Уроки агенту розыска

9

В номере гостиницы явственно слышался разговор. После стука все мгновенно смолкло, как будто костяшки пальцев Семена Карповича, как в сказке, заставили людей провалиться в какую-то яму. Только из глубины коридора доносилось шарканье ног да стук швабр горничных.

Семен Карпович снова и с непонятной Косте робостью постучал в дверь.

— В кровати что ли лежат? — пробурчал он себе под нос. Но на этот раз дверь скрипнула, и на пороге появилась с растерянным выражением на лице молодая красивая женщина лет тридцати пяти в длинном белом платье, перетянутом в талии белым лакированным пояском. На тонкой напудренной шее висел синий газовый платок. Черные волосы были собраны в крутой валик на затылке и зашпилены брошками. Увидев их, женщина сощурила и без того раскосые зеленые глаза, под которыми нависли пепельного цвета отечные мешки.

— Ах, это вы, господин сыщик! — воскликнула она удивленно. — А уж я бог знает что и подумала. Уж не разбойники ли?

— У вас, Инна Ильинична, есть чем поживиться разбойникам? — осведомился Семен Карпович. — Поступило в угрозыск письмо, анонимное, конечно. Будто вы, Инна Ильинична, незаконно торгуете кокаином и наживаете на этом бешеные деньги. Вот посему и надо полагать нас на лицо, как пишется в приказах.

— Какое свинство! — сцепив пальцы, прошептала женщина. — Дайте мне того человека, господин Шаманов, и я плюну ему в лицо. Это наверняка какая-нибудь из этих проныр-горничных, что всегда подсматривают и подслушивают.

Семен Карпович вздохнул шумно.

— Если бы мы знали, — проговорил он, почтительно при этом глядя на Инну Ильиничну. — Так позволите пройти для осмотра? Хоть и анонимное письмо, а ордерок имеем на руках.

— Пожалуйста, — нехотя предложила Инна Ильинична и отступила чуть в сторону, освобождая им дорогу, — если уж вам так хочется. Верите всяким сплетникам и болтунам. Искали бы настоящих преступников.

— Хочется-не хочется, работать надо…

В большой светлой комнате с полукруглыми высокими окнами, прикрытыми побуревшими и продырявленными гардинами — сидели двое: толстая, вся в черном, седая женщина, похожая на турчанку, и мужчина с покрасневшими веками, впалыми щеками, черными от щетины, с глубокими зализами на голове, с оттопыренными, как у мальчишки, ушами. Одет мужчина был в серый пиджак, черную рубашку, подпоясанную ремнем. На ногах стоптанные яловые сапоги.

На столе поблескивала яркой наклейкой бутылка вина, на газетном листе лежала горсть конфет в бумажной обертке. И женщина, и мужчина молча, во все глаза смотрели на вошедших. Мужчина вдруг чертыхнулся и бросил окурок папиросы в пепельницу — видно, прижгло пальцы.

— А у вас, Инна Ильинична, я гляжу важные гости, раз встретили их вином да конфетами, — проговорил уже весело Семен Карпович, неторопливо обходя сидящих за столом. Те завороженно поворачивались вслед за ним, как опасаясь получить удар по затылку.

— Ну что вы, — спокойно ответила Инна Ильинична, — это просто мои старые друзья: подруга, госпожа Добрецкая, и дальний родственник Игорь Юрьевич. Не виделись столько лет и как же не отметить такое событие.

— Эта госпожа Добрецкая, — торжественно произнес Семен Карпович, — и сыскному старая подруга. В начале войны она устроила у себя на квартире в Никольском проломе притон с беженками-проститутками, а в революцию куда-то пропала. А беженки куда-то исчезли, в Турцию что ли она их вывезла да продала?

Госпожа Добрецкая на глазах стала бледнеть, обессиленно откинулась на спинку кресла:

— Подумать только, — проговорила полушепотом, — сейчас и я вас признала, господин…

— Просто товарищ Шаманов, — прервал ее нетерпеливо Семен Карпович. — А вас я хорошо знаю, господин, или как вас теперь величать, дальний родственник, Игорь Юрьевич.

Мужчина встал, щелкнул каблуками.

— Командир санитарного отряда запасного полка Сеземов. Простите, что не в форме, в увольнительной нахожусь. В штатском, знаете ли, посвободнее чувствуешь себя.

Семен Карпович улыбнулся ядовито, оглядывая мужчину с ног до головы:

— С такими командирами Ульянов-Ленин, как Александр Македонский, дойдет до Египта, пожалуй… Какой стук выделываете каблуками. Прямо гвардейский офицер на гатчинском плацу… Интересно только, где вы санитарному делу научились? Не в публичных домах?

Сеземов побагровел, откашлялся, подыскивая видно ответ, но Семен Карпович резко отвернулся.

— Ну, впрочем, нам пора и за дело приниматься.

Он вышел и вернулся почти тотчас же с двумя женщинами, горничными гостиницы.

— Вы-то должны бы знать, — обратился он к ним, — торгуют или нет в этом номере? По разговорам, по посетителям.

Ответила одна из них, маленькая, косоглазая, в платке, длиннополом мужском пиджаке. Руки она сунула в рукава, как будто ее знобило в этот жаркий июльский день. Ответила грубо, с неприязнью к находившимся в номере и даже глаза сощурила злобно:

— Наше дело маленькое — прибрали и ушли. За это и карточку дают нам.

Вторая, покрупнее ростом, добавила тихо и тоже нелюбезно:

— Следить, что делается в номерах, так волосы встанут дыбом.

— Та-ак… — протянул Семен Карпович, — тогда вот ордер на обыск. Пахомов, приступай. Осмотри все под кроватью, под диваном.

Костя вдруг растерялся. Еще вчера он жил в деревне, косил с матерью траву, а сейчас надо искать под этой пышно взбитой кроватью кокаин, видя на себе недружелюбные взгляды каких-то странных людей.

— Ну так что же ты? — спросил Семен Карпович, сам тем временем деловито переставлял на столике трюмо, баночки, открывая их и закрывая. При этом шумно посапывал носом, а то чихал.

— Непривычное еще, наверное дело-то, — почувствовала первая понятая.

— Ничего, приучится, — прибавила другая, — дело не хитрое, видно.

Инна Ильинична так громко засмеялась, что Сеземов неожиданно вздрогнул, госпожа Добрецкая откинулась опять на спинку кресла и почему-то пожала плечами. Тогда Костя решительно прошел к кровати, присев на корточки, вытянул чемодан за тонкую кожаную ручку. Тотчас же застукали каблуки Инны Ильиничны, колыхнулось платье перед глазами.

— И охота вам, молодой человек, этим заниматься? Там же мое нестираное белье. Уж пусть хоть ваш начальник ищет, ему-то это не впервые.

Костя сделал вид, что не расслышал. Раз приказал Семен Карпович, он, Пахомов, будет выполнять приказ.

Под руками зашелестели, пахнущие духами чулки, лифчики, блузки. Словно жгло руки и, добравшись до дна чемодана, Костя даже вздохнул облегченно.

— Нет здесятко ничего, — известил Семена Карповича. — Одно белье.

— Потом скажешь, что ничего нет здесятко — передразнил недовольно Семен Карпович, — ищи в других местах, да повнимательнее только…

Но и под диваном увидел Костя лишь пыль, а в пыли обрывки материи, нитки, пуговицы. Поднялся, стряхивая с коленей приставший сор. Инна Ильинична засмеялась издевательски:

— Хороша работка пыль собирать под дамскими кроватями. Бежали бы вы, молодой человек, прочь от такой канители. Уж лучше бы воевали с Деникиным.

— Кому-то надо и этим заниматься, — равнодушно проговорил Семен Карпович и с каким-то раздражением отставил баночку.

— А теперь, граждане свободной России, нам придется вас обыскать на предмет не затерялась ли где там пачка кокаина. Ничего не попишешь. И вас, товарищ командир, раз вы оказались здесь…

Мужчина тотчас встал, стуча каблуками, подошел к Семену Карповичу и опять щелкнул по-военному. Смотрел немигающими глазами.

— А ты, Константин, осмотри Инну Ильиничну, — приказал Семен Карпович деловитым тоном и чуть заметно ухмыльнулся.

