и его родина — не бывшая Франция, а Канадская Федерация. И ко всему прочему, он был вдовцом с семилетней дочкой на руках.

— Так Элли не родной ребенок Грейс, как и Аркелл?!

Сесилия кивнула. Мила вспомнила, как Элеонора рассказывала о вступлении в Орден: «Мачеха узнала почти сразу».

— Знаю, они очень похожи. Коум надеялся, что это поможет им подружиться, тем более что родная мать Элли умерла, когда та была совсем маленькой.

— Но они не подружились? — спросила Мила, уже зная ответ.

— Нет.

— А за что она недолюбливает магистра Дерека?

— Скажем так, когда-то она доверяла ему больше, чем отцу. А он не оправдал ее ожиданий.

Миссис Креспен поднялась с кровати, давая понять, что разговор закончен. Мила, конечно, хотела знать больше, но понимала, что ни из Сесилии, ни из Грейс, ни из Элли она ничего не вытянет. А из магистра Клэптона?

— Пожалуйста, не спрашивайте Дерека о семье Морель. Хорошо? — спросила Сесилия, остановившись у двери.

Мила сглотнула: именно так она и собиралась поступить.

— Конечно. Я не стану этого делать.

Сесилия коснулась дверной панели, и та отъехала в сторону.

— Простите, — она перевела взгляд на поднос, — кажется, наша беседа лишила вас теплого завтрака.

Мила отмахнулась. Сесилия улыбнулась и вышла. Дверь бесшумно закрылась.

Мила со спокойной совестью и неспокойной душой подскочила к столу и сняла крышки.

— Итак, — улыбнулась она, беря в руки ложку, — овсянка, мисс!

Последний раз она ела эту кашу в летнем лагере. Вот только та овсянка была неотделима от тарелки. Хоть ты ложкой ее колупай, хоть тарелку вверх дном переворачивай. С тех пор Мила к антигравитационной каше не притрагивалась. Сегодня она сделала исключение. Очень вкусное исключение, надо признать.

— Привет, спящая посланница, — Либер, как всегда, врывался без стука. «Интересно, откуда у него ключи?» — подумала Мила, вспомнив о подозрениях Реджинолда.

— И тебе доброго утра.

— Разумеется.