Инклюз

– А я думал это большой летающий змей, – промолвил Брайан.

Световой день ушел в серую тьму, наполнив улицу сыростью и запахом грядущей ночной грозы. Компания заскочила домой. На приглашение сесть за стол мальчик отвечал отказом: он пообещал поужинать с бабушкой. К тому же она бы переживала, почему внука до сих пор нет дома. Том погрузил мопед в кузов пикапа, и вместе с дочерью они отвезли Брайана домой. Мама девочки вручила ему увесистый пакет с угощениями.

После ужина мама девочки звенела посудой на кухне. Папа же тихо и непринужденно наигрывал на гитаре «Девушку из Ипанемы», удобно расположившись в высоком вольтеровском кресле. Было душно. Дверь на задний двор была открыта, сквозняк то и дело вытягивал легкие занавески наружу. В темноте сада иногда поблескивали мокрые листья кустов, подрагивающие от ветра. Время от времени слышались падающие с крыши капли. Часы пробили девять часов вечера.

Отец отметил, что дочь за ужином была погружена в свои мечты. Она медленно пережевывала маленькие кусочки еды и порой туманным взглядом засматривалась куда-то в сторону. Том украдкой наблюдал, как разные эмоции сменяют друг друга на ее лице. Одной рукой она подперла подбородок, а второй выводила случайные узоры на салфетке, расслабленно держа карандаш. Она закинула волосы на одну сторону, и они свисали почти до стола. Шея, обычно спрятанная под локонами, белела теперь особенно ярко. Том почти перестал играть. Когда он пытался вчитаться в выражения лица дочери, то левой рукой подолгу задерживался на одном аккорде, лишь чередуя басовый аккомпанемент в правой руке.

– Сегодня был хороший день, – вполголоса сказал отец, переведя взгляд на гриф гитары. Мелодия заиграла ритмичнее и ярче.

Девочка одобрительно улыбнулась одним уголком рта, но уже через секунду еще больше погрузилась в мечты.

Мама выключила на кухне кран.

08. Пунктир по коже

___

Ты оплакать боль мою готова?

Верный друг, скажи мне это снова…

Тяжело… Молчи, ты всё сказала;

Больше не хочу, чтоб ты страдала!

Джордж Гордон Байрон

___

Все также издалека доносилась классическая музыка, исполненная на фортепиано.

Женские руки гладили живот по ткани блузки, казалось, они делали самой себе массаж. Вдруг одна рука приподняла покров одежды с изображениями божьих коровок, оголив живот и нижнюю часть груди.

– Знаю, это может показаться странным, – раздался немного охрипший женский голос. – Просто хочу спросить, может ли что-то еще измениться?

– Позволь мне быть откровенным, – ответил мужской голос, вставляя веские паузы между словами. – Уже ровным счетом ничего нового не произойдет. Пошли метастазы и в этом случае надо бороться не за конкретную часть, а за все тело.

– Можно уколоть меня еще раз? Очень больно уколоть.

Мужская рука потянулась к контейнеру с иголками разной формы и величины. Доставая одну из них, врач случайно зацепил другие, и несколько иголок упали на оголённый женский живот.

– Прости, я нечаянно, – немного растерянно сказал мужчина, громко задышав носом.

– Ничего страшного. Я их не почувствовала, – безразлично ответил хриплый женский голос.

– Тогда нет смысла колоть, позволь я начну, – собирая с живота женщины иголки, подытожил мужчина.

Женщина набрала полную грудь воздуха, и со вздохом живот ее и грудь поднялись.

– Начинайте, – на выдохе, разочарованно ответила она.

Все та же волосатая мужская рука держала черный маркер. Он медленно проводил пунктирную линию прямо по коже, очерчивая нижнюю часть груди.

09. В царстве кукол

___

Музыкант осторожно заиграл Шумана, его непринуждённые «Пять пьес в народном духе» для виолончели и фортепиано.

