Дети восточного ветра

— Но выдернуть шнур всё же не хватает духу? — сказал Аса, и голосе его не было ни толики насмешки, только усталость.

— Да…

— Понимаю.

Дади вспомнила один из уроков учителя, который, по его мнению, она так и не усвоила. Но сейчас он помог ей подобрать слова.

— Этому нужно придать смысл…

— Даже позволь я превратить своего пациента в придаток автоматики, — Аса все ещё не повышал голоса, хотя и более не скрывал раздражения, — остается проблема обеспечения. Мои запасы нейролептиков иссякают, потому что кое-кто пользуется льготами, выкручивая мне руки и обворовывая вдобавок. Я вам не завидую, сида. Выбирать из кучи неправильных вариантов — задача не из приятных.

Вернувшись на борт Эвр, Дин принялся ремонтировать все, что попадется под руку. Но все, что он узнал за последние сутки, назойливо вертелось между ушей. Дади вернулась вместе с механиком, но не взошла на корабль. Вместо этого она прямо в пустом порту приступила к тренировке — самому надежному способу вытрясти лишние мысли, который был ей известен. Когда на лбу выступил пот, в голову начал приходить порядок.

Водная служба хотела забрать у врачей безнадежного пациента и сделать из него придаток машины. Защитники города нуждались в дополнительных запасах воды для патрулирования. А врачебная служба обвиняла бойцов в присвоении чрезмерного количества препаратов интересного свойства. Три городских главы вцепились друг другу в хвосты и бегают по кругу.

Дади остановилась и перевела дыхание. Она медленно провела пальцами по лезвию, словно стирая с него что-то — странная привычка, перенятая от учителя фехтования. Девушка не знала как распутать тугой узел, в который завязались проблемы людей этого города. Но могла его разрубить.

*******

Аса и Каран согласились предоставить паломнице медицинские карты и личные дела ополченцев. У обоих это вызвало негодование, пусть по совершенно разным причинам.

Держа наготове учебники по логике и математике, Дади смогла сопоставить количество выписываемого препарата, списки его принимающих, расписания дежурств и посещений лечебницы и ещё кое-какие массивы данных. Отбросив несколько десятков имен, девушка получила довольно короткий список, в котором было двое определенно виновных и около дюжины подозреваемых.

Дади решила не тянуть, хотя и ощущала усталость и нарастающую жажду. Она отправилась прямо к размещению роты, в который были многие подозреваемые и один точно уличенный в присвоении и употреблении лекарств ополченец. Дин, все не находящий себе места, отправился вместе с ней. Приближаясь на боте к зданию, в котором находилась казарма подразделения, Дин прервал молчание и спросил уставшим голосом:

— Так каков твой план?

— Убедить первого подозреваемого выйти. Проверить его состояние. Испробовать разные подходы. Наиболее успешный применить на остальных.

— Всех сразу? В бою одной против семерых я поставлю на тебя, но разом уговорить целую роту… Может хотя бы обрабатывать их по одному?

— Слишком долго. Слишком тяжело ничего не делать. Слишком хочется быть не здесь.

— Понимаю… — вздохнул Дин.

Механик пришвартовал бот, и план перешел на этап томительного ожидания. Девушка искала надежный способ выманить наружу нужного ополченца, а Дин просто закинул голову и смотрел на небо.

— Можно я буду вести допрос? — неожиданно даже для себя спросил он.

— Нет, — твердо ответила Дади не отвлекаясь от своих расчетов.

— Почему?

— Я старше тебя. Выше тебя. Лучше подготовлена.

— Из этих аргументов весомый только один, — парировал Дин.

— Они старше тебя. Выше тебя. Лучше подготовлены. И вероятно не трезвы.

— А вот это уже убедительнее.

— Зачем тебе это? — девушка все же отвлеклась от раздумий, который давались ей нелегко.

— Не знаю, — Дин пожал плечами. — Просто у меня тоже руки чешутся.

