Сержант и корона

Глава 8. Выбор

Их было четверо, но они были разные как день и ночь. Дочери старшей жены из семьи Тин обе были высокого роста — на этом их сходство заканчивалось. Арана Тин Рахим в полном доспехе командира боевой звезды — тяжелая и массивная. По габаритам она если и уступала Ворону- то самую малость. Лицо с нитками старых шрамов, доспех с выщерблинами- не парадный, а повседневный, боевой. Тяжелый и раздраженный взгляд.

Ида Тин Рахим — высокая миловидная водница с ярко- голубым водопадом волос смотрела доброжелательно и внимательно. Близняшки Аль Рахим едва достигли совершеннолетия. То, что их звали замуж их и пугало и льстило невероятно. В роскошных нарядах, с кучей семейных драгоценностей на песке арены эти две невысокие эльфары смотрелись чужеродно — словно племенной однорог, запряженный в крестьянский плуг.

— Я, Арей Ард Хоран, мастер рода Рахим по праву Испытания говорю с тобой, Арана Тин Рахим, с тобой Вельма Аль Рахим, с тобой Ида Тин Рахим, с тобой Юлга Аль Рахим. Я намерен возродить род Хоран и прошу семью Аль или семью Тин стать первой семьей возрожденного рода. Я — единственный законный наследник Рода.

— Я видел! Я знаю! Я свидетельствую! — слитный вопль тысяч глоток и слитный лязг тысяч кулаков заглушили все и Ворон замолчал, дождался тишины и продолжил:

— Имущество Рода захватили Хайм- но я надеюсь вернуть себе на него право, хоть это будет и непросто. Я не стану лгать о будущем — оно лишь в далеких облаках, я не стану лгать о неземной любви- я обещаю лишь защиту, заботу и верность.

— Вам никогда не говорили, принц, что вы дурной торговец? — в бархатном голосе Иды Тин Рахим прозвучала легкая насмешка, но в ее голосе не было враждебности — лишь интерес. Высокая стройная водница с легкой улыбкой смотрела на Ворона, чуть прикусив губку и на щеках ее разгорался румянец смущения.

— Я воин, а не торговец, прекрасная госпожа — с поклоном ответил Ворон, с удовольствием ловя ее взгляд, давая понять, что ее интерес им замечен и ему приятен.

— Да какой ты, к Темной, воин! Подарили наследничку испытание. Такого позора сто лет не видела. — хриплый голос Араны Тин Рахим разнесся по омертвевшему от неприкрытого оскорбления амфитеатру. Злобный характер старшей дочери патриарха, вопреки всем канонам водившей собственную звезду из мастеров-мужчин, был общеизвестен.

— Испытывал меня ТВОЙ Род, госпожа- Ворон лишь чуть наклонил голову, соблюдая традиции, но и выражая явное презрение к собеседнице:

— Но если ты не веришь СВОЕМУ Роду — назначь поединщика.

Амфитеатр также засвистел и зашумел — обвиняя в нечистоплотности весь Род, дочь патриарха переходила границы дозволенного даже для нее.

— Я видела! Я знаю! Я свидетельствую! — в голосе Араны слышалась неприкрытая торжествующая радость. Масляные взгляды, которые сестричка- водница бросала на этого жеребца неожиданно просто взбесили ее. Подумаешь, одаренная! Дара Араны еле-еле хватало для укрепления тела- и что? Она добилась всего- и даже мужчины смотрят на нее с завистью, опаской и уважением! Арана и сама не понимала, отчего так — но холодная мощь силы этого Хоран вызывала в ней безотчетный страх и еще какое-то незнакомое ранее чувство, заставляющее подгибаться колени. А теперь еще и эта соплюшка Ида! Тяжелая злоба совсем затуманила голову и, красная от гнева, она сплюнула под ноги на песок Арены.

— Назначь поединщика — равнодушно повторил Ворон.

— Я сама тебя отделаю! Втопчу в грязь. Выскочка!

— Поединок с женщиной? — в голосе этой ледяной глыбы ни страха, ни колебания, ни удивления. Лишь вопрос.

— Я не женщина, трус! Я командир боевой звезды мастеров! Мастер Арана Тин Рахим! Что? Не можешь ударить женщину?! Тебе же хуже! Ты недостоин звания мастера- откажись и уходи с позором- тогда я сохраню тебе твою жалкую жизнь! Выскочка!