– Композиция под названием «Stark und markiert», – прокомментировал Оскар. – Светлая и легкая музыка, но в то же время, с разными оттенками настроений, присущими самому автору, страдающему шизофренией.

Джоанна внимательно слушала музыку и с еще большим интересом наблюдала за манерой игры Оскара. Он держал смычок очень нежно. Что-то трогательное было в том, как иголочками пробивались нотки стаккато из залигованных фраз. Пальцы молодого человека при этом делались упругими, успевая в столь короткий миг придавать струне неуловимое вибратто. Внимание женщины было приковано к работе левой руки Оскара, и, когда в определенный момент та поднялась к началу грифа, оказавшись у лица музыканта, Джоанна остановила свой взгляд на молодом лице гостя. Он искренне отдавался музыке.

– У тебя есть семья? – спросила Джоанна, когда он доиграл, глядя молодому человеку прямо в глаза.

– Да, я однажды встретил в больнице прекрасную леди, которая стала мне женой. У нас появилась дочка – наша принцесса.

Джоанна внимательно выслушала ответ и несколько секунд что-то обдумывала, затем отвела глаза в сторону. Но Оскар ожидал дальнейших расспросов. Теперь он заметил скрытую за постоянно нарочитой улыбкой женщины печаль.

– Думаю, мне понятно, что ты чувствовал во время куклотерапии, – встав, сказала она.

Находясь около одной из дверей, ведущих в соседнюю комнату, Джоанна открыла ее. Довольно странный запах долетел до Оскара. В нем был приятный аромат свежеобработанного дерева, через который отчетливо проступала мышиная вонь. Это сильно портило впечатление.

Джоанна переступила порог комнаты и включила там свет. На полу, на столе, на стульях лежало множество деревянных заготовок для кукол. Некоторые из них были наполовину обработаны. Музыкант отставил виолончель и прошел следом за Джоанной. Окна также были завешены тяжелыми шторами, поэтому он сразу ощутил приятную прохладу. Казалось, что в этой комнате невозможно согреться даже в такой жаркий день. Каких только кукол тут не было. Несмотря на незавершённую обработку уже можно было различить молодых и зрелых дам, силуэты джентльменов. В стороне лежали крестовины для конструкции ваг и мотки шелковых нитей. На одних лицах светилась наивность, на других просматривался строгий томный взгляд.

Хозяйка всматривалась в неподдельно удивлённое лицо молодого человека.

– Это интригует – видеть куклу до того, как она приобретает свой законченный вид. Я леплю в основном из паперклея на основе глины, использую керамику и дерево. У каждой из них свой характер, своя пластика, – сказала Джоанна. – А еще для каждой из этих будущих марионеток требуется свой особый наряд.

Джоанна нагнулась и взяла одну из деревянных заготовок в руки, вдруг что-то зашевелилось среди брусков дерева в дальнем углу комнаты. Музыкант заметил толстый хвост пробегающей крысы, но постарался не подать вида. Джоанна указала на выход.

– Идем во вторую комнату, я тебе еще что-то покажу.

Выходя из комнаты, Оскар заметил, как сурово хозяйка посмотрела в угол, где скрылась проворная крыса.

Открыв дверь в смежную комнату, Джоанна включила свет. Первым делом внимание Оскара привлекло маленькое кресло в центре, в котором сидела совершенно голая кукла. Она была невероятно похожа на человека. Грудь выглядела как настоящая. Красавица закинула ногу на ногу, скрывая интимное место. Оскар не мог оторвать взгляда от точных женских форм. К тому же на ее лице поразительно реалистично были прорисованы все черты. Джоанна улыбнулась, глядя на то, как смутился молодой человек.

– Эти все куклы дело ваших рук? – растерянно переспросил он.

Женщина утвердительно кивнула, чуть шире обычного улыбнувшись собеседнику.

