Фанты, или Пока мы молоды

— Нет. Я уже все здесь нашла.

Астория прошла мимо Гермионы, окутывая ее цветочным ароматом и совсем чуть-чуть — запахом Драко, который сохранился после поцелуя.

— Драко, документы в спальне. Подпиши и отправь Жердье. Остались условности.

Пока Астория твердым шагом хозяйки шла к выходу, Грейнджер не могла даже пошевелиться. Но как только та исчезла за дверью, в Гермионе резко проснулось яростное желание сбежать отсюда, из нереального мира, от чужих и ненастоящих людей, от себя.

— Стой! Стой, Гермиона, не уходи сейчас!

Все произошло слишком быстро, и спустя пару мгновений Гермиона уже плакала, уткнувшись Драко в плечо, заключенная в такие крепкие объятия, что невозможно было набрать воздуха для попыток вырваться.

— Я такая дура, — кричала она, но выходил только тихий хрип, — такая глупая, бестолковая Грейнджер!

А потом Малфой поцеловал ее. Больно, жадно, а Гермиона притянула его к себе изо всех сил, пытаясь показать, как несчастна, как им обоим не повезло, как остры края у разбитых надежд и как она его любит.

— Не уходи, — продолжал Малфой, по-прежнему прижимая ее к себе. — Пожалуйста, Грейнджер…

— Ты знал, что я приду…

— Я понятия не имел, кто именно придет! И был уверен, что точно не ты.

Грейнджер вздрогнула.

— Астория…

— Документы на развод в спальне. Ты же слышала. Остались условности.

Осознание затопило Гермиону. Она слушала Драко, разглядывала его и не верила тому, что происходило с ней. Сумасшедший сон или, может, полное сумасшествие. Малфой смотрел в ответ, потерянный, потому что не мог понять, о чем Грейнджер думала, а для легилеменции не было никаких сил.

Гермиона провела холодным пальцем по линии его подбородка.

— Знаешь что? К дракловой матери все! Я привыкла к тебе. К твоим попыткам держаться на плаву, к твоему оскорбительному высокомерию и совершенно нестерпимой неопределенности. И давно наплевала на гордость, потому что простила. Только скажи, что чувствуешь то же, что и я, а иначе я уйду и больше мы никогда не увидимся.

Малфой схватил ее руку, приложил к щеке и на пару секунд прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением, по которому он отчаянно скучал.

— Я люблю тебя, — сказал Драко. — И готов принять поцелуй дементора прямо сейчас, если кто-то докажет, что я лгу.

А потом добавил:

— Я не лгу. Так что поцелуй меня лучше ты.

Гермиона не спорила ни минуты, только посмеивалась ему в губы, пока мир вокруг оживал.

Снег за окном немного подтаивал, а значит, был настоящим. Документы на развод ждали только подписи Малфоя, а значит, все было решено. Ресницы Драко, которых она касалась, напоминали прикосновение легкой божьей коровки. Сама Гермиона ощущала себя найденным хозяином котенком, а в душе прорывалась сквозь неприятности и тяжкие воспоминания весна.

Уолти неловко попятился, когда хозяин взял мисс Грейнджер на руки и, не обращая внимания на ее настойчивые просьбы дать дойти до спальни самой, понес по лестнице.

Оказавшись у кровати, Гермиона уперлась ладонями ему в грудь и торопливо заговорила:

— Я тоже люблю тебя. Я вдруг вспомнила, что не сказала…

Драко снова поцеловал ее и потянул мантию с плеч.

— Я уже понял. Мне нравится, когда ты мало говоришь, так что не переживай.

На возмущения и обиды у Гермионы не осталось ни сил, ни желания, так что она предпочла промолчать. А улыбка Малфоя, редкая и оттого почти бесценная, вовсе обезоружила ее.

Драко про ее улыбку подумал то же самое.