Неожиданно для Ворона часть амфитеатра поддержала Арану согласным гудением. Впрочем, он быстро разобрался, в чем дело- каждый из Рахим зарабатывал звание мастера потом и кровью. Годами. Изо дня в день, на глазах всего рода. Долго и тяжело. Для них Ворон — пришелец из незнакомого им столичного мира- действительно выскочка. Раз- и мастер. И сейчас скандальная дочь главы Рода невольно высказывала это общее раздражение.

Ворон взглянул на патриарха Рахим — но тот лишь беспомощно пожал плечами.

— Как бы не повернулось, патриарх — помни, я не хотел проливать кровь между нами.

— Если ты ее убьешь…

— Не трать слов напрасно — и так ясно. Какой муж из убийцы сестры.

— Хватит болтать! Пошли все вон! Поединок! Поединок! Поединок! — надо отдать должное, завести толпу она сумела. Крик Араны подхватил амфитеатр и тысячи глоток скандировали:

— По-е-ди-нок! По-е-ди-нок! По-е-ди-нок!

Ритуал выбора, обычно отличающийся лишь сальными шутками да острым словом, сегодня радовал неожиданным поединком. Пусть Испытание выдалось кровавым- но толпа все еще жаждала зрелищ. И крови.

Что-то там вещал патриарх, обосновывая поединок. Ворон сосредоточенно молчал, накапливая в руках силу и скорость для рывка. До-н-н-н-г! Гонг еще звенел, когда правый хисс воительницы, выбитый мощным ударом, покатился по песку. Заломленная рука причиняла ей невероятную боль, а хисс у горла даже дышать позволял с осторожностью.

— Ар-рей! Ар-рей! Ар-рей! — вопящая и улюлюкающая толпа ее не занимала — ей было важно захватить каждый глоток воздуха. Темная! Повестись на тот же самый трюк, что уже был проделан с подмастерьем! Да она совсем голову потеряла!

Внезапно лезвие перед горлом исчезло и тело неуклюже повалилось на песок- прямо на выбитый из рук хисс. Она схватила его и взлетела на ноги одним прыжком- но вместо беззащитной спины встретила лишь насмешливую и брезгливую улыбку Ворона, изготовившегося к нападению.

— Ваш подмастерье преподал мне урок. Он усвоен. — в негромких словах было столько презрения, что он словно плюнул ей в лицо. И она накинулась на него, осатанев от безумной ярости. Осыпая сотнями, тысячами ударов и совсем не заботясь о защите. Вкладывая в тяжелые безрассудные удары свой страх, свою обиду, свой гнев. Амфитеатр ревел в негодовании. Ворон лишь отбивал, ускользал, блокировал- и не мог подловить момент, чтобы обезоружить обезумевшую фурию. Ему приходилось думать о безопасности обоих- иначе эта одержимая располосовала бы уже сама себя. И он подставлялся. Доспех окрасился красным. Толпа гневно ревела. Поединок свят — но это уже не поединок а убийство.

Раны Ворона при каждом движении порождали боль. В душе его не было страха- там разрастался гнев. Гнев огнем пробежал по телу, взбугрив налитые мышцы — хиссы и доспех стали вдруг невесомы, а нападавшая — неуклюжей и медленной.

— Ррр-а!! — аткующий крик оркхай плетью ударил по амфитеатру, Мощный отбив отбросил Арану, едва не выронившую оружие. Хиссы принца скользнули в ножны, а багровая пелена окончательно застлала его глаза. Арана вновь бросилась в атаку.

— Ур-кха! — гневный рев воина урукхай сотряс амфитеатр. От свирепого удара открытой ладонью в грудь Арана взлетела, словно камень, подброшенный катапультой.

— Поединок! Тварь ничтожная! Самка! — гортанные слова языка оркх разлетались в эльфийском амфитеатре грохотом валунов, катящихся со скалы.

— Вставай, позор своего рода! — Ворон презрительно плюнул на песок. Ярость унижения придала тяжело поднимающейся Аране силы. Всю свою мощь она вложила в удар- но хисс лишь бессильно зазвенел, словно врубившись в камень. Приняв удар на один кованный наруч, принц- урукхай ударил вторым между концом лезвия и рукоятью. Правый родовой хисс Рахим лопнул с жалобным звоном. От жестокой оплеухи она покатилась по песку, а за ней шел он, сжимая в руке ее левый родовой хисс.

