Мийол-ученик

А вот Элойн вылетела вон следом за ним спустя ещё битых полтора часа.

И с покрасневшим лицом. Некрасиво так, пятнами. От готового излиться возмущения или от едва сдерживаемых слёз — она и сама не сказала бы.

— Сколько дополнительных задала?

— Со счёта сбилась!

— До «слабо» опустить смогла?

— С-с! — «Вот вчистую принцип «с кем поведёшься» сработал!» — восхитился призыватель, — Смогла, тварь подкаменная!

— Пойдём-ка, поедим. И пока идём, ты мне выложишь все возмутительные подробности.

Пошли, поели. Ходили достаточно далеко — в хорошо знакомые уже «Дары чернолесья». Так что Элойн успела и нажаловаться, и вспомнить про план, и успокоиться. Потом пара всё так же неспешно вернулась на второй этаж и сдала теорию повторно… конечно, другой комиссии.

Итог: Мийол — ожидаемое «сильно» (не решил одну задачу из трёх и два дополнительных вопроса из четырёх тоже раскрыл не блестяще, хотя не сказать, чтобы провалился; так, вполне простительная и исправимая поверхностность в понимании материала). А вот Элойн на второй раз выдала вполне уверенное «отменно». То есть на первом этаже ей бы могли за такой ответ даже и «безупречно» выставить, но комиссии второго этажа придирались к мелочам более въедливо.

В сущности, адвансар слегка занизил результат больше из-за вывернутой объективности, чтобы не заподозрили в излишней симпатии к молодой привлекательной особе (для экзаменации Элойн приоделась в недешёвые вещицы из Чёрного Пассажа).

На том деловая часть дня закончилась, и Мийол уволок подругу в прогулку по Баньян-парку. О чём оба не пожалели: творение мастера Ларна и впрямь оказалось чем-то изумительным. Призывателю во время променада по его ярусам, живым лестницам, парящим платформам — те рунные «поплавки», что уменьшали их вес, никто не вырезал и не конденсировал, они выросли почти что сами! — и гулким спиральным тоннелям в титанических воздушных корнях вспоминался Лагерь-под-Холмом с его жилыми подземными деревьями-колоннами.

Хотя сравнивать тамошнюю флору с Баньян-парком, конечно — как «Хитолору», яхту-самоделку, ставить в один ряд с суперхарвестером «Рука Стедды». Совершенно разные уровни!

Ночь с первого на второй день Мийол и Элойн также провели на палети рядышком. Но без «баловства» (девушка ещё от предыдущего-то не вполне отошла, какое там баловство!). Просто спали вместе, переплетя руки-ноги. И отлично выспались, к осветлению ощущая себя готовыми ко второму дню экзаменации во всех отношениях.

На «малую» практику, не в пример вчерашнему, пара явилась в числе первых. И — что правилами вполне допускалось — взяла задание, рассчитанное именно на двоих (что с некоторым даже избытком компенсировалось повышенной сложностью и объёмом рабочих материалов).

Формулировка тестовой задачи не менялась чуть ли не от самого основания гильдии: «Взяв материалы, доставленные из чернолесья, обработайте их алхимически». И всё. Но…

Во-первых, никто не собирался давать неофитам подсказки, какие именно материалы им дали. Разбирайтесь сами, что это такое и для чего может использоваться. Это автоматически ставило перед экзаменуемыми задачи аналитического класса. Впрочем, ещё до того, как взяться за анализ, следовало чисто механически разобрать и рассортировать сырьё… среди которого очень часто попадалось чувствительное к внешним условиям, вызывающее аллергические реакции, даже явно ядовитое. То есть фактически в тест изначально входило знание правил безопасности. И уже в третью очередь начиналась та самая алхимическая обработка с извлечением-разделением максимального количества полезных вытяжек, настоев, конденсатов и прочего.

Качество добытого-очищенного, разумеется, также шло в зачёт.

И общее время работы.