Инна Ильинична возмутилась:

— Этим, было бы вам известно, занимаются женщины. Это уже варварство.

— Отлично, — похлопывая Сеземова по пиджаку, ответил Семен Карпович. — Тогда отложим до угрозыска. Наша журналистка любит этим делом заниматься.

Все в номере увидели, как испугали Инну Ильиничну эти слова. Она попросила поспешно:

— Ну, хорошо… Только хоть не на виду у всех. Разрешите в другой комнате.

— В другой, так в другой, — согласился Семен Карпович, вслед Косте наказал под тихий смешок женщин-понятых:

— Только ты там не очень-то увлекайся…

Покраснев, и в глубине души ругая Семена Карповича за это поручение, Костя вошел во вторую комнату, полукруглую, совершенно пустую, без мебели. Инна Ильинична стояла посреди комнаты и улыбалась ласково:

— Надеюсь, что вы, молодой человек, не станете обшаривать меня, как арестанта. Вам самому, я вижу, стыдно.

Так как Костя переминался с ноги на ногу, не зная что предпринять, она поняла это по-своему:

— Не станете же вы здесь искать, — сказала с каким-то любопытством, разглядывая его, вскинула концы платья, открыв голубые панталоны, подвязки, круглые колени, туго стянутые чулками.

— Ладно уж, — с каким-то даже отчаянием в голосе воскликнул Костя и бросился из комнаты. И как бы воедино увидел всех. Понятые все так же улыбались, Семен Карпович смотрел с интересом, на лицах госпожи Добрецкой и Сеземова напряженное внимание и даже тревога. Словно бы ждали увидеть в руках Кости что-то.

— Ничего нет, — проговорил и услышал тихий смех понятых. Инна Ильинична, в дверях поправляя волосы, проговорила:

— Очень вежливый помощник, Семен Карпович. Вот бы у кого вашим сыщикам надо поучиться…

Семен Карпович сделал вид, что не расслышал. Он захлопнул объемистый бумажник, вернул его Сеземову, и сказал:

— Мог бы я себя, санитар, помня пятнадцатый год, отвести к Агафонову для знакомства, да обет дал не вмешиваться в политику. Так что твое счастье…

— А вы меня не пугайте, товарищ Шаманов, — уже тоном начальника произнес Сеземов. — Я на службе у Советской Республики. Мне доверяют. Наш командир полка и в штабе знают прекрасно, что я бывший офицер.

Семен Карпович быстро глянул на него, и так же быстро повернулся к женщинам:

— И ваше счастье, господа. Но смотрите, — погрозил он пальцем, — чувствую неспроста вы распиваете эту бутылку мадеры.

— Я в Тамбов уеду завтра, — вызывающе глядя на Семена Карповича, проговорила Инна Ильинична. — Мне нечего больше делать в этом Карфагене.

— Я тоже не задержусь, — сообщила и госпожа Добрецкая, — меня ждут в Петербурге мои внучки.

— Значит, на новый манер своих девиц называешь? — съязвил Семен Карпович. — Внучки, они теперь в революцию? Ну, да ладно…

Он написал протокол обыска и отпустил понятых. На прощание сказал оставшимся в номере:

— Посмотрю я только, где вы сядете. Не попадите, смотрите, на Гласневскую, или еще хуже к Агафонову…

— А это пусть вас не беспокоит, Семен Карпович, — отрезала зло Инна Ильинична и вдруг покраснела вся от лба до шеи.

— Да ну как сказать, — ответил задумчиво Семен Карпович, посмотрел на Инну Ильиничну и какая-то теплота блеснула в глазах.

Та усмехнулась, спросила холодно:

— У вас больше ничего нет к нам, Семен Карпович?

Семен Карпович медленно покачал головой и пошел к выходу. Она догнала их у дверей, проговорила быстро и с упреком в удивительно тихом голосе:

— Ах, Семен Карпович! Приходите с обыском, раздеваться заставляете, нервы мои и без того разбитые добиваете. Неужели нельзя было без этого шутовства? Ведь я же вам, как догадываюсь, всегда нравилась.