Сказы о древних курганах

Сооружая такие грандиозные жилища для усопших, татарские вожди стремились возвеличить себя и после смерти, по вместе с тем в этом выражалось желание уберечь свой прах от надругательства. Ведь тагарцы сами грабили могилы своих предшественников, потому они пытались всеми способами избежать ограбления захоронений своих сородичей. Строителям Салбыкского кургана для охраны владыки показалось недостаточно шести рядов бревен над камерой и огромной насыпи. Чтобы отвести «беду», они убили несколько взрослых людей и детей — эти жертвы захоронены под угловыми камнями ограды. Вход в ограду закрыли плитами и бревнами. Но если бы грабителям удалось найти его, им пришлось бы долго искать вход в саму гробницу, который был с противоположной стороны. Наконец, для охраны вождя при входе в склеп положили двух задушенных или отравленных слуг. Однако все ухищрения оказались напрасными. Грабители побывали в гробнице дважды. Впервые туда проникли еще в древности, возможно, современники, а в XVIII в. — бугровщики, оставившие в насыпи огромную яму глубиной 5 м. Археологи нашли в могиле лишь останки семи человек, крупный глиняный горшок и два бронзовых ножа. Кости принадлежали старику 70 лет и людям 35–40 лет. По предположению известного антрополога М. М. Герасимова, двое из погребенных были братом и сестрой. Сначала в склепе похоронили одного или двух человек, а позже остальных, принадлежавших к одной «царской» семье.

Салбыкский курган был сооружен в IV–III вв. до н. э., когда у тагарцев утвердился обычай делать трудоемкие погребальные камеры не для одного человека, а для нескольких. В единичных могилах в этот период хоронили по одпому-два человека. Эти курганы принадлежат не вождям, но тоже знатным представителям общества. Наиболее удачными оказались раскопки кургана такого типа в 1971 г. у села Тесь на реке Тубе, правом притоке Енисея.

В 1889 г. Финская археологическая экспедиция под руководством И. Р. Аспелина раскопала здесь огромный курган II века до н. э. с обширной погребальной камерой, где было не менее 100 похороненных людей л множество разнообразных вещей, теперь хранящихся в Национальном музее г. Хельсинки. И. Р. Аспелин не случайно выбрал этот курган. На нем стоял камень с высеченной рунической надписью. На нее еще в 1847 г. обратил внимание соотечественник И. Р. Аспелина финский ученый М. А. Кастрен — основатель теории сибирского происхождения угро-финских народов. В конце XIX в. близ села несколько могил с коллективными захоронениями были исследованы А. В. Адриановым. В 1929 г. здесь производили раскопки С. В. Киселев, а спустя более 40 лет — Ленинградская экспедиция под руководством автора.

Среди раскопанных в тот год курганов один привлек особое внимание. Сравнительно небольшая земляная оплывшая насыпь высотой 2 м и диаметром 30 м закрывала каменную ограду 23×19,5 м. По углам и в середине по сторонам стояли высокие плиты, укрепленные контрфорсами. Две плиты образовывали вход в ограду, закрытый камнями. Внутри ограды располагались в ряд 4 могилы; каждая находилась в обширной глубокой яме, на дне которой стоял сруб высотой до 1 м с бревенчатым полом и потолком. Сверху яма была закрыта четырьмя накатами из толстых бревен и обложена плитками. После сооружения могил вход в ограду закладывали и воздвигали единую пирамидальную насыпь из дерна. Иными словами, каждая могила представляла собой типичное сооружение IV–III вв. до н. э., достаточно сложное как в своей надземной, так и в подземной части. Однако оно предназначалось не для коллективных захоронений, а для погребения отдельных людей. Действительно, в трех могилах лежали по одному взрослому человеку и лишь четвертое захоронение оказалось семейным склепом для двух взрослых и ребенка. Уже поэтому можно предполагать, что в кургане похоронены не рядовые люди, а представители татарской аристократии.

Рис. 15. Бронзовое напершие на стойке погребального ложа у с. Тесъ. Раскопки автора.