— Тебя что-то гнетет. Голос и язык тела выдают нагрузку. Можешь не рассказывать. Но я рекомендую разгрузку.

— Полагаю и в этом ты подготовлена лучше, — ответил Дин. Они посмотрели друг на друга и оба поняли, что тему лучше пока закрыть.

— Видимо придется сбрасывать стресс более привычным способом.

Они ещё раз обменялись взглядами. Дади вопросительно подняла брови, чуть выше чем обычно.

— Ремонт корабля, — попытался объясниться механик, — я имею в виду ремонт корабля. Или душ.

Дин принялся чесать свой покрытый грязной рыжей шевелюрой череп парой манипуляторов. Но страдать от зуда пришлось недолго, несколько мгновение спустя дверь здания открылась и из неё вышел тот самый ополченец, на которого охотилась Дади. Прикинув шанс того, что снаружи случайно окажется именно тот, кто нужен, девушке пришлось признать вмешательство удачи в свою работу. Её учитель такого вмешательства не одобрял, вот и она от этого напряглась.

*******

Выйдя наружу ополченец принялся тяжело и глубоко дышать. Жадный до свежего воздуха, он выглядел немного нездоровым. А ещё от него жутко разило тем сладким дымом, которым регулярно баловался учитель Дади.

— Сати… — робко спросила девушка. Ополченец не услышал её за громким свистом собственного носа. Дин сложил руки на груди и похлопал мужчину по плечу манипулятором.

— Что? — с тяжелым выдохом выпалил он.

— Я хочу поговорить. О вашей зависимости.

— Боюсь, вам нужно уточнить о каком аспекте зависимости пойдёт речь, сида, — неожиданно вежливым тоном отозвался ополченец, — иначе я не смогу сказать то, что вы хотите услышать. Психология или физиология? Причины, побудившие к употреблению? Или просто связанный с темой интересные истории?

— Вы под действием нейролептиков прямо сейчас? — спросил Дин, пока девушка мешкала.

— Совершенно верно.

— Хорошо, — Дади наконец собралась с мыслями, — Я выбираю второй вопрос.

— Что? — переспросил мужчина немного помедлив.

— У вас имплант в мозгу. Стандартный стрелковый. Идет с рецептом на пару доз в месяц. Согласно норме.

— Простите, я посчитал первый вопрос за два и сбился со счету. А вы уже сами себе ответили, что все согласно норме.

— Я о том, что употребляется сверху нормы. Почему?

— Но что есть норма? Это тоже весьма абстрактный вопрос, — искренне недоумевал мужчина.

— Норма это то, что прописывается аналогичным пациентам. И согласно закону, — попыталась ответить Дади.

— Если под аналогичными пациентами имеются в виду мои сослуживцы, то они принимают столько же. И все в соответствии с документами. Значит я принимаю препарат в рамках нормы, верно?

Девушка крепче вцепилась рукой в посох со звучным скрипом перчатки.

— У вас зависимость. Пока только психологическая. Все признаки есть в медкарте. Так в чем ваша проблема?

— Даже не знаю с чего начать, сида. Если вы успели осмотреть город, то должны знать что перечень проблем здесь у каждого довольно длинный. Пара уточнений поможет мне сократить список.

Девушка втянула воздух носом и отчеканила с тоном истекающего терпения:

— Травма детства. Потеря близкого. Или бессмысленность сущего.

— Что?

Девушка обратилась к своему спутнику через связь, чтобы разговор остался неуслышанным.

— Дин, помоги. Пожалуйста.

— Что? — ответил механик и тут же пожалел о выборе слов, когда монахиня повернула голову в его сторону и левый глаз хищно блеснул.

— Не знаю, я тогда погорячился. Я вскрываю механизмы, а не души и черепа, — ответил Дин и взгляд девушки моментально сменился с гневного на жалостливый. — Ладно, подыграй мне.

Ополченец немного напрягся, когда рыжий парнишка шагнул в его сторону и заговорил, стараясь сделать свой голос глубже, чем он есть на сама деле.

— Слушай. Помоги нам помочь тебе. Мы в любом случае поможем тебе, но понадобиться ли тебе помощь после нашей помощи решать только тебе.

Ополченец открыл было рот, механик его перебил:

— Если следующие твои слова не будут ответом на заданные вопросы, моя протеже тебя вырубит.

Сделав выразительный глубокий вдох, ополченец произнес:

— Что?

Левый рукав Дади едва окрасился алым, но в сумерках это было заметно. Удар прочертил в воздухе багровую черту, соединяющую плечо Дади с челюстью ополченца. Мужчина прильнул спиной к двери и медленно сполз на пол.

— Что!? — выпалила монахиня. На этот разговор она потратила немало своего терпения.

— Ничего, — механик пожал плечами, — ты же не планируешь проводить такое собеседование с каждым?

— Возможно. Не знаю. Сейчас ничего не получилось. Не знаю, получится ли дальше.

— Да уж, — тоскливо ответил механик, отпихивая отключенного ополченца и открывая дверь, — давай тогда прикроем этот притон.

— Ты со мной? — спросила Дади.

— Конечно, я люблю смотреть на мастеров за работой, — ответил механик. Дади как раз надеялась, что он пойдет следом и поможет своими выдающимися, по сравнению с её собственными, навыками переговорщика

*******

Дин закончил возиться и открыл неподатливую дверь. На небольшом КПП, вопреки уставу, никого не было и вторженцы беспрепятственно двинулись вглубь здания. Они миновали тускло освещенный коридор, в который выходили все помещения, и остановились у двери казармы. С той стороны доносился вялый гул разговоров и приторный запах курева.

Дади погрузилась в сеть. По сторону двери она нашла несколько отражений теломодов. Дотянуться до них было проще, чем до примочек наемников из Барнола-Шесть, но без долгих секунд боли в глазу не обошлось. Сделав глубокий вдох, девушка открыла рукой дверь и вошла. Механик юркнул следом.

Внутри все в кой-то веки соответствовало ожиданиям и казарма выглядела как казарма, пусть и захламленная. Восемь человек, среди которых была и женщина, устроились на полу между коек, прильнув к их спинкам. Все внимание обратилось на паломницу, хотя разговоры затихли не сразу, словно кто-то плавно убавил звук на записи до нуля. В помещении было дымно, в этой духоте мысли и время тянулись как жвачка.

— Сати, — сглотнув заговорила Дади, — прошу прощения. Я хочу поговорить. С каждым. О вашей зависимости. Она вредит и вам, и всему городу. Я уже пообщалась с вашим другом. Снаружи. Он принял мои слова к сведению. Теперь мне нужно обратиться к вам.

— Вечер добрый, сида, — отозвался один из ополченцев. — Позволите кое-что уточнить?

— Да.

— Наш друг снаружи, по вашим словам, принял ваши слова, и мы должны поверить вам на слово, раз его слово мы услышать не можем, потому что наш друг снаружи, верно?

— Все так, — ответила девушка, хотя механик, прислонившись к косяку чуть позади неё, не сразу разгадал этот ребус.

— Но почему он снаружи? Он же наш друг, а мы все внутри.

— Ему нужно время подумать. И подышать.

— В таком случае, сида, я позволю себе высказать мысль, которую как мне думается, все мои товарищи высказать хотят, но не могут, потому что высказать её уже собираюсь я, а перебивать говорящего грубо, — ополченец обвел взглядом всю свою компанию и все они одобрительно закивали. Дади вскинула бровь.

— Итак, сида, по-моему, наш друг снаружи лежит без сознания, а вы пришли прикрыть наш притон.

— Значит вы признаёте это место притоном, сид, — пыталась парировать Дади.