Брат мой Седрик...

— Я слышал об этом, — нахмурился Сметвик. — Не то чокнутые анимаги, разгуливающие по ночам, не то ненормальные звери, каким-то странным образом подружившиеся меж собой. В общем, странная дружба волка, собаки и оленя, ещё с ними тусовался то ли хомяк, то ли кролик. Их неоднократно пытались поймать, но так и не смогли, уж больно хитрые… Ага! — воскликнул целитель, озаренный внезапной догадкой. — Анимаги это были! Я прав, Северус?

— Да, — кивнул Северус. — Эти идиоты ничему так и не научились, продолжали вытаскивать оборотня из бункера, в котором его специально запирали компетентные, приставленные к нему люди, целители. Запрут оборотня на семь замков и уходят спать в твердой уверенности, что к волку никто не сунется. Но как же они ошибались! Таких идиотов было целых трое, они ради студента-оборотня даже стали анимагами. Так вот, ушел я в лес, задание Слизнорта выполнять — выкопать корни цапня подлунного, он только в июне из-под земли вылезает и всегда в полнолуние. Ну и вот, сижу себе, копаю корешки, никому не мешаю, точно зная при этом, что олень в Больничном крыле отлеживается после дуэли со мной, ну кто же знал, что пёс с крысой рискнут выпустить оборотня вдвоем, без третьего своего товарища? Но идиотизм же не лечится. Вот и эти… два кретина, пожалели волчика, как же, заперли бедного… Ну и выпустили. И не смогли удержать бешеного зверя, когда тот почуял меня. Порвал он меня насмерть, помню, распоротый живот себе зажимал, пока пёс драл волка, пытаясь отвлечь на себя. Дальше — мрак, отрубился или умер, не знаю… Очнулся в странном и удивительном месте: надо мной склонились серебристые ивы, над головой полная луна, сам я лежу на мелководье лесного небольшого озерца, тело мое цело и невредимо. Никаких глубоких ран и распоротых животов, кхм… И шрамов никаких не осталось, даже на память.

Северус замолчал, Гиппократ молча сжал его плечо сильной ладонью, выражая сочувствие. Сквозь зубы выдавил:

— Этих… анимагов хоть наказали?

— Со временем, — подумав, сказал Северус. — Само время и жизнь их наказали. Двое из них уже мертвы, один идиотом остался, а проклятие оборотня само по себе сильное наказание.

Снова замолчав, Северус посмотрел на аквариум. Задумчиво предложил:

— Думаю, его вместе с крестражами следует отнести к рутовой полянке в ночь полнолуния и оставить там. Если он будет интересен добрым духам леса, то о нем позаботятся, как позаботились обо мне когда-то. Так будет правильно, сама Магия решит его судьбу, предрешит — жить ему или умереть?

Предложение Северуса приняли благосклонно. И решили действовать незамедлительно. Благо, как раз на днях начиналось полнолуние. Пользуясь тем, что Дамблдор неполноценный директор, к Запретному лесу трансгрессировали с горной стороны, то есть подальше от замка. Следом за Северусом прошли к зарослям руты, застелили участочек принесенным с собой пледом, уложили в травяную люльку Лорда, отдали ему в руки его три крестража и убрались, оставив с ним Циппиана в виде бигля. На всякий случай.

Потикало-побежало время. Настала ночь, из-за косматых туч проглядывала круглая Луна. Тихо шумел ветерок, стелясь над травой, играя в свои невидимые игры. Негромко посапывал маленький пёсик, оставленный для наблюдения за Лордом. Шло время, ждали неизвестного Том и Циппиан. Но основной спектакль, его первый акт, начался только в полночь — прилетел и сел на ветку дерева сиятельный феникс, сверкнул лукавым оком на ушастого бигля, без труда опознавая в нем анимага, но не имея ничего против его присутствия. Хлопнул крыльями, рассыпая золотые искры, слетел вниз и, схватив Лорда мощными лапами, взмыл в небо.

Псу пришлось бежать очень далеко и долго, хорошо, что феникс сиял ярко и не пропадал из виду… Сам Лорд висел в обжигающе-горячих лапах, крепко прижимал к себе крестражи и ждал конца пути, который вдруг закончился его сожжением. Да, как ни странно это звучит, но коварный феникс его сжег, испепелил в пепел. Более страшной боли Том не испытывал никогда в жизни.

Потрясенный Циппиан, оцепенев от ужаса, мог лишь беспомощно смотреть, как падает в озеро горящее тело гибнущего Тома. Неужели это и есть суд Магии?.. Запоздало оглянувшись, он вдруг понял, что стоит на берегу кристально-чистого озерца в форме копыта, над его поверхностью, рисуя причудливые фигуры и неяркие образы, клубился молочно-белый туман. Его чуткого носа коснулись запахи воды, леса, и… боли и крови. Запаха паленой плоти не было.

Пока Циппиан недоумевал, в воде тем временем произошли некие таинства дивной природной магии, просто в какой-то миг до бигля долетел новый запах — живого человека. А вот и он! Высокая фигура, покачиваясь, поднялась из воды, её тут же окутал густой туман. Том неуверенно провел рукой перед собой, ещё не сознавая своего появления на свет и чисто интуитивно пытаясь его разогнать, но туман взвихрился вокруг его руки, порождая всё новые и новые образы-рисунки, и это было… волшебно, да, причудливая, неприхотливая игра воздуха и мельчайших капелек воды… Ленты, полосы, ветви, вихри и потоки, всё, что рождает человеческий глаз и фантазия…

Том, завороженный древней магией природы, словно погрузился в транс и был совершенно не готов к тому, что произошло дальше. Из водяного тумана соткался единорог, он вырос внезапно, из ниоткуда, и, прежде чем возрожденный Том успел опомниться, пронзил рогом его грудь. Слепящая вспышка боли и света… Как много света! И, Мерлин, как же больно! Вместе с тем пришло понимание — его убили за того единорога, чьей кровью он пытался продлить свою жизнь в теле Квиррелла много лет назад. Духи природы отомстили за своего убиенного сына… Что ж, справедливая расплата за все его прошлые грехи и глупости, он понимает и принимает.

А почему ему всё ещё больно? Он что, жив? Том растерянно провел рукой по груди и изумился, ощутив подушечками пальцев теплую гладкую кожу. Снова поднялся из воды, озадаченно озираясь. Живой. Целый и настоящий, в собственном теле…

— Том! — окликнул его с берега Циппиан, протягивая руку, другой одновременно сдирая с себя плащ. Облегченно улыбнувшись, Том Реддл шагнул к нему. Циппиан помог ему выбраться на пологий склон и тут же плотно закутал, тактично прикрыв его наготу. Когда они, наконец, ушли с берега, молочно-белый туман мирно заклубился-завихрился над поверхностью лесного озерка, а потом на короткий миг из него снова соткался единорог, чтобы тут же распасться-расплыться обычным безобидным туманом.

Легендарный источник единорожьей магии умел хранить свои секреты.

* * *

Седрик, как и обещал, позвонил вечером. На встречу с ним в парк Гарри летел, как на крыльях. И провел очень длинный и счастливый день. И впереди у него было много таких солнечных счастливых летних дней. До самого сентября.