В самой заурядной веточке обычно содержались десятки и сотни активных субстанций — но вряд ли алхимик, заморочившийся их тотальным разделением на сверхчистые фракции, получил бы особо высокую оценку. Умение рационально использовать своё рабочее время и лабораторные артефакты тоже являлось неотъемлемой частью проверки.

— Так, — бубнила Элойн, копаясь в корзине с заданием руками в толстых перчатках. Лицо её прикрывала тканевая маска с небольшим зачарованием, волосы — плотный платок, глаза — чуть треснутые у левого края, большие защитные очки из синеватого трёхслойного стекла. — Вот это очень похоже на корни Синеплодного Дурмана. Белые с зелёным параллельные прожилки, при умеренном сжатии выступает млечный сок с характерным запахом…

— Есть запах, — подтвердил Мийол. — Как у Черноплодного, только сильнее.

— Маску на место верни!

— Уже. И не паникуй ты так: летучая фракция сока у этой радости не особо ядовита. Это тебе не ангуз — обработку которого нам никто бы и не доверил, кстати…

— Всё равно это не повод пренебрегать мерами безопасности!

— А я и не пренебрегаю. Если что, могу вполне официально сказать: снимал маску сугубо временно и только для органолептического анализа.

— Что за чепухня?!

— Не кради мои словечки. И это не чепухня. У меня так-то Контроль Фокусировки Чувств работает вовсю! Кроме того, при работе в паре это стандарт: один пользуется всеми средствами защиты, другой для ускорения анализа прибегает к условно-опасным методам.

— Ладно. Только в рот ничего не суй, милости Мелиаль ради!

— Не буду. Хотя сомневаюсь, что тут найдётся что-то токсичнее этих корней.

Мнение в итоге подтвердилось: из сваленных в одну корзину (что само по себе включало мотор сварливости Элойн на средние обороты) трёх видов корешков, трёх видов листьев, двух разных видов трав, игольчатых ветвей шкуловника, личинки какого-то неустановленного вида и обнаружившейся около дна шляпки разноцветного трутовика именно корни Синеплодного Дурмана были и самым ядовитым, и самым ценным сырьём. Ну, кроме личинки, может быть. С ней вообще ясность отсутствовала: даже обращение к малому справочнику чернолесских ресурсов не помогло уточнить, что это за фиговина.

— Будем работать с тем, что опознали, — постановила Элойн. — А её сдадим экзаменаторам. Это почти наверняка либо мусор, либо ингредиент не нашего класса компетентности.

— Скорее всего, — заметил Мийол, — это мусорный муляж чего-то ценного. Активной магии в нём ровно ноль, так что происходить из чернолесья она не может. Но эта пёстрая сине-жёлтая окраска прямо кричит о чём-то особенном. Страшно ядовитом, например.

— Угу. Так, сортировка — всё. Давай я займусь тестированием качества лубораши и суну в уксус метунник, а ты…

— Погоди. Дай листья лубораши мне.

— Контроль Фокусировки Чувств?

— Он самый.

В итоге быстрая проверка с помощью обоняния (и не афишируемое, но сфокусированное применение чуйки Атрибута) подтвердили, что нестойкие активные вещества в листьях лубораши, увы, полностью распались. А их восстановление хоть и возможно, но не стоит затрат времени: не настолько это ценный ресурс.

Жаль, что те же тяжёлые фракции политерпенов из корней семисила из-за своей низкой летучести, невзирая на близкое алхимическое сходство с эфирными маслами, плохо поддаются количественной оценке «на запах». Что при трёх сотых содержания их в корне, что при трёх тысячных сила аромата почти не меняется, да и сам он основательно «забивается» совершенно иными пахучими субстанциями. С другой стороны, сэкономить немного времени, подтвердив бесполезность части материалов как источника сырья — уже лучше, чем ничего.

