Брат мой Седрик...

Выслушав очередной перевод Поттера, Фадж растерянно задумался — и как бы это выяснить-подтвердить-доказать? Амелия Боунс, доселе молчавшая где-то в задних рядах, вдруг фыркнула и предложила:

— А давайте на Даблдора попечителей спустим? После Турнира это как-никак актуально, ну мало ли… болгарскими чебуреками отравились, протухшее бланманже подали, неумело приготовив его по французскому рецепту, кстати, а повара наши в курсе, что такое мидии? Так вот, пока попечители таскают Дамблдора туда-сюда и по инстанциям, кто-то, внедренный в группу этих самых попечителей, пусть проберется в кабинет директора и пороется там. Авось и найдется что-нибудь эдакое?

На Амелию посмотрели, как на богиню, чуть ли не расцеловали в порыве чувств. А её гениальный план тут же воплотили в жизнь — снарядили гоп-группу постоянных попечителей, в привычный состав которых входили и Люциус Малфой, и родители Гойла, Кребба, Паркинсон и прочих, чьи интересы были очень тесно связаны со школой и детьми. И на затесавшегося среди них Циппиана Бойла уже как-то не обратили внимания и сами попечители, мало ли кто, чей-то папа и всё…

Правда, было опасение, что Дамблдор, как директор, может почуять вторжение в свой кабинет, но эти подозрения развеял Гарри, сказав:

— Да нет, это маловероятно. Он, похоже, не всеведущий. На моем первом курсе он прозевал вселенца в профессора Квиррелла, на втором моем курсе весь год по школе ползал василиск, а Дамблдор о нем ни сном ни духом.

— А может, он притворялся, что не знает? — неуверенно пробасил Ранкорн, горой нависая над подростком. Гарри пожал плечами.

— Знал бы, проверил, что я именно василиска заколол гриффиндорским мечом.

— А кого же ты заколол? — удивленные вопросы вокруг.

— Никого, — Гарри поглубже засунул руки в карманы куртки. — Его феникс заклевал, он, когда надо, очень сильным становится, меня с Роном и Джинни и профессором Локонсом на хвосте своем вынес из тех подземелий. А меч я просто своей кровью испачкал, нечаянно… Василиск же меня укусил, вот сюда, — Гарри показал на правое плечо. — И он был огромный, весь в броне, в чешуе, как дракон, ну, куда мне с ним, мелкому, тягаться?..

Гарри поднял глаза, поразившись вдруг наставшей тишине, и увидел вокруг себя офигевшие бледные лица, некоторые вообще, как сметана, побелели.

— Сынок, как же ты выжил-то? — слабым голосом спросил Фадж.

— Ну, меня феникс исцелил, — смущенно пояснил Гарри, виновато моргая. — Он на мою рану поплакал… э-э-э… слезами полил.

И обалдел окончательно, видя, как несколько закоренелых магов размашисто перекрестились, вознося молитвы то ли Мерлину, то ли Господу Богу. Ничего не поняв, Гарри дал себе мысленный пинок прочитать хоть что-нибудь о василисках, о которых он, похоже, чего-то не знает. Видя гаррино недоумение, Том покачал головой и сдавленно прошипел:

— Укус змеиного царя убивает мгновенно, ты бы и секунды не прожил после настоящего полноценного укуса василиска, точно вознамерившегося убить свою жертву, его яд прожигает рану, а не прокалывает кожу. То, что ты остался жив, говорит о том, что он не собирался тебя убивать. Скажи-ка мне, Гарри Поттер, что он с твоей раной сделал?

— Ничего, — растерянно ответил Гарри. — Клык только сломал…

— Вот-вот, — издевательски зашипел Том. — И ты говоришь — он огромен, бронированный, как дракон? И при этом у него настолько хрупкие зубки, что они остаются в ране маленького мальчика с нежной кожей?

— Э-э-э… то есть, вы хотите сказать, что он специально сломал клык, чтобы я… проткнул им ваш дневник? — от шока Гарри даже перешел на «вы». И выпрямился, округлив глаза. — А вам не жалко, что один ваш крестраж погиб?

— Ну, минус один крестраж, что такого… — проворчал Том. — Клок души вернулся ко мне раньше времени, вот и всё. А если все их уничтожить, то моя душа станет цельной, а сам я стану, увы, смертным.

Разведка боем прошла успешно. Двенадцать попечителей протаскали директора по кухне и подземельям, потом, виртуозно заморочив ему голову, затаскали по мэнорам, демонстрируя потравившихся невесть чем жен и детей, на все лады вопрошая, как и чем лечить поносы и рвоты. Какой-такой Мунго, директор, я ж лорд, а это моя леди, ну какой, к дракклу, Мунго??? Лечите сами, в конце концов, это ваши хогвартские домовики потравили наших жен и наследников!

А тринадцатый член, невидимка Циппиан Бойл, проник в башню. Перекинулся в ушастого бигля, потявкал на Горгулью, нашел кошачью лазейку и прошвырнулся по круглой комнатке, перетявкиваясь с фениксом, который любезно показал четвероногому гостю кое-какие тайнички директора. Вернувшись, Циппиан предоставил суду извлеченные из тайников скляночки с мутным дымками внутри — флаконы с воспоминаниями. Просмотрев которые, все выпали в осадок.

Вообще-то не было ни свидетелей, ни сколько-нибудь серьезных улик, которые могли бы связать Тома с теми прошлыми и недавними преступлениями. Но принесенные скляночки доказали обратное.

И, как заметил Фадж, как-то подозрительно Дамблдор был осведомлен обо всём. Даже в Азкабан к Морфину наведался, воспоминания взял. А с чего так вдруг? Был у бородатого особый интерес к Тому, был. Дедушка его, как говорят в маггловских спецслужбах, «вел». Следил за каждым шагом, каждым вздохом. Очень уж Дамблдор был заинтересован в Томе Реддле. Всё про него выяснил — и что у Горбина работал, и что Хепзибу Смит навещал, для чего опять-таки взял воспоминания… а у кого? У домовушки. У той, к кому большинство магов относится так — «подай», «принеси» и «пошёл вон», а тут вон какое внимание — воспоминания взяли, озаботились. О чем это говорит? А о том, что убить как Реддлов, так и Хепзибу, равно как и подставить Морфина, мог не Том, а сам Дамблдор. А потом подставить Тома в нужный момент, что уже доказано Гарри Поттером. Потому как всё это очень похоже не на собирание доказательств, а на составление фальшивой легенды о «Тёмном Лорде», такой задел на будущее. Пригодится, знаете ли…

— Если бы мудозвон бородатый, простите, не сдержался, — сконфузившись, Фадж отер потный лоб, — собирал именно доказательства, то логично было бы передать их в суд, официально, он ведь не только у домовушки воспоминания брал, а и у Морфина — неважно, что тот заключенный, свидетельствовать он может, и у Боба Огдена, и у Горация Слизнорта… кстати, найдите этого веселого коллекционера, что-то мне его воспоминания не нравятся, слишком они мутные, как ненастоящие… Но, в общем, нет, бородатый их просто собрал и ничего не стал с ними делать, сидел на них, как курица на яйцах, и… чего-то ждал. Впрочем, это могло быть использовано и против самого Тома лично — чем не компромат, а?

Тут он посмотрел на притихшего в аквариуме Лорда и хмыкнул:

— А вас, я думаю, пора восстановить в физическом виде, вернуть вам нормальное тело и всё такое. Надеюсь, с мозгами у вас полный порядок? А то не хотелось бы начинать новую войну с вами…