Он больше ничем не напоминал ей изнеженного и утонченного эльфар — в нем пенилась и ревела древняя и дикая кровь оркх. Взбугрившиеся мышцы, чуть не разрывавшие доспех, налитые кровью массивные надбровные дуги, оскаленные острые клыки, уже не казавшиеся милыми и не прячущиеся за губами. Обнаженное оружие, цель которого одна- рвать мясо.

Огромная лапа воздела безвольное тело, сминая доспех.

— Ты хотела поединка, самка! Прими свой позор! — левый хисс взлетел в небо. Даже сквозь дикую боль Арана понимала, что мир ее рухнул. Потерявший один хисс в бою еще имел шанс вернуть себе уважение- надо было лишь вернуть хисс и принести голову завладевшего им врага. Если же враг сломал твой правый хисс на глазах воинов- смыть позор можно лишь левым — но самой! А теперь- ее зарежут, словно грязную свихху, ее же собственным хиссом. Мать и отец уйдут в землю от такого позора.

— Урр-кха! — лезвие зависло над ней огромным серпом и качнулось вниз. Внезапно обострившимся зрением она видела на нем каждую зазубрину. Гнев ушел, оставив лишь растерянность. Отчего она вдруг сломала себе жизнь? Что это за новое чувство- страх пополам с яростью, заставляющий дрожать колени? Отчего вдруг ей стала так ненавистна выскочка Ида и до кишок захотелось пустить кровь этому холеному жеребцу, ей улыбающемуся? Жеребцу? Оскаленные клыки напротив ее глаз подошли бы махайроду. Она убивала, да- но вдруг оказалось, что рубка с бандитами или дуэль- это совсем не то, что поединок с берсерком — урукхай. Опозорила семью. Что сподвигло ее бросить вызов- она так и не смогла понять. И лишь ждала, когда клинок, бывший прежде частью ее руки, вопьется ей в грудь и развалит сердце надвое. Жадно ждала, когда придет, наконец, боль и тьма.

— Ворон! — взметнувшееся синее облако вдруг заслонило ярящегося урукхай.

Выламывая кисть, Ворон едва отвел лезвие от головы метнувшейся под руку и заслонившей собой сестру магини. Смахнув несколько прядей волос, хисс со свистом врубился в песок арены.

— Зачем?! Мог убить! — прорычал урукхай, глядя на эльфарку налитыми кровью глазами.

— Ворон! Посмотри на меня, Ворон! Говори! Со мной! На эльфар. Не на оркх. Ты Арей Ард Хоран, Ворон. Родовитый эльфар, глава императорского рода!

— Прости, госпожа, но твоя сестра, возомнившая себя воином, заставила меня потерять разум.

— Ида, Ворон, просто Ида. Невесту не нужно звать госпожой. Жену- возможно, но в особых случаях — водница лукаво улыбнулась и рассмеялась.

— Ида Аз Рахим- я спрашиваю тебя- ты сделала выбор?

— Я лишь сухая ветвь, Ворон. А она- Ида кивнула на безвольно висящую в руке Ворона сестру:

— Ворон, у нее еще не было мужчин и она вполне может стать Матерью твоего Рода. Ты привлек ее- но она еще не понимает этого чувства. А на мне Проклятье…

— Проклятье! — Арей отпустил доспех и оглушенная воительница безвольной куклой опустилась на песок арены.

— Проклятье. Неужели даже ты- магиня- не понимаешь?! А впрочем… Ида Аль Рахим- я спрашиваю ТЕБЯ еще раз- ТЫ сделала выбор?

— Да, Ворон. Да. Ты знаешь, что твое прозвище это имя птицы, которая умеет летать между мирами?

— Почему ты зовешь меня Вороном?

— Твой телохранитель. Он сказал, что это имя ты услышишь даже в боевом безумии. Я позвала и ты услышал.

— Ты очень рисковала. Как быть с ней? — Ворон кивнул на распростертую на песке Арану.

— Я стану выкупом за нее. Только… — она взглянула на торчащий в песке левый хисс. Ворон понимающе улыбнулся и ударом подкованного сталью боевого сапога переломил его пополам.