Фредди Крюгер и Железная Леди

Глава 6. Кинг-Конг

По тенистым джунглям острова Кака-Кука с оглушительным треском прохаживался Кинг-Конг — исполинская обезьяна из семейства узконосых человекообразных. Впрочем, сказать, что обезьяна была исполинской, все равно, что стыдливо промолчать. Рядом с Кинг-Конгом любой человек выглядел просто заурядным муравьем, лошадь — подкованной блохой, а автомобиль — не более, чем вонючим клопом!!

По всем своим параметрам Кинг-Конг мог считаться живым приложением к Книге рекордов Гиннеса. Один только мозг весил около полутонны! Оставалось загадкой, почему, когда Кинг-Конг думал, у него напрягалось не более 100–150 граммов серого вещества…

Кинг-Конг продвигался по лесу, небрежно разводя руками деревья в стороны. Для него в джунглях вообще не существовало преград: деревья были, что кусты; кусты, что трава; трава, что мох; озера, что лужи; лужи, что капли росы; капли росы, что молекулы; молекулы, что ато-мы; атомы, что протоны и т. д. и т. п. (по последним данным науки микромир неисчерпаем как Вселенная).

От тяжелой поступи супергориллы земля содрогалась и жалобно ухала. За мохнатой спиной Кинг-Конга оставались глубокие вмятины и горы растоптанных сусликов.

В то время, как Кинг-Конг обхаживал свои владенья, Фредди Крюгер безмятежно дрых в своем гнезде на вершине дерева.

Но вот мимо него пронеслась стая встревоженных макак. Попугаи брызнули во все стороны. Пальмы покорно согнулись в раболепном поклоне.

Кинг-Конг приближался.

Крюгер в недоумении огляделся и тут же заметил плывущую над лесом огромную черную го-лову. Никогда раньше он не видел ничего подобного. Самое неприятное было то, что при-ютившее его дерево стояло как раз на пути у этого монстра.

Бежать было поздно. Крюгер обхватил руками и ногами ветви, надеясь, что пронесет.

Не пронесло.

Заинтересовавшись каким-то цветком, одиноко растущим среди густой травы, Кинг-Конг наклонился, чтобы его понюхать, а когда выпрямился, то нечаянно задел локтем дерево, на ко-тором прятался Крюгер. От удара тот не удержался и плюхнулся обезьяне прямо на макушку.

Кинг-Конг зажмурился от умиления: ему часто садились на голову шустрые птички, которые вылавливали на нем всевозможных паразитов. Свалившегося на него Крюгера он тоже принял за птичку и решил не мешать ей копошиться в своих волосах.

Крюгер же, попав в заросли обезьяньей шерсти, совсем обезумел от страха и в панике при-нялся косить окружающую его растительность направо и налево. Вскоре его стараниями на макушке Кинг-Конга образовалась внушительная проплешина.

Почувствовав, что эта суетливая птичка вместе с паразитами собирается лишить его и части шевелюры, Кинг-Конг не на шутку встревожился. Очень бережно, чтобы не причинить птичке вреда, он снял ее с головы и стал пристально разглядывать.

Птичка была страшненькая. Самый настоящий гадкий утенок. И почему-то совсем без перь-ев.

Птенец, догадался Кинг-Конг.

Птичка металась по его ладоням, жалобно крича и размахивая облезлыми крылышками. Должно быть, была голодна.

Растроганный Кинг-Конг не придумал ничего лучшего, как накормить птичку бананами — своим любимым блюдом.

Сорвав связку бананов, Кинг-Конг очистил зубами один из плодов и сунул его птичке под клюв.

После недавнего обряда туземцев, когда те заплевывали и замазывали его бананами, Крюгер уже смотреть не мог на этот фрукт. Но Кинг-Конг настаивал, тыча ему бананом в рот, и Фредди пришлось проглотить.

Кинг-Конг был щедр, а связка была такая большая…

После третьего банана Крюгер стал нервничать, после пятого впал в бешенство.

