Как мы росли

Девушки

Первый раз я влюбился в классе шестом, в девушку из класса коррекции, то есть отстающих. Ну как влюбился, просто ее фигура волновала мои чресла и кровь, то есть как только появились гормоны, появилось и что-то похожее на любовь, но скорее всего это было примитивное желание. Я конечно тогда был не в лучшем своем виде, носил очки, и был жутко застенчивым, но все это не мешало любоваться ей издалека. Видимо не я один любовался ее фигурой, потому что еще до окончания школы она успела забеременеть. Вторая моя любовь как странно началась, так странно и закончилась. Дело в том, что мне и моему другу одновременно понравилась одна девчонка, поначалу мы чуть не подрались за нее, выясняя отношения, но потом решили, что пусть выберет она сама. Договорились в один из вечеров подойти к ней по очереди с признанием. Право подойти первым много означало, потому если она даст согласие ему, то второму уже подходить без надобности. Мы три раза сканались в «камень-ножницы-бумага», и в итоге я проиграл. Я наблюдал за его не смелой походкой из-за кустов, видел их силуэты вместе, и волновался. Затем он стал возвращаться ко мне в укрытие, оказалось, что она ему отказала, но он сделал вид, что ничего страшного. Настала моя очередь, и я задыхаясь от волнения петляя стал приближаться к ней, она с большим удивлением поглядела на меня, явно обдумывая только что произошедшее, как я тут же вывалил перед ней свое признание: «Давай встречаться?». Она посмотрела на меня недоверчивым взглядом, не шутка ли это, не сговорились ли мы оба над ней так подшутить. Но увидев мое стеснение, быстро поняла что я был искренен. «Хорошо. Давай» — резко улыбнувшись сказала она. Я сначала улыбнулся, а потом не знал куда себя деть, что делать дальше я как-то не планировал, в моем воображении все заканчивалось на согласии. Я аккуратно, боясь сломать ее «давай», обошел уличный столик и сел на лавочку возле нее, да так близко, что почувствовал запах ее молодых волос, впервые почувствовал этот запах, и утонул в нем с головой. Она все это время смотрела куда-то вдаль, так же не решаясь посмотреть на меня. «И что будем делать?» — внезапно спросила она, глядя все в ту же даль. В ответ я только пожал плечами. Через минуту молчания она встала и разочарованная пошла от меня. С одной стороны, я начал испытывать облегчение от напряжения, которое я не знал как снять, потому что никогда не говорил с девушками так близко, да еще и на такие серьезные темы. С другой стороны, что-то внутри меня начало скулить, будто растягивали мою руку, унося с собой. Сначала я хотел ее догнать, но понял, что догнав, мне опять нечего будет ей сказать. В итоге через неделю таких молчаливых и натянутых встреч, она престала реагировать на меня, дав понять что этим едва начавшимся отношениям пришел конец. Самое печальное я тогда даже не понял почему. Отказы, отказы, отказы будут потом сопровождать меня всю оставшуюся жизнь, как первое проклятие.

Позже с 7 класса к нам перешла одна девочка, которая перевернула мой мир и мое восприятие жизни, нет это была не любовь несмотря на то, что она была безумно красива, наверное искреннее восхищение. Столько энтузиазма я больше не встречал никогда и ни у кого, достаточно было пообщаться с ней минуту или просто ее увидеть, как я заряжался бешеным оптимизмом на весь день. Она была гиперактивной и умела себя поддать, прекрасно владела своей речью и манерами поведения. Все пророчили ей большое будущее. Все любили ее: доверяли учителя, обожали мальчишки, завидовали девочки, она организовывала праздники, всякие мероприятия, дни рождения, всех всегда мирила и создавала пары, постоянно что-то делала, и постоянно очаровательно улыбалась и бурно жестикулировала. Создавалось впечатление, что она никогда не спит и все время чем-то занимается. Постепенно мы начали сближаться с ней, и вскоре я стал одним из ее многочисленных друзей. Я молча учился у нее радоваться жизни, и видимо мое молчание ее подкупало. Она доверяла мне свои тайны, и я все больше удивлялся, откуда у нее столько оптимизма. Вот несколько из тайн: мать она видела редко, а отец повесился под окном, когда ей было девять, жила она с бабушкой, с очень доброй бабушкой. Я все больше понимал, что этого редкого склада ума человек, и старательно дорожил ее дружбой. На втором курсе университета при неясных обстоятельствах она погибла в автокатастрофе, когда ехала из ночного клуба с подружками на такси (по слухам на угнанном автомобиле в нетрезвом виде с какими-то незнакомыми пацанами). Что ей не хватало, для счастья, что она искала в этих ночных клубах, для меня осталось загадкой. С тех пор, я не люблю праздную жизнь и все эти ночные увеселительные заведения, которые забирают молодые души. Для меня это была тяжелая потеря, я очень сильно тогда переживал. Много обдумывал и понял, что лучшие уходят первыми, просто они там нужнее. Ее феномен навсегда отразился в моем характере: никогда не унывай, всегда что-то делай, если даже не знаешь что делать. И радуйся за других так же, как за себя. Через несколько дней мы с одноклассником, с которым все трое учились вместе, стали ее вспоминать, и так сильно напились, что нас по дороге забрали в вытрезвитель, где мы оба просидели до утра. И всю эту ночь мы продолжали говорить о ней, вспоминая ее отзывчивый характер, доброту и влияние на каждого из нас.

