Эдем 5

Глава 3

Ада не считала проведённые в паломничестве дни. Множество раз солнце заходило за горизонт, чтобы подняться вновь, но уже с другой стороны. И на протяжении всего этого срока ей было чем заняться и над чем подумать.

Земли Анхабари действительно занимают не так уж много места, как и сам мир Этия. Однако и проводник вёл девушку не к центру по прямой линии, а двигался кривыми и запутанными путями по окружности, всячески стараясь огибать населённые пункты. Иногда он сам задавал вопросы, порой молча открывал двери очередной гробницы, куда впускал Поцелованную Огнём и ждал столько сколько потребуется. Пески действительно скрывали множество тайн.

В этот раз Ада оказалась в давно позабытых руинах. Наверное, здесь когда-то находился храм, а может и школа, или всё сразу. Ведь зачастую в этом мире мудрость черпается буквально от высших существ напрямую, что заставляет науку идти бок о бок с верой. В любом случае здесь явно находились помещения напоминающие аудитории, как и множество пустых пьедесталов давали понять об исключительной культурной ценности этого места. Именно культурной, но не военной или экономической, ведь ни артефактных станков, ни оружейных складов или намёков на них не было.

В какой-то момент Огненная Бестия остановилась около странной и маленькой плиты вертикально установленной ещё тысячи лет назад. Пришлось даже присесть, чтобы разглядеть надписи. Однако девушку не покидало смутное чувство, что запись какая-то неполная и вообще где-то она это уже видела. А ещё кажется большая часть плиты скрыта внизу. Место древнее и лишь песочное одеяло позволило прошлому пройти сквозь времена до сегодняшнего дня.

— Почему ты остановилась именно здесь? — позади из неоткуда снова появился Проводник, наблюдающий за каждым шагом юного мага.

— Я уже видела эти строки… — спустя отсчитанные в сознании пять секунд рабыня вспомнила, сформулировала мысль и дала краткий ответ. — В одном музее.

— Музее значит… — южанин понимающе кивнул, ведь сразу понял о чём идёт речь: музей в Эдеме только один.

Затем раздался стук посоха и песок пришёл в движение. Вихрь заставил Аду отойти, а через секунду стала видна вся поверхность плиты. Теперь никаких сомнений не было. Язык может и незнакомый, но эти закорючки сильно въелись в память и отличались от межвидового языка. Символы не походили на письменность миров Совета в целом, так что неестественность стала ключом к запоминанию. А там уже в сознании всплыл следом и перевод. Таких плит у Хранителя было много, с разными надписями на разных в том числе мёртвых языках, но в то же время с одним и тем же посылом.

— Ты понимаешь, что здесь написано? — удивлённо спросил подошедший ещё ближе Проводник, в голосе которого лишь сейчас появились нотки хоть каких-то эмоций.

— Нет, но в музее Хранитель всё старался переводить на современный межвидовой, и я большую часть вроде запомнила… — спокойно ответила Ада, стряхивая уже рукой последние песчинки с плиты: надписи были буквально выцарапаны, а не нарисованы. — Четыре строки. Первую, могу повторить дословно: «Огонь есть начало материального мира». Всё нас окружающее из него появилось в процессе яркой вспышки. Таким образом автор давал свой ответ о первоначале. Далее… наизусть не помню, но второе явно следовало из первого. Там говорится о мировом пожаре, который поглотит вселенную вновь. Всё появилось из огня, всё в нём и сгорит. Цикличность материального мира, который должен умереть, чтобы возродиться и повторить очередной виток мироздания. А дальше… что-то про реку… И вроде бы…

— Третья строка гласит, что всё есть поток, — говорить продолжил уже Проводник, заметив запинку мага огня. — Понять это легче всего на примере реки или довольно известной пословицы. В одну и ту же реку не войдёшь дважды. Так и с нашим миром. Он всегда меняется. Как река впадает в мировые воды, после чего дождём спускается с небес, с гор, становясь опять рекой, казалось бы, похожей, но уже с совсем другой водой. И никогда, и никто не войдёт в одну и ту же воду дважды, как бы ни хотелось сделать прыжок во времени…