Кинг-Конг же продолжал аккуратно очищать плоды и запихивал их птичке прямо в клюв.

— Проклятая обезьяна! Я не хочу! — давясь, орал Крюгер. — Сама жри свои бананы, чтоб ты сдохла!

По этому истошному щебетанию Кинг-Конг делал вывод, что птичка все еще никак не насы-тится и продолжал кормежку.

Крюгер не мог ничего поделать: горилла крепко держала его в своем кулаке, опасаясь, как бы птенец ненароком не свалился на землю. Наружу торчала лишь голова в шляпе.

Скормив птенцу две приличные связки бананов, Кинг-Конг подивился ее звериному аппети-ту. А птичка пищала как и прежде.

— Оставь меня в покое, ублюдок! — вопил Крюгер, тщетно пытаясь избежать очередного банана. Он плевался и вертел головой, чуть не плача от ярости, и старался укусить обезьяну за палец. Но ничего не помогало.

От неосторожного движения гориллы с головы Крюгера свалилась шляпа. Кинг-Конг рази-нул рот: куда это у птички подевался ее роскошный черный хохолок?

— Ага, сволочь! — обрадовался Фредди, заметив на морде обезьяны растерянность. — Так смотри же!

Он решил применить свой излюбленный прием, который мог довести до истерики любого. И не только каких-нибудь сопливых малолеток.

Фредди Крюгер раздул щеки и стал напрягать мышцы головы. Не прошло и двух секунд, как кожа на его макушке лопнула. На висках, обнажив голый череп, зашелестели лоскутья кожи. Все лицо Крюгера покрылось струпьями. Из дыры в черепе стала вытекать неопределенного цвета жидкость. Из носа повалил пар.

Но Кинг-Конг не испугался. Он подумал, что птичке стало плохо от жары, и с нее стекает помет, в котором она была раньше измазана.

Сложив губы трубочкой, Кинг-Конг стал нежно дуть Крюгеру в лицо. От этого смрадного ды-хания Фредди стало по-настоящему дурно. Глаза закатились, язык свесился набок, голова отки-нулась назад.

Ворот его свитера оттянулся от шеи, и до Кинг-Конга вдруг дошло, что его маленький друг замотан в какие-то цветастые тряпки, которые мешают птичке летать.

Кинг-Конга разобрало любопытство. Первым делом он решил стащить с птенчика эту крас-но-зеленую шелуху.

Несчастная птичка надрывалась до хрипоты, отчаянно царапаясь длинными когтями, кото-рые были у нее почему-то только на одной лапке. Но Кинг-Конг был сегодня снисходителен и, не обращая внимания на капризы птенца, продолжал делать свое доброе дело.

Когда он снимал с Крюгера свитер, у Фредди сползла с руки его перчатка. Оставшись без своего излюбленного оружия, Крюгер смирился. Он даже сам расстегнул ремень на брюках и помог их с себя снять. Когда же обезьяна взялась за его старомодные трусы в горошек, Крюгер окончательно отупел, отдавшись во власть гиганта.

Стащив с птички все, что только было можно, Кинг-Конг брезгливо поморщился. Эта и без того уродливая птичка, напоминала ему теперь большого таракана. Судя по белой окраске, та-ракан был альбиносом.

Обезьяну передернуло. Она наконец поняла свою ошибку.

Издав протяжный вопль, Кинг-Конг бросил противное насекомое на землю и наступил но-гой. Потом целомудренно прикрыл образовавшуюся вмятину листом папоротника, сплюнул и пошел дальше бродить по джунглям, от досады стуча себя кулаками в грудь.

А Фредди Крюгер, у которого из черепа вытекли последние мозги, а из задницы — почти все скормленные ему бананы, шатаясь, кое-как выбрался из ямы и пополз искать свою одежду, разбросанную в радиусе трех миль.

Во время поисков Крюгер отчаянно рыгал бананом, всякий раз поминая недобрым словом матушку Кинг-Конга.

Брюк ему найти так и не удалось.