Позже университетские годы закрутили меня в другой водоворот, там появились новые лица и новые мысли. В моей группе была одна смуглая девченка, приехавшая с юга, и она мне сразу понравилась. Мы улыбались, и часто разговаривали друг с другом по учебе, но ее подружка, почему-то всегда смотрела на меня с опаской, и постоянно ее отговаривала общаться со мной. Меня это дико тогда удивляло, какое ей дело до наших отношений, но та якобы чувствовала за нее ответственность, мол я был похож на того, кто причинит ей боль. В общем у нас так ничего не получилось, через полгода она перевелась в филиал нашего университета на юге, который только что там открылся и больше я ее не видел. А когда я спросил ее подругу, как там она поживает, получил резкий ответ: «не твое дело!». Может это и к лучшему, ведь говорят, что не следует заводить романы на работе или в одной группе, ведь любовь может разладиться через несколько месяцев, а вам потом придется ходить и обиженными смотреть друг на друга годами. Не знаю насколько это истинно, мне так и не довелось опровергнуть этот тезис на собственном опыте. В университете все грезили клубами, в которых собирались шумными компаниями, но толку от них было мало, не помню, чтобы кто-то в них находил свою половинку, все так и разъезжались обратно домой одинокими. Тогда говорилось: если встретишь кого-нибудь на дискотеке, то вся жизнь будет как на дискотеке. Поэтому я решил посвятить то время библиотекам, в которых надеялся найти симпатичную читательницу, с которой мы бы листали одну книгу вдвоем, лежа на одной кровати перед сном. Проблема не в том, что мы никому не нравимся, а в том, что мы нравимся тем, кто не нравится нам. Вот блин в чем проблема. Очень редко бывает так, чтобы оба нравились друг другу с одинаковой силой. Были совершенно неожиданные отказы, когда вроде весь вечер ходишь с ней по кафе, смеешься, шутишь, рассказываешь тайны, и потом в конце спрашиваешь ее номер, а она говорит: «Я? Я тебе ничего не обещала оставить!». Затем резко, как будто этого вечера не было, перечеркивает одним движением все впечатления и ожидания одновременно. Бывало, когда встречал ту, самую похожую на идеал, обидно было от нее слышать такое грубое «отвянь!» или вульгарное «че смотришь?». Было и наоборот, ходим с ней по городу, гуляем по набережной, а я все смотрю на нее и не могу понять: та ли она единственная и неповторимая, с которой я готов связать свою жизнь навсегда, или мне просто так кажется. Вроде и симпатичная, но не в том вкусе, который мне до безумия нравится; вроде и фигура стройная, но не в той комплекции, которая мне нравится; вроде и юмор смешной, а над моими шутками смеется не сразу. Короче думаю, если я не готов за нее умереть прямо сейчас, то она уже не единственная для меня, и я смогу ее заменить, а значит я обманываю и себя и ее. Вот приблизительно так отказывали мы им, и приблизительно так отказывали нам.

Уже в университетские годы у меня появился друг, с которым мы нашли общий язык на тему общих взглядов на женский пол. Он недавно расстался со своей женой, которая ему изменила с начальником на работе. Мне никто не изменял, по крайне мере я об этом не знал, но выводы у нас были одинаковыми. Мы взяли за правило ездить с ним каждую пятницу на набережную и там знакомиться с новыми девушками. Подходили ко всем подряд, кто сидел на лавочках, некоторые отворачивались, делая вид что мы лишние, а некоторые улыбались, и мы продолжали разговор. Опять же в результате большинства таких разговоров, либо мы, либо они понимали, что не хотели бы еще раз встречаться. Телефоны свои девченки всем подряд не раздавали, они искали тех, кто отвезет их домой на дорогой иномарке, а иначе зачем они несколько часов наносили столько макияжа. Как я заметил тогда смелых и бабников любили не все, так как не хотели быть сотыми в их списке за месяц. Все девченки хотели быть единственными и неповторимыми. Однажды мы познакомились с двумя симпатичными медичками, которых стали провожать с работы ночами до дома, который находился так далеко, что обратно самим приходилось уже ехать на такси. Но и с ними после нескольких недель, так ничего путного и не вышло, так как они не разглядели в нас тех самых. Стоим как-то на набережной с ними, и вдруг мой друг внезапно говорит: «ну все, уже полночь — пора целоваться», и мы все как засмеемся, ведь это был не какой-нибудь новый год, а обычный четверг. Девченки всегда долго выбирают себе парней, разглядывая не ошиблись ли они, и чем старше они становятся тем больше свидания походили на собеседования. Целоваться хотели только те, кто этого еще не делал никогда, а остальных этим уже не заинтересуешь. Множество было знакомств и разговоров, которые оставались только разговорами, но я не жалею ни об одной минуте. Мы гуляли ночами напролет, ходили по пустому городу в компании все новых и незнакомых подруг, разговаривали на разные темы, я узнавал миры других людей, моим конечно никто не интересовался, но мне было все равно. Мы катались на пустых аттракционах, качелях, сидели на любых лавочках, потому что ночью они все были свободные, ходили прямо по центру автомобильных дорог, так как ни одной машины поблизости не было. Казалось, весь город принадлежал тогда нам, и кроме наших голосов была абсолютная тишина вокруг. Запах этих ночей я не забуду никогда, в пересмешку со скромным хихиканьем или вульгарным смехом девченок. Проблема всех нас тогда была в том, что мы до конца не знали, чего же мы по-настоящему хотим. Мы все выбирали и все сомневались. Мы все хотели самого лучшего, топча все самое хорошее, что с нами было.