– Это гардеробная, – продолжила она, прохаживаясь по комнате, где вдоль обеих стен стояли шкафчики с миниатюрной одеждой. – Здесь есть платья, сумочки, шляпки, обувь – можно подобрать совершенно любой стиль для любой героини.

Оскар опять посмотрел на сидевшую в центре куклу. Разглядывая ее правдоподобное нагое тело в еще более прохладной, чем первая, комнате. Он ощутил, как по его спине прошла мелкая дрожь. Ему не было холодно, но с момента, как он увидел раздетую красотку, уже больше не мог согреться. Он стоял на пороге двери, точно там, куда был направлен взгляд куклы. Она смотрела на мужчину прямо и строго, как полноценный участник разговора. Во взгляде читалась нотка упрека за визит без предупреждения.

– Когда кукла уже готова, мы вместе приходим сюда, чтобы выбрать одежду, – комментируя, Джоанна потянулась к верхней полке, на которой в ряд стояли маленькие сумочки. – Кукла, как правило, застывает в предвкушении. Мне нравится наблюдать, как они мысленно примеряют на себя все эти платья. Это самая счастливая комната. – Джоанна после маленькой паузы повернулась к Оскару. Она увлечённо фантазировала, глаза ее горели, и все время всматривались куда-то под потолок. – Куклы верят, что когда они наденут эти платья, где-то там, в будущем у них сложится всё наилучшим образом: они уже представляют восторженные взгляды мужчин, шушуканье завистниц, внимание того, кто им дорог. Ты понимаешь, о чем я? – она перевела взгляд на музыканта.

Он слушал внимательно, но смотрел на голую куклу. Медленно он переключился на Джоанну. Эта короткая вдохновенная речь показалась Оскару странной.

– Думаю, понимаю, – ответил он. – Моя жена отправляется в торговый центр за этим предвкушением, а потом вещь висит в гардеробе ни разу не надетая.

– Выход в свет в обновке не способен принести и половину радости от ожидания, испытанной в этой комнате. – Джоанна сняла с полки крошечную сумочку. – Когда им надоедает все вокруг, мне ничего не остаётся, как водить в эту комнату для смены наряда.

Проговаривая, Джоанна повертела в руках сумочку и вдруг обнаружила в ней огромную дыру. Машинально одернув кожаную вещь, она неловко посмотрела на собеседника, проверяя, успел ли он заметить ее конфуз. Оскар хотел было, но не успел сделать вид, что ничего не видел. Ничего другого не осталось, кроме как сочувственно поджать губы. Джоанна положила сумку обратно.

– Если бы я тогда, маленьким мальчиком, оказался у вас, – начал Оскар, сойдя, наконец, с порога и проходя вглубь комнаты, – вы бы меня за один сеанс вернули к нормальному состоянию. Такие живые у вас тут образы!

Закончив фразу, молодой человек присел на корточки сбоку от куклы в кресле. И замер от потрясения: вся ее спина была сильно выедена крысами.

Джоанна в это время сняла с вешалки одно из платьев, внимательно рассмотрела его со всех сторон, поднесла к лицу и понюхала. Оставшись довольной, она обернулась к музыканту.

– Бывает, сидит человек долго один и начинает сам с собой разговаривать. Чтобы не сойти с ума, я разговариваю с куклами. С момента, когда у нее появляются глаза, она у меня уже живая, она уже наблюдает – какие я ей шью наряды, какие у нее ноги, маникюр. Потом она осматривается и замечает других, и у них начинается дружба, иногда конкуренция, это зависит от характера. Наблюдая все это как бы со стороны, я чувствую, что рядом с моей жизнью есть чья-то еще.

Внимательно слушая, Оскар смотрел на Джоанну. Ему казалось, что женщину немного «понесло» и не знал как на это реагировать, поэтому просто продолжал понимающе кивать собеседнице и рассматривать семейную фотографию на стене. На фото была изображена Джоанна, рядом – пожилая женщина с куклой в руках.