Вообще Мийол и Элойн заранее — ещё во время вчерашней прогулки по Баньян-парку — распределили обязанности во время «малой» практики. С учётом своих сильных и слабых сторон. Так, призыватель со своим соответствующим уровню резервом взял на себя почти все первичные фазы обработки материала. Требовательные к резерву, но не особо нуждающиеся в дозировании приложенной силы. Да и чисто физические занятия, вроде перетирания корней Синеплодного Дурмана перед экстрагированием, также легли на крепкие мужские плечи. Что до Элойн, то она занялась алхимической аналитикой, а также (уже во второй половине дня) тщательным и тонким процессом разделения фракций с помощью Пародела.

Сдавала экзаменаторам сделанное в паре тоже она.

— И как результаты? — спросил её утомлённым голосом Мийол по возвращении в гильдию. Экзаменация в его понимании не являлась веской причиной проигнорировать очередное занятие с мэтром Кемватом… и занятие это призывателя предсказуемо умотало. Невзирая даже на то, что внутри массива Ла он буквально купался в плотных потоках Природной Силы.

С другой стороны, он ведь ещё и растраченный резерв там восполнял. Двойная нагрузка на прану, м-да… не удивительно, что всё тело — как палками избито…

— Вроде неплохо, — тоном столь же утомлённым, только по иной причине, ответила Элойн. Излагать подробности ей явно не хотелось.

— Ну и ладно. Спать?

— Спа-а-ать…

И вот наступил долгожданный третий день недели, день «большой» практики. Последний и во многом решающий этап экзаменации. Тут уж ни о какой совместной работе речи, разумеется, не шло: конденсомантия, за вычетом некоторых специфических областей, о которых неофитам-алхимикам и помыслить-то страшновато, — занятие сугубо индивидуальное.

Только маг, его мистическая печь, компоненты пилюли. И ничего больше.

Элойн предсказуемо нервничала. Для неё предстоящее испытание представлялось самым серьёзным, самым сложным и… непреодолимым. Шутка ли: больше десяти раз приходить на этот этап экзаменации — и проваливаться. Раз за разом выгребать едва на «слабо». Такое кого угодно может демотивировать, лишая веры в себя! Вот и её знакомый барьер… подкосил. Даже безо всякой аурной чувствительности Мийол читал в опущенных плечах и уголках губ подруги знаки унылой безнадёжности.

«Не это ли Ригар называл выученной беспомощностью? Сдаётся, что именно это. А я ему ещё с трудом верил: как так, мол, ведь при явном изменении обстоятельств любой разумный… — и прочие шибко умные аргументы.

Ну да ничего. Главное — прилично сдать самому и сдержать данные обещания».

Насчёт собственной способности одолеть «большую» практику Мийол особо не думал. Раз уверенно отверждает третий класс сложности — звание базилара, можно сказать, уже при нём. А у него ещё и резерв почти полон, что означает возможность ускорить процесс вложением маны. Там, где эксперта хватит на три-четыре пилюли подряд, он сможет отвердить восемь, а то и все девять. То есть на практике-то штук пять: он не единственный сдаёт, никто ему времени на конденсацию девяти пилюль не даст. Но даже если одну из пяти пилюль «удастся» загубить, четыре — это уже гарантированное «сильно».

«Да, — подумал Мийол, — так и сделаю. Четыре попытки потрачу на третий класс сложности и пятую — на третий-плюс. Не выйдет? Всё равно «сильно». И аж «отменно», если пятая попытка удастся. А они ведь мне иногда удаются. И к особенностям доставшейся печи я к тому времени уже приноровлюсь, за четыре-то ранее проведённых процесса…

Я смогу пройти это испытание. И я пройду его!»

То ли сыграл правильный настрой, то ли доставшаяся мистическая печь оказалась чуть более стабильной в работе, то ли успешные опыты с конденсомантией переплавились наконец-то в некое новое понимание собственных действий. А может, и везение сработало. Но суть в том, что Мийол полностью исполнил собственный план, выдав за два часа четыре разных пилюли третьего класса и за следующий час — пятую пилюлю, с промежуточной сложностью.