Эффект Робинзона Крузо

ГЛАВА 6 ПСИХОЛОГИЯ – КЛЮЧЕВОЙ ОБЪЕКТИВНЫЙ ФАКТОР ИСТОРИИ

В предыдущей главе, комплексно рассматривая особенности и специфику временного и истории, мы также затронули тему психологического фактора. И рассуждая таким образом, что в индивидуальном порядке человеку хронология не актуальна (хронология не выступает сферой или источником практических знаний, не способствует обретению навыков и не выступает ценностней системой ориентирования в современном мире), отметим, что индивиду более важен психологический аспект его собственной жизни. Предлагается на данном этапе провести короткий эксперимент. Вспомните, уважаемый читатель, историю своей жизни и опишите ключевые моменты в ней. Наверняка наберется не больше десятка ключевых (переломных) моментов или значимых вех. В этой истории представлены ваши сознательные воспоминания и воспоминания ваших родителей, рассказанные о бессознательном периоде.

Первый вопрос: в каком случае достоверность воспоминаний будет выше? Конечно, ваши воспоминания более достоверны, ежели вы находились в сознании и при памяти (кроме случаев наркотического или алкогольного воздействия). Воспоминания о бессознательном периоде жизни, полученные от родителей или родственников, наполнены неточностями и искажениями в силу эмоциональности событий, желания сделать воспоминания ребенка о детстве теплыми и счастливыми (наполнить родительскими красками), мистификаций (не секрет, что многие родители мистифицируют события, чтобы придать им значимость и сакральный смысл) и фальсификаций событий (врут детям из личных побуждений, к примеру, в силу не сложившихся отношений с отцом ребенка). Даже такой пример об обоюдном воспоминании из жизни показывает несостыковки. Приведем короткий бытовой пример. Мать старше 60 лет; рассказывает: «Моя дочка в детстве была самая нарядная. Я всегда старалась одеть ее лучше всех, найти яркие туфли и платье в цвет. Никто во дворе не был так же хорошо одет, как моя дочь!» А теперь слова дочери: «Как вспомню все эти платья мамины… В новом платье мне не разрешали гулять во дворе, ни с горки, ни на качели кататься нельзя, и попробуй только запачкать платье. Новое платье одели только на выпускной в садик. Белоснежные капроновые колготки за треть зарплаты лежали «на выход». Хотела их примерить и сделала дырку. Тот ужас до сих пор помню. Дрожащими руками зашивала, пока мама была на работе». Какие две разные истории, с разными эмоциями и чувствами. Вроде воспоминания всплыли как для ребенка, но на самом деле, так ли это?

И второй вопрос: насколько, по сути, в действительности интересует человека некая хронология событий? Для него главное, в каком он сейчас находится состоянии и положении, то есть, его собственный фокус восприятия, некий психологический аспект произошедших событий (итог произошедших событий, исход причинно–следственных событийных связей). Для индивида не важно помнить число и день недели очередной встречи с друзьями за бокалом пива, важен сам факт события и его эмоциональная окраска. Как говорится, будем честны: даже дни рождения родственников мы периодически забываем. Человек характеризуется психологизмом, а не хронологизмом. Достаточно много примеров, когда тридцатипятилетние женщины выглядят лучше, чем двадцатилетние.

Несколько династических конструкций приведём для лучшего восприятия разницы. «Важно, как вы выглядите, а не сколько вам лет», — это и есть психологизм на примере межличностного восприятия и коммуникации. А историзм выражается так: «Сколько тебе лет? Да ты, старая вешалка!» Или: «Все, ты уже через год–второй выйдешь в тираж и некому не будешь интересна!» — такова логика хронологии. И другая фраза: «Дай бог нам всем в такие года так выглядеть» — психологизм.

Соответственно, ключевым движущим фактором истории — не только объективного развития, но и последующей субъективной индивидуальной интерпретации, является психология человека. Движущие силы или устремления, высыпающих в качестве «локомотива» человеческой деятельности, выступает два устремления: к деньгам и к власти. В сущности, масштабная история человечества — это история войн и вооруженных конфликтов, разгоравшихся в борьбе за власть и богатство. Демократические государства, конечно, могут заявлять о правах человека, но отметим и таковую позицию: «демократия — это всего лишь прикрытие чьей–то диктатуры». Вместе с появлением на арене истории класса буржуазии, была «изобретена» демократия, только и только для реализации капиталократии — общественного строя, основанного на власти капитала.

«Правила разрабатываются властями, но в демократическом обществе власти избираются игроками».[62]

На выборах голосует не народ, даже не так называемый «электорат» (любимое слово на устах политологов и работников СМИ), а «голосует» капитал — «денежные мешки». Капитализм в момент своего становления (XVIII век) превознёс на «знаменах» лозунг свободы, равенства и братства. Человек освободился от сословно- классовой структуры феодального общества. Новая буржуазия, держатели «денежных мешков», теснила сословную аристократию и стремилась занять «место под солнцем». Идеальным ходом в этом случае стало, объявление себя представителем интересов угнетенного класса. Но на самом деле речь шла об особом виде привилегий — привилегии свободы капиталу.

