Фанты, или Пока мы молоды

Она повернулась, поправляя сползающую с плеча мантию, и схватила с барной стойки стакан воды, чтобы сделать три отчаянно больших глотка.

— Грейнджер, я…

Он так и не смог продолжить. Просто дал ей уйти — мимо Мелании и Августа, застывших на непривычном расстоянии друг от друга, мимо Керри, у которой глаза уже оказались на мокром месте, мимо Дерека, проводившего Гермиону взглядом, полным искреннего сострадания… Обогнув Джоанну, которая отвернулась и прикрыла рот ладонью, и не прощаясь с Роскозом, вопреки обыкновению не знающим, что делать с произошедшей в «Ливинге» трагедией.

И без Гермионы тишина начала давить так, что стало просто невыносимо.

— Джек, пожалуйста, слезь.

Беспощадной плетью рассек воздух хриплый голос Лили. Она изо всех сил сжимала спинку стула за одним из столов и стояла, побледневшая, прямо напротив Саунда. Лили вздрогнула, когда пирамида из пяти больших фужеров оглушающе разбилась, слетев со стойки от удара ботинка Джексона.

— К черту! — закричал он и увернулся от хватки бармена. — К черту все, слышите?!

Все молчали.

— Объясните, почему мы, мать вашу, такие несчастные? Неужели не заслужили спокойствия и любви от хваленого Мерлина, бегая по ожиревшим меценатам и пытаясь вымолить у них жалкие подачки для детских домов?! Как так получилось, что мы собственными потом и нервами обеспечили больницы всем необходимым, но это не сделало нас хоть немного счастливее? Кто теперь поможет нам?

Джоанна опустилась на стул и рвано вдохнула. Роскоз осмотрел всех сотрудников, и когтистая мысль о том, что он многое упустил в таком дорогом для него коллективе, забралась глубоко в душу; он нахмурился, не в силах ответить Саунду ничего успокаивающего, не имея возможности хотя бы оправдать Мерлина.

Но Джека уже не надо было успокаивать. Он немного постоял, пытаясь прийти в себя, потом неуклюже уселся на стойку и слез. Все, что он сделал после этого — нашел взглядом Лили и глухо обронил:

— Я люблю тебя.

Та в ответ отрицательно покачала головой. Лицо Саунда исказила горькая усмешка и не сходила до того момента, пока Лили совсем не скрылась за дверьми злополучного кафе. И Джек тоже не смог остановить ее.

Просто потому что ни у него, ни у Малфоя не было на уме никаких аргументов в защиту самих себя.

* * *

Гермиона сидела на краю парка, сжимала промерзшую скамейку и уговаривала себя дышать.

Возвращаться к Рону не хотелось. А тот отель, в котором она останавливалась прошлой ночью, был слишком легкой мишенью для Малфоя, хотя насчет того, что Драко будет ее искать, у Гермионы были большие сомнения.

Она не чувствовала холода, потому что все внутри заледенело, и внешнее, окружающее стало совсем не важным. Гермиона непривычно для себя не ощущала потребности искать решения собственных проблем. Они поглотили ее настолько, что захотелось просто раствориться, утонуть, не болтать больше ни руками, ни ногами в тщетных попытках выплыть.

Джоанна беспокоилась до неистового желания найти Малфоя и побить его, а уж потом продолжить поиски Гермионы. Она отправила патронус Рону, и обратно пришло сообщение о том, что он сам в ближайшее время вряд ли будет знать, где находится его бывшая девушка.

Справившись с довольно сильным шоком от этой новости, Джоанна дрожащими руками схватила палочку, чтобы отправиться в Больницу Святого Мунго — узнать, не появлялась ли у них мисс Грейнджер. Но именно в этот момент в дверь постучала Гермиона.

Ее щеки раскраснелись от холода. Она была такой уставшей, что производила ложное впечатления умиротворения.

— Мерлин, Гермиона! — только и воскликнула Джоанна, затащила ее в дом и захлопнула дверь. — Где ты была?

— Джо, милая, — еле слышно лепетала Гермиона в ответ, пока Прикстли стягивала с нее заснеженную мантию, — можно я посплю у тебя?

Джоанна застыла, всматриваясь в ее лицо с заботой и волнением. Потом просто махнула рукой, вымотанная собственными опасениями.

— Конечно можно. Проходи в дальнюю комнату. Прими душ, я дам тебе пижаму.

— Спасибо, — сказала Гермиона, когда Джо принесла ей в спальню большое теплое одеяло.

Прикстли вздохнула и плюхнулась на край кровати.

— Не понимаю, — твердила она, держа ладонь Гермионы, — почему ты не пришла ко мне еще вчера?

— Я не могла, Джо. Просто не могла.

— Живи у меня сколько угодно, ясно?

Грейнджер благодарно улыбнулась. Она похлопала рядом с собой по кровати, и Джоанна легла, все еще сочувствующе глядя на Гермиону.

— Ты мне расскажешь, что произошло, верно?

— Обязательно. Когда я пойму, что хочу об этом рассказать, ты будешь первая и, возможно, единственная.

Из гостиной послышался стук в оконное стекло, и Джо ушла, чтобы впустить сову, а вернулась уже с письмом.

— От Малфоя, — многозначительно сообщила она почти дремлющей Гермионе.

— Не сейчас. Убери куда-нибудь, прочту, если появится соответствующее настроение.

Джоанна тихо усмехнулась, покачала головой и прикрыла за собой дверь, оставляя подругу одну.

Она никогда не питала никакой симпатии к Драко и была абсолютно уверена в том, что Гермиона относилась к нему точно так же. Вплоть до самых последних дней эти странные взаимоотношения между ними она объясняла неприязнью, сеющей в условиях рабочего коллектива определенную неловкость.

Но надо быть по меньшей мере невнимательной, чтобы не заметить: таких взглядов, которые доставались Малфою, до него удостаивался только Рон.

Джо убрала конверт, подписанный спешным почерком, на полку в прихожей. Вероятно, Малфой не сразу додумался отправить сову в ее дом, но в конце концов он пошел на это. Однако на самом видном месте все же нацарапал:

«Не открывай, Прикстли. Просто отдай Гермионе».

Это не давало Джоанне покоя. Что-то неоценимо важное было в имени вместо фамилии и в том, что на второй букве небольшое пятно от чернил выдавало Малфоя — он сомневался, а значит, обдуманно «Гермиону» предпочел «Грейнджер».

Джо перевернулась на другой бок и тяжко вздохнула. Это был не ее ребус. Сложный, запутанный и скорее всего даже не предполагающий однозначного ответа.