Хэп, хэп, мистер!

XVII. Из тупика есть выход

Кончая свои очерки о театре Америки, мы должны отметить, что описание американского театра, сделанное нами, было бы не полно, если бы мы довольствовались только констатированием острого кризиса искусства нового света. Мы поставили вопрос, чувствуют ли американцы неправильность своего подхода к искусству, ищут ли выхода из создавшегося тупика.

Да, чувствуют и видят. Немногие. Пока еще видят одним глазом. Но после империалистической войны в культурном отношении Америка проснулась. Американцы стали обращать большое внимание на свою культуру, на ее национальные корни. Интерес к новым течениям возрос. Прежде в библиотеке можно было найти в качестве последней «европейской новинки» книгу, изданную года 2–3 тому назад; сейчас появляются не только сравнительно недавно изданные новинки, но в журналах вы можете найти статьи и рисунки, посвященные новым европейским течениям (смотри предыдущую статью Массо).

Можно сказать определенно, что во всех отраслях американского искусства произошел явный сдвиг. Правда, он отнюдь не сделан усилиями руководителей американского искусства – тут таких пока еще нет. Он сделан самой публикой (и это важнее), чувствующей потребность новых форм. И куда бы вы ни обратили внимательный взгляд, вы увидите – среди старой рухляди классических театральных регалий и винегрета «пиглей-виглей» всюду выступают, все ярче с каждым годом, признаки сдвига, крайне характерные для желающего проследить пути развития американского искусства.

Так, например, американцам стала ясна их эстетическая отсталость, и в первую голову было обращено внимание на школу и университет.

В целом ряде штатов музыка, лепка и рисование были включены в школьные программы средних учебных заведений, а театральные спектакли – в программы университетов. При этом резко наметились два направления: одно – за преподавание исключительно прикладного искусства и другое – за общее художественно – эстетическое развитие.

В штате Нью-Йорк доминирует индустриальная точка зрения. Задачи искусства так были определены в этом штате:

«Развитие общественного сознания, путем художественного восприятия окружающего, главным образом – процесса превращения сырых материалов в законченные предметы нашего обихода, в продукты: продовольствие, одежду, жилье, орудия, материалы, машины, свет, тепло и энергию. А также использование искусства в задачах материального производства».

Другая точка зрения представлена штатом Массачузетсом, отстаивающим исключительно эстетические задачи искусства:

«Художественное образование должно преследовать двойную цель: во-первых – выработку в учащихся способности ценить красоту и искусство, во-вторых – обучение их выражению и выявлению эстетических впечатлений и переживаний».

Следует, впрочем, отметить, что фактически вторая точка зрения более распространена, чем первая, и зачастую поклонники индустриальной теории искусства в своей практике ничем не отличаются от эстетов.

Эскизы костюмов доказывают это с большой очевидностью. Так, рисунок М. Ф. Барет из нью-йоркской «школы изящных и прикладных искусств» по своему эстетическому характеру мало чем отличается от рисунка Доротеи Данлий. Последний – эскиз костюма для «Похитителя сердец» – спектакля «Драматического клуба» при школе имени Георга Вашингтона в Нью-Йорке. Оба рисунка – избитые мотивы костюма маркизы и пачек.

Интересно здесь же отметить, что работа «Драматического клуба» связана с «классом сценического оборудования и костюма», входящего в художественный отдел школы, в то время как игра актера и театр, как таковой, входят в «английский отдел» школы.

Другие виденные нами эскизы, опять-таки того же стиля, что указанные: эскиз костюма Ри Велле для школьной работы «Королева снега» в «Интерхудожественном театре» и эскиз Мак-Эндрю для пьесы Бен-хече «Волшебная шляпа», поставленной в нью-йоркском «Театре Гилд Новой Гавани», – ничем не отличались от эскизов противоположного течения, не говоря уже о том, что молодые профессионалы не далеко ушли от школяров.

Как бы там ни было, можно определенно сказать, что как первая, так и вторая из вышеуказанных программ художественного воспитания дают свои результаты. А в связи с систематическим внедрением в умы американских ребят всего преподаваемого и при обязательном обучении – подрастающее поколение неизбежно устремится к искусству. Это новое движение «эстетизации Америки», как уже было сказано, нашло горячий отзыв и в университете. Так, университетом Северной Каролины было предоставлено старинное здание профессору Кочу для организации в нем университетского театра.

Таким образом, можно считать, что подрастающие американские граждане и их будущие руководители, сейчас работающие в университетах, всколыхнут стоячее болото американской культуры. Конечно, принимая во внимание социальные условия Америки, им не удастся создать что-нибудь подобное массовому художественному воспитанию СССР; однако, мы знаем, что в странах с крепким бытовым укладом искусство всегда служило проводником революционных идей, и уже сейчас это можно отметить и в Америке.

Что же касается театра, то и тут налицо сдвиг; правда, он еще не заметен в среде профтеатров, так как искание новых театральных форм пошло не по профессиональному пути. Оно широкой волной прокатилось по так называемым «любительским театрам» и разрослось в целое движение за «малый любительский театр» (the little amateur theatre).

Это движение не только находится на пути искания новых театральных форм, но также ведет самую решительную борьбу против профессионального театра, его рутины и его приемов.

Началом движения нужно считать 1911 год, когда были организованы три любительских театра в Чикаго, Бостоне и Мильвоках. Правда, «могикане» любительского театра погибли, так как первые две организации, не встретив поддержки у публики, были вынуждены закрыться; однако, само «любительское движение» начало разрастаться.

К 1920-21 году оно окончательно окрепло и превратилось в борца за новую театральную культуру. Пока это достижение все сильнее и сильнее захватывает класс буржуазной интеллигенции, напоминающей по своему составу посетителей МХАТ до-военного времени, но с совершенно другими запросами.

Само движение выражается в организации небольших театриков на 100, 150, 300 человек, с любительской труппой, во главе с каким-нибудь более или менее талантливым дилетантом.

В 1923 году, с появлением МХАТ, любительское движение усилилось и сейчас выходит за пределы чисто местного движения, а является обще-американским явлением. Одно Чикаго насчитывает сейчас 5 подобных организаций, а во всей стране сейчас 22 подобных театрика ведут работу, заслуживающую внимания.

Кроме 22, имеется еще не одна сотня более мелких любительских театров, понемногу выдвигающихся один за другим. В общей сложности в Америке – около 500 любительских театров разных уклонов. Они насчитывают 300–400 тысяч постоянных зрителей и около 15 тысяч любительских актеров, из среды которых выходит все больше и больше талантливых актеров.

Успешнее всего работа протекает в городах средней величины. Так, например, в Даласе все население поддерживает «свой театр», а майор города выпустил следующее, весьма характерное воззвание: