На ступень выше

Воскресенье, 9 октября, Москва

Я прохаживался по смотровой площадке на Воробьёвых горах, посматривал на часы и переживал острое чувство дежавю. Точно так же я четыре месяца назад ждал Лизу — но тогда встреча была спонтанной, а теперь мне её назначили.

Наверное, рыжая бестия долго, всё это время готовилась к предстоящему разговору. В конце концов, подразумевалось, что сегодня мы наконец решим всё друг для друга: как быть и что делать.

Я не знал, чего хотелось бы ей, и даже о том, чего попрошу сам, имел пока весьма размытое представление. Ясно было только одно: мы должны помириться. Вообще весь год был наполнен конфликтами, и часто на такой несерьёзной почве, что впору жест «рука-лицо» делать.

И сегодня мы прекратим всё это. По крайней мере на такой исход я надеялся.

Минутная стрелка моих часов сместилась на последнее деление перед самой верхней чёрточкой, а электронный дисплей внизу циферблата стал по новой отмерять секунды.

Без одной минуты три. Похоже, Лиза опять опоздает.

Но… нет: повернув голову, я заметил, как фигурка знакомых очертаний в розовой ветровке перебегает через дорогу со стороны высящегося невдалеке МГУ. Машины злобно сигналили, но пропускали девушку.

Заскочив на тротуар, Лиза мазнула взглядом вокруг себя и, увидев меня около бортика, двинулась ко мне.

— Вот почему ты такой, Жумакин, а? — с места в карьер начала она. Подошла, привалилась спиной к ограждению рядом со мной. — Откуда в тебе эта долбаная пунктуальность? Вечно оказываешься где-то раньше других…

Хотя тон Лизы был недовольным, мне показалось, что на самом деле она просто острит. Значит, не злится — и тоже хочет расставить всё по местам.

— В гонках, знаешь ли, это иногда помогает, — невозмутимо ответил я и, подумав, добавил: — Привет, кстати.

— Ага, давно не виделись, — хмыкнула она. — Ну и? Так и будем дальше друг друга блочить?

— Не вижу смысла. В инсте могу убрать тебя из игнора хоть щас. Остальное за тобой.

— О’ке-ей, давай тогда так и сделаем, — сказала Лиза и достала смартфон.

Через пару минут мы не только убрали друг друга из чёрных списков, но даже кое-где и добавились в друзья.

— Так, с этим решено, — резюмировала Форман. — А дальше что? Кто из нас перед кем будет объясняться?

— Раз ты не уверена, начну, пожалуй, я себя. — Пожал плечами. — Извини за то, что лез в твои отношения с «Премой». И за те расспросы в прошлый раз, когда мы списывались. Я всего лишь хотел знать, что всё в порядке. Сейчас ведь нас, русских, трое в этом чемпионате против всех остальных… Я подумал, что лучше бы нам держаться сообща и работать на престиж. С Никитой с самого начала было сложно, поэтому я решил подружиться с тобой. Ну а… получилось то, что получилось.

— Блин, а просто сказать при первой встрече было нельзя? — проворчала Лиза. — К чему тогда все эти танцы с бубнами? И Строллом… — Выругалась шёпотом. — Да я сама, если честно, как дура себя вела. Хотела, чтоб ты отвалил и не лез, куда не просят. Ведь мне вокруг никто на хрен не нужен! — выкрикнула внезапно. — И ты тоже! Но все тут играют в эти социальные пляски, и я старалась поменьше выделяться из общей толпы… Но как, когда кругом всё так бесит?!

Она даже притопнула от возмущения.

— Эх, хотел бы я сказать то же самое про себя… — вздохнул я. — Знаешь, ещё полтора года назад я разделял похожие убеждения. Ненавидел в жизни всех и вся… А потом что-то постепенно изменилось. Не знаю — может, гонки повлияли или же что другое… Теперь мне кажется, что люди занимаются всей этой фигнёй с отношениями, потому что у них есть что-то внутри, что говорит им: чего им хотеть и как поступать. Порой человек противится этому голосу — и выходит какая-то лажа. Так и мы — долго не могли разобраться, чего желаем, и совершали поэтому всякие глупости. А надо всего-то слушать, — постучал большим пальцем по груди в области сердца, — то, что внутри…

