Виннипегский волк [англ. и рус. параллельные тексты]

VII

At last after three long years of fight he stood before them alone, confronting twoscore Dogs, and men with guns to back them--but facing them just as resolutely as I saw him that day in the wintry woods.

Наконец, после трех долгих лет борьбы, он стоял один против четырех десятков собак, которым помогали вооруженные ружьями люди. Но он встречал врагов не менее отважно, чем в тот день, когда я увидел его впервые в зимних лесах.

The same old curl was on his lips--the hard-knit flanks heaved just a little, but his green and yellow eye glowed steadily.

Тот же презрительный изгиб кривил его губы, мускулистые бока чуть-чуть вздымались, изжелта-зеленые глаза светились прежним блеском.

The Dogs closed in, led not by the huge Huskies from the woods--they evidently knew too much for that--but by a Bulldog from the town; there was scuffling of many feet; a low rumbling for a time replaced the yapping of the pack; a flashing of those red and grizzled jaws, a momentary hurl back of the onset, and again he stood alone and braced, the grim and grand old bandit that he was.

Собаки сомкнулись. Их вели не огромные лайки -те еще не забыли их предыдущей встречи, - а бульдог, никогда не покидавший городских улиц. Послышался топот многих ног. Тявканье своры на время сменилось глухим рычаньем. Седовато-багровые челюсти волка ощерились. Собаки шарахнулись во все стороны, и снова волк стоял один. Он был готов к нападению, угрюмый и сильный старый бандит.

Three times they tried and suffered.

Трижды собаки нападали на него - и трижды были отражены.

Their boldest were lying about him.

Смелейшие из бойцов валялись уже вокруг.

The first to go down was the Bulldog.

Первым погиб бульдог.

Learning wisdom now, the Dogs held back, less sure; but his square-built chest showed never a sign of weakness yet, and after waiting impatiently he advanced a few steps, and thus, alas! gave to the gunners their long-expected chance.

Умудренные опытом, собаки теперь отступили, оробев, а волк еще не выказывал никаких признаков усталости. После минутного нетерпеливого ожидания он ступил на несколько шагов вперед - увы, предоставив стрелкам долгожданный удобный случай!

Three rifles rang, and in the snow Garou went down at last, his life of combat done. He had made his choice. His days were short and crammed with quick events. His tale of many peaceful years was spent in three of daily brunt. He picked his trail, a new trail, high and short. He chose to drink his cup at a single gulp, and break the glass-but he left a deathless name.

Грянуло три выстрела, и сраженный оборотень упал на снег, свершив свой боевой путь.

Who can look into the mind of the Wolf?

Кто может заглянуть в душу волка?

Who can show us his well spring of motive?

Кто скажет нам, о чем он думал?

Why should he still cling to a place of endless tribulation?

Почему он оставался жить возле города, в котором испытал столько страданий?

It could not be because he knew no other country, for the region is limitless, food is everywhere, and he was known at least as far as Selkirk.

Ведь кругом тянулись густые леса и пищи повсюду было вдоволь.

Nor could his motive be revenge.

Вряд ли он был одержим жаждой мести: никакое животное не потратит целую жизнь на месть - это злобное чувство свойственно одному лишь человеку.

No animal will give up its whole life to seeking revenge; that evil kind of mind is found in man alone. The brute creation seeks for peace.

Животные жаждут покоя.

There is then but one remaining bond to chain him, and that the strongest claim that anything can own—the mightiest force on earth.

Итак, остается всего одна цепь, которая могла приковать его к городу, и эта цепь есть величайшая в мире власть, могущественнейшая сила на земле - любовь.

The Wolf is gone.

Волка не стало.

The last relic of him was lost in the burning Grammar School, but to this day the sexton of St. Boniface Church avers that the tolling bell on Christmas Eve never fails to provoke that weird and melancholy Wolf-cry from the wooded graveyard a hundred steps away, where they laid his Little Jim, the only being on earth that ever met him with the touch of love.

Даже чучело его сгорело, но и по сей день сторож церкви в Сент-Бонифейсе утверждает, что в сочельник, едва зазвонят колокола, в ответ несется жуткий и скорбный волчий вой с соседнего лесистого кладбища, где лежит маленький Джим - единственное существо на свете, научившее волка любви.