Хэп, хэп, мистер!

XII. Недоразумение выясняется

Есть множество людей, которые все необычное для их понимания считают бредом, вымыслом, опечаткой или недоразумением.

В данном же случае наш читатель имеет все причины для того, чтобы думать о каком-то недоразумении: помилуйте, книга, посвященная преимущественно зрелищам Америки, в частности американскому театру, – эта книга ничего не говорит о том, что мы привыкли называть театром.

Чтобы раз и навсегда покончить с этим недоразумением, скажем просто – в Америке место театра занято водевилем и кино. Вот почему нельзя говорить об американском, так сказать, академическом театре. Или, вернее, можно: имея перед глазами репертуар Нью-Йорка, вы можете быть уверены, что во всех его театрах или пойдет ужасная литературная каша, бьющая на определенные инстинкты публики, иногда на скандал (Алла Назимова), или иссушенная и неизменная в своей музейной постановке пьеса какого-нибудь классика (Шекспир! О-о-о!), или наскоро испеченная новинка – чистопробная халтура.

В лучшем случае это – чисто проделанная и с безукоризненной техникой постановка, со следами вкусов всех европейских столиц, неоригинальная, пресная.

Все это театр – бизнес, театр – дело. Нам кажется, что эти «дела» существуют исключительно благодаря простодушию американской публики, – иначе я не могу объяснить, почему американцы бывают в большинстве своих театров.

Но если ничего нельзя сказать про американский профессиональный театр, то, может быть, можно все же кое-что отметить в нем хорошее? Это можно. Впрочем доза будет умеренной.

Хороши в американском профтеатре помещения, устройство сцены, ее техника, свет. Последний – целая поэма. В новом, только-что законченном в Чикаго театре распределительная доска достойна отдельного описания.

На ней 3 ряда по 12 выключателей. Следовательно, можно управлять сразу 36 линиями. У каждого выключателя – отдельный реостат, и все 36 реостатов разделены на десять подразделений каждый. Таким образом, если все линии включены, в короткий промежуток времени можно получить 360 различных световых эффектов. Сама доска – верх механического совершенства. Все новейшие изобретения, облегчающие и ускоряющие работу, нашли блестящее применение на сравнительно небольшой доске. Электротехник должен быть поистине артистом. Вообще вопросы применения света на сцене разработаны блестяще.

Хороша также в Америке организация театрального дела, хотя, на-ряду с этим, эксплоатация в нем не имеет пределов. Иногда хороша техника отдельных исполнителей, но она не индивидуальна, не имеет национальных особенностей, ничем не отличается от рядовой европейской хорошей актерской техники. В общем же она крайне редка, – чаще налицо блестящая техника халтуры.

Хороша еще в американских зрелищах техника физкультурная-цирковая. И самое лучшее в нем – это так называемая «серая публика»: такого непосредственного и быстро реагирующего в своей массе зрителя трудно найти.

Но последнее достоинство прямой связи с достоинством американского театра не имеет; все же остальные очень ограничены количественно. Да и достоинства Эти могут быть указаны, как общий вывод, так как целиком не могут быть отнесены ни к одному из американских профтеатров.

Причина этого выяснена в первых фразах настоящего очерка: на месте театра в Америке находится водевиль и кино.

Возникает вопрос: есть ли у американцев выход из создавшегося театрального тупика, намечается ли путь, по которому собираются из него выйти, и понимают ли американцы, что американская постановка вопроса об искусстве неизменно ведет его к самоуничтожению, к смерти?

Возникает вопрос.