— Капец… — покачала головой Лиза. — Как всё сложно, блин. И что потом? Кто мы вообще такие друг для друга? Чего мы так друг в друга вцепились? Как оно там в будущем пойдёт, а?.. — Негромко засмеялась. — Вот только щас поняла: на Джорджа я-то реально переключилась, чтоб про тебя забыть… — Подняла глаза к небу и застонала. — Твою мать, прозвучало так, словно мы встречаемся и между нами этот долбаный многоугольник… ну ты понял… Но, блин, это же ни разу не так. Мы же соперники. И пока я всё ещё за «красно-белых», я должна мешать тебе и «Хайтеку»…

— На трассе, — уточнил я. — Исключительно на трассе… А в жизни — нет, никому мы ничего не должны. В том числе и друг другу. Мир?

— Чего? А-а… Ну да, давай. Помиримся, что ли, — фыркнула Лиза и протянула руку, которую я с удовольствием пожал.

Тёплая кожа, мягкая плоть — сразу понятно, что передо мной человек, а не робот. Ещё бы костяшки так не кололись…

— Не, ну а серьёзно: останешься в «Преме»? — спросил я. — Стролл ведь уходит в «Уильямс»… да и Ник, скорее всего, распрощается с нашей «Формулой», чтобы и дальше в SuperGT выступать…

— Не, не думаю, — мотнула головой Лиза. — Там все, блин, такие умопомрачительно важные: мол, мы побеждаем в европейской «тройке» ещё с тех пор, когда та была Евросерией… Аж противно. — Её передёрнуло от отвращения. — Как в «Мерседесе» — те тоже все такие из себя чемпионы… Хотела бы я пойти к вам — но ведь не примут, наверное. Там же всем у вас этот заправляет…

— Ну не сказал бы, — возразил я. — Мнение директора команды также, я так думаю, имеет значение… А вообще — куда возьмут по результатам тестов. Я, может быть, тоже уйти хочу. Джордж в GP3 переходит, чтобы на расслабоне для суперлицензии очков добрать, и на его место могут взять Ральфа Арона…

— Чего? Этого? — Лиза изумлённо хохотнула. — Ну нет, тогда я к вам ни ногой. У меня к этому проходимцу свои счёты — ещё с «четвёрки»… Вот не могу понять, как вы с этим финном дружите. Ты же украл у него титул, вырвал прямо из рук…

— В достойном соперничестве для получения удовольствия действительно главное не победа, а участие, — близко к тексту процитировал я своего инженера. — Главное, чтобы борьба была острой и честной, без поддавков и излишней жести.

— Ясненько… Ну что, раз «Према» и «Хайтек» отпадают, остаются «Ван Амерсы», «Мотопарк» и «Карлин»? — Она загнула на руке три пальца. — Думаешь, получится какую-нибудь из этих команд сделать чемпионской?

— Смогли же мы за год вырасти из ничего до гарантированного второго места. А за личный титул, уверен, может побороться любой. И мы в том числе.

— То есть мы всё-таки будем соперниками.

— На трассе, — напомнил я. — А в жизни предлагаю остаться друзьями и сейчас просто погулять. Через неделю встретимся на Хоккенхайме — и вот тогда пойдёт настоящая жара. А здесь что-то, блин, холодно… — Я поёжился и спрятал руки в карманах.

— Ну так октябрь же, — сказала Лиза. — Сезон кончается…

Вдруг она подошла ко мне вплотную, встала на цыпочки и прошептала в самое ухо:

— На этапе в Германии я не буду работать на Стролла. Я буду ездить исключительно для себя. Так и знай, Жум-макин…

Немного отстранилась и пробормотала:

— А жаль, что Джордж уходит. Так бы я с ним, может быть, замутила…

— Ты же сказала, что тебе на фиг никто не нужен, — напомнил я.

— А я сама не знаю, чего хочу. Это всё для меня слишком сложно, — резко ответила Лиза и неожиданно схватила меня за руку, вырвав ту из кармана, и потащила меня вперёд, в сторону перехода. — Ты же предлагал погулять, пошли!

«Странная она, — подумал я. — Хотя, может, и не попаданка вовсе?»

Но спросить ещё и об этом не решился.

Нечего все карты раскрывать кому ни попадя.

Даже другу.