И как заслуженно отмечают: «западная демократия, или господство финансовой олигархии», построенной на «денежном фетишизме, или власти денег в буржуазном обществе».[63]

Демократия и права человека — это две стороны одной медали, некоего тактического «прикрытия» финансовой капиталократии, реализующей подлинную власть и подлинную политику. Как сказал Дж. Сорос, большие деньги делают историю. К примеру, при королеве Виктории Британия достигла апогея своего могущества — это пик британского империализма и колониализма. Самая огромная колониальная держава. С 1876 года Виктория стала именоваться, помимо всего прочего, еще и «императрицей Индии». Бывший заместитель генсека ООН и индийский министр Шаши Тарур в книге «Цена империи» пишет:

«Британцы захватили Индию — одну из самых богатых стран в мире, и 200 лет колониального господства превратили ее в одну из беднейших. Британия уничтожила Индию посредством разграбления, отъема собственности. И все это происходило в духе глубокого расизма. Лондонцы, восхищающиеся своим великолепным городом, мало знают о том, что все это оплачено ненасытностью и грабежами. Многие британцы в самом деле не ведают о зверствах, совершенных их предками, и некоторые живут в блаженной иллюзии, считая, что Британская империя совершала что–то вроде цивилизаторской миссии для просвещения невежественных аборигенов».

Политика предшественников ничем не отличалась. В 1558 году на английский престол взошла Елизавета I, одна из самых ярких фигур в истории Великобритании. Одним из ключевых достижений Елизаветы, безусловно, стало превращение Англии в могущественную морскую державу. Английские пираты стали для испанских, голландских, португальских мореплавателей настоящей головной болью. Они методично нападали на торговые суда и грабили их — и все это при поддержке королевы. В Англии пиратство на тот момент имело государственный статус — королева открыто поддерживала пиратов, а львиная доля награбленного попадала в королевскую казну. Во времена парусного флота каперское свидетельство, как правительственный документ, разрешал частному судну атаковать и захватывать суда, принадлежащие неприятельской державе. Охота за неприятельскими судами при наличии каперского свидетельства считалось уважаемым занятием, сочетающим патриотический порыв и прибыль, в противоположность нелицензированному пиратству, которое осуждалось повсеместно. Вот они двойные стандарты. А такие «морские псы» королевы Елизаветы, как Фрэнсис Дрейк, были возведены в ранг национальных героев. Вот вам и ответ на вопрос, как маленькое островное государство стало одним из самых богатых. И когда современники говорят, что «это было давно», используя историзм как инструмент оправдания, им отвечают: «не важно когда, главное, что в вашей истории этот факт грабежей есть» — и это уже психологизм. Почему мы так уперлись в этот психологизм? Дело в том, что именно на этой основе строится система обучения ак. Попова. И если посмотреть на историю с практической точки зрения, то, безусловно, она предназначена для обучения потомков. Кто не учит уроки истории, обречён на их повторение. И вся проблема обучения, как говорил ак. Попов, в самой скорости обучения. Как мне сделать так, чтобы моя скорость обучения была критически высокой? Попов на основании исторического психологизма вывел формулу критического сокращения скорости обучения, нашел способ как это делается.

Для того, чтобы человека чему-то научить, нужно пройти 5 шагов:

1. Историчность

2. Прототипологичность

3. Система и механизмы; логические и тактические модели

4. Философия

5. Тренировка в процессе жизни и деятельности.

Таковы исходные данные. Допустим, вы решили стать врачом и требуется быстро приобрести данные навыки. На первом шаге вы ничего не знаете и вынуждены пользоваться историческим опытом предшественников. Так, историчность — первый и ключевой фактор обучения. То есть, кто что–либо во врачебной сфере делал до вас? Люди веками накапливали опыт и знания медицины от Гиппократа и Имхотепа до сегодняшнего дня. В своем развитии она прошла долгий путь и на каждом этапе накапливала и обобщала опыт и знания о строении и функциях человеческого организма, о болезнях человека и о практических навыках по их распознаванию, предупреждению и лечению. Без историчности невозможно отличить одну субстанцию от другой, что правильно, а что неправильно. Когда поступали в военную академию во времена СССР, первое, о чем рассказывали, так это о знаменитых выпускниках академии, а в первой части обучения обязательно присутствовала история войн и военного искусства; развитие военной доктрины, с учетом обобщения опыта ВОВ. Для военных — это исторические основы их деятельности. История войн с незапамятных времен до сегодняшнего дня, с очень подробным разбором каждого сражения и каждой операции, притом не только их положительных, но и отрицательных аспектов. И, безусловно, потом следует экзамен по этой дисциплине. На факультете спецназа учат еще больше — от истории мировой до истории спецопераций. Историзм — ключевой фактор обучения. Скажите, пожалуйста, кто сегодня с этого начинает? Никто. У нас же не история, а хронология, поэтому опыт предшественников исследуйте сами. История — это самый лучший учитель в мире, раньше люди иными категориями не мыслили.

Вспомните разговор Миледи и Кардинала де Ришелье в романе А. Дюма «Три мушкетера»:

— Если он будет упорствовать… — Кардинал сделал паузу, потом снова заговорил: — Если он будет упорствовать, тогда я буду надеяться на одно из тех событий, которые изменяют лицо государства.