В могилах сохранились бронзовые, глиняные, костяные и деревянные вещи. Однако наибольшее внимание привлекло то обстоятельство, что мертвых положили на специальные деревянные ложа в виде кроватей с дном, высокими боковыми стенками и четырьмя стойками-ножками. Боковые стенки «кроватей» расписаны охрой, узорами из полукруглых и зигзагообразных линий. Сверху ложе закрыто кожаным покрывалом или камышовым ковриком. К моменту раскопок, естественно, сохранились лишь части ложа, а большинство дощечек спрессовалось. Люди были положены на «кровати» в богатых одеждах, с оружием, предметами туалета, искусства, а под кроватями в больших глиняных сосудах и на деревянных блюдах оставлена пища. От украшений одежды остались бронзовые диадемы, гривны, бляшки головных уборов, сердоликовые, бронзовые и бирюзовые бусы, браслеты, стягивающие обувь у голеней. Кроме них обнаружены и такие предметы, как оленные бляхи, бронзовые зеркала, шилья, ножи, кинжалы, чеканы. Многие вещи украшены фигурками животных или облицованы золотом, особенно бусы и длинные деревянные рукояти боевых чеканов.

Рис. 16. Бронзовые изображения оленей из кургана у с. Тесь.

Погребальные ложа татарских курганов были найдены впервые, но ими открытия не ограничивались. Дело в том, что археологи и ранее встречали отдельные предметы, смысл которых долго оставался не разгаданным. К числу таких загадочных изделий относились бронзовые колоколовидные навершия с фигурками козликов. Внутри их обычно находили куски дерева, что дало основание считать предметы навершиями боевых значков или булав. Но как велико было наше удивление, когда эти навершия с козликами мы увидели надетыми на верхние концы всех ножек «кроватей«…Сразу же вспомнилось интересное наблюдение П. С. Палласа: «Меня совершенно уверяли, что в сих могилах находят остатки деревянных гробов, в кои мертвые тела были кладены. Я достал слитые полукруглые пустые пуговки с изображением сайги, которая на четырех ножках такого ящика была утверждена»{44}. Конечно, навершия являлись не просто украшением. Козел, очевидно, считался родовым предком, тотемом, который изображался на предметах вооружения, боевых значках, а в погребальной церемонии знатных людей он украшал их погребальное ложе с магической целью и в то же время усиливал торжественность момента, пышность похорон.

Рис. 17. Колоколовидные навершия и их детали из кургана у с. Тесь.

Металлические навершия с фигурками животных были характерны для культуры и других народов «скифского мира». Они найдены в Аржане, на Кубани, Дону, в степной Скифии. Эти навершия крепили на длинные деревянные шесты с помощью втулок или стержней. Европейские скифские изображения несколько отличаются от татарских: они прорезные, часто с шумящими приспособлениями в виде бубенцов или подвесных колокольчиков. Ученые видят в них ритуальные предметы, связанные с культом солнца, идеей плодородия. Скифские навершия, видимо, украшали траурную колесницу или шесты погребального балдахина. Металлические навершия такого же типа, но древнее скифских и татарских, известны в Закавказье и Передней Азии. Иногда их использовали так же, как сибирские. При раскопках холма Аладжа Гуюк турецкие археологи нашли гробницы «правящей династии» эпохи бронзы. Судя по опубликованной художественной реконструкции одной из гробниц, ее крыша была деревянная, на ней лежали шкуры жертвенных животных, убитых для погребальной тризны. Умерший вождь лежит на ложе около гробницы, в которой ранее погребли его жену в парадном облачении. С минуты на минуту рабы перенесут вождя в могилу. Ложе его выглядит, как низкая расписная кровать, на верхние концы ножек одеты бронзовые позолоченные навершия с фигурками быков. Художественно реконструированные «кровати» гробницы Аладжа Гуюк чрезвычайно похожи на сибирские «кровати», найденные у села Тесь.

Рис. 18. Реконструкция погребальной камеры кургана у с. Тесь. Раскопки автора.

Итак, сибирские племена скифского времени сооружали курганы для умерших аристократов, воинов и простолюдинов. Различия, оказавшиеся характерными для гробниц, раскрывают далеко зашедшую в скифском обществе социальную и имущественную дифференциацию. Курганы татарских вождей тоже сооружались при участии большого числа людей и в течение длительного времени. Сами погребения сопровождались человеческими жертвоприношениями. Племена азиатских степей создали столь же высокую культуру, что и собственно скифы.

Рис. 19. Фрагмент художественной реконструкции гробницы Аладжа Гуюк, Турция. (Seton Lloyd Early highland Peoples of Anatolia. London, 1967, p. 26, fic. 10).