— А четвёртое… я что-то подзабыла…

— Четвёртая строка также является продолжением одной концепции мироздания. Четвёртая доктрина является тождеством противоположностей, энантиодромия. Если говорить на простом языке, то ты уже видела это в пляске Ароса и Миоса. Два шара бегают друг за другом, свет становится на место тьмы и наоборот в безумном танце. Переход в собственную противоположность. Это же объясняет колоссальную разность смертных в рамках одного вида, одной культуры, одних правил и одних барьеров. Ведь даже в светлых мирах смиренного Ароса находятся те, кто почему-то вдруг начинает ставить личное превыше смирения. Как и в мирах Миоса тёмный князь вдруг отдаёт всего себя служению, вопреки амбициям. А в племени воителей рождается тот, кто идёт против всего своего окружения и не хочет связывать свою жизнь с бесконечной войной. На это смотрит и старый воин, который откладывает меч, потому что устал и хочет провести остаток жизни с семьёй. Все мы стремимся к нашей противоположности. Вопрос лишь во времени и силе стремления. Потому что одно и то же всегда различно и даже противоположно одновременно. Как вода в море… для рыб она является жизнью, для человека смертью. Но она всегда остаётся водой. Понимаешь зачем это здесь написали?

— Смертные всегда стремились к упорядочиванию и систематизации. В поиске объяснения рождаются многие теории, чтобы объяснить устои мироздания. Ведь даже Творцы… это же не какие-то бородатые дядьки на небе… Это всё та же четвёртая строчка. А первая строчка является подводкой к существованию единого цела, как первоначало и центр борьбы Творцов, которые всегда в паре и в любом вопросе их всегда поровну. Все вместе они первоначало, их приход и уход говорят о цикличности или мировом пожаре во второй строке, третья строка вбирает себя концепцию линейности времени, а последняя спор отдельных Творцов внутри смертных.

— Хорошо, что ты учишься не только махать мечом… Но удивлён я тому, что ты смогла узнать этот текст. Он на самом деле малоизвестен, ведь пришёл к нам из другого мира. Правда эта плита ещё и подвергнута переосмыслению… — Проводник подошёл ближе к артефакту прошлого и провёл рукой под другим следам. — Посмотри на это изображение феникса. Его выдолбили здесь уже куда позже и другими инструментами. Об этом говорят сколы и глубина…

— Этот текст мне показал Хранитель музея, как и показал другие версии. Я его спросила об его учителе, который тоже придерживался похожих взглядов на мироздание. Старая концепция, не очень надёжная и не самая продуманная, но… в том времени и в том обществе она давала ответы на вопросы. В четыре строки уместилась концепция всего мироустройства. Сейчас это конечно выглядит смешно… Каждый маг знает, что огонь лишь следствие, но не причина и уж точно не первопричина. Хотя вряд ли стоит воспринимать первое правило столь буквально, в нём куда больше сакрального смысла, объясняющего создание вселенной существующими в то время понятиями и словами. Ведь сделай шаг влево или вправо, как вот мировой пожар начинает походить на большой взрыв… — продолжила говорить Ада, которая не упала в грязь лицом и действительно могла поддержать беседу. — Но мне больше всего понравилась третья строка.

— Третья? Почему?

— Потому что она заставляет реже ошибаться. В одну реку дважды не войдёшь. И собственные ошибки уже никогда не исправишь, можно перекрыть последствия ошибок извинениями, заслужить прощение, но не исправить сами ошибки. Они останутся навсегда. Наверное, эта строчка не обладает тем же масштабом, как спор Творцов внутри смертных, но… Мне кажется она является куда более важной строчкой, нежели любая из тех, которые пытаются объяснить первоначало. Ведь именно это понимание способно сделать мир лучше уже прямо сейчас. А поиск первоначала… он же не просто так называется одним из вечных вопросов. К нему нужно стремиться, как к идеалу. Но и первое, и второе останутся недостижимыми.

На это Проводник уже ничего не ответил, а сама Ада задумалась и немного загрустила в процессе размышлений. Некоторая досада появилась внутри после воспоминания рассказа Хранителя и о его наставнике.

Прошлый мир, этот и многие другие… Все они удивительно быстро развивались, несмотря на вымирания древних. Раньше магия была чем-то вроде дыхания, неотъемлемой частью духа. С ней рождались и умели управлять даром инстинктивно. Каждый древний дракон мог легко влиять на тени Кихариса, как и многие другие древние виды тех смертных. Тогда мироздание менялось не под гнётом кирок и молотов, а исключительно под волеизъявлением паресисов.

Но уже потом, во время второй эры, с появлением эльфов, остроухие начали не просто перенимать мудрость королей неба. В процессе они добавляли и привносили новое, а рвение некоторых создавало совершенное новые и даже чужеродные направления магии. По этому же пути в скором времени пошли и другие виды, как и многие старые смертные изменили своё мировоззрение.

Мирное и гармоничное сосуществование с тенями Кихариса начало превращаться в подчинение и откровенную борьбу. Драконоборцы, охотники на левиафанов, храбрые гвардии первых людей, союз металла и огня. Храм начал превращаться в мастерскую, и никто уже не скажет правильно это или нет.

Ведь важно понимать одно, новые виды смертных были слишком слабы. Короли неба могли спокойно жить, а тем же первым людям, о силе которых ходят легенды… даже им приходилось выживать и прокладывать путь сквозь тьму и тернии. Для них окружающий мир оставался враждебным, один древний дракон мог уничтожить целые поселения, простая магическая буря разрушить многовековой труд. Сегодняшние люди и вовсе стали ужасно слабыми… многие из них даже не маги. Им не остаётся ничего, кроме как вырубать леса и плавить металлы для уравнивания шансов против не других разумных видов, а против тех же магических зверей.

Поэтому до сих пор эта проблема продолжает тянуться сквозь целые эпохи и даже эры. Вот уже Коиранос всячески старается вернуть нарушенный баланс. Потому что превращение мироздания в мастерскую сулит огромные проблемы. Стоит только представить, что смертные получат в руки оружие способное уравнять их с магами и высшими. Они свергнут Совет, продолжат работать в своих мастерских. Что они будут в них делать? Конечно же оружие, новое и более смертоносное, которое и станет их погибелью.

Всё это стало происходить как раз с развитием современной магии. Артефактология, рунные чары, кузнечество и алхимия… Тысячи формул, терминов, сухой текст и однозначная трактовка. Смертные учатся тому, что сделает их жизнь комфортнее. Зелья становятся всё доступнее, артефакты дешевле, всем это нравится.

Прагматизм и новые технологии. В сиянии изобретённой системы отопления меркнут духовные ценности, более того они воспринимаются новыми поколениями уже с усмешкой и некоторой нескрываемой иронией. А когда им рассказываешь про прошлое, про древних мыслителей… Их не волнует ничего кроме выгоды и эффективности. Они посмеются с какого-то ужасно глупого мирового пожара, ведь сейчас то уже все знают элементарные истины. А если кто-то пойдёт изучать автора этих четырёх доктрин… Он довольно быстро обнаружит, что этот человек считал, что его мир — это цилиндр, звёзды — дырки в сфере вокруг, спутники планеты — дырки побольше. Фазы лун объясняются тем, что вокруг сферы вращаются торы, которые и накладываются на эти дырки. За сферой же как раз всё тот же огонь, первоначало всего сущего… После таких заявлений большинство труды такого мыслителя даже читать не станет. Ведь это просто смешно.