Фредди Крюгер и Железная Леди

Глава 9. Скандал на палубе

После секретного совещания в гальюне капитан Оззи строго наказал Кики и Бабсу, чтобы они глаз не спускали с Крюгера и немедленно докладывали ему о всем необычном в его пове-дении.

На ночь Оззи выставил вахту. С полуночи до трех часов дежурил Кики, а после, до шести утра — Бабс. Но, в отличие от предыдущей ночи, по приказу капитана они наблюдали не столь-ко за обстановкой вокруг яхты, сколько за каютой, где расположился Крюгер. (Сам Оззи и тот, кто не был на вахте, в интересах безопасности спали в кают-компании на одном диване.)

Вопреки всем опасениям, Фредди вел себя примерно и тихо. Изготовив себе ритуальную перчатку, он тем самым отвел душу и теперь терпеливо дожидался блаженного часа, когда ему придется наконец покинуть приютившую его компанию, ворвавшись в сон какой-нибудь впе-чатлительной малолетки.

Спрятав перчатку у себя под подушкой, он лежал на койке в отведенной ему одноместной каюте и всю ночь мечтал о том, куда его занесет в следующий раз. Хотелось бы отправиться в Париж. Говорят, там такие шоколадные нимфетки — кокетливые, взбалмошные, пугливые, спо-собные в один момент своим визгом и криками залечить все раны и обиды, так внезапно обру-шившиеся на него за последнее время. Впрочем, можно заявиться в сон к кому угодно — хоть к чопорным англичанкам или холодным немкам, но только не к этой сумасшедшей женщине в шубе. Нет, только не это…

Крюгер вздрогнул. Нельзя думать о ней. Нельзя! Иначе он опять может ей присниться.

Но кто она такая? Вроде не Симона. Тогда кто? Подруга? Мать? Сестра?

Не думать о ней! Не думать!!

Крюгер открыл глаза.

Светало. Яхта легко покачивалась на волнах. Фредди поднялся с постели и вышел из каюты.

Оззи и Кики лежали в кают-компании, собираясь вставать, когда через стекло в двери заме-тили, как мимо по коридору проследовал юнга Крюгер.

— Куда-то он отправился, наш Крейзи Флюгер, — зевая, пробормотал Кики.

— Не иначе, как в сортир. — Оззи откинул одеяло, свесив ноги с дивана. — Хотя, черт его знает. Откровенно говоря, никогда не видел, чтобы Крюгер пользовался туалетом.

— И я тоже, капитан, — неожиданно заволновался боцман. — Вы не находите, что это очень странно?

— Для нашего своеобразного рациона? Конечно, странно… Пойду, что ли, прослежу на вся-кий случай.

Оззи быстро оделся и вышел на палубу.

Бабс и Фредди стояли на носу яхты и о чем-то спорили. Капитан направился к ним. В этот момент их перебранка подходила к своему пику.

— Ты никакой не Фредди Крюгер, — возбужденно твердил Бабс, грозя собеседнику кула-ком. — Кончай придуриваться! Здесь тебе не цирк, а боевое судно. Я тебя насквозь вижу. Зала-дил: Фредди Крюгер, Фредди Крюгер. Если ты Фредди Крюгер, то я тогда — Роберт Инглунд, а может, и сам Арнольд Шварценеггер. Насмотрелся видео, кретин шизонутый! Ты самый обык-новенный псих, вот что я тебе скажу.

Фредди Крюгер, красный, как спелый томат, и злой, как ошпаренный пес, быстро задрал свитер, вытащил из трусов перчатку и нацепил ее на руку.

— А это видел? — свирепо спросил он, показав Бабсу замысловатый кукиш.

Бабс отскочил назад и, передернув затвор автомата, взял Крюгера на мушку.

— Молись, ублюдок! Я покажу тебе, как портить чужие чайные ложки!

И он бы выстрелил, непременно разрядил бы в Крюгера весь магазин, но тут вмешалось провидение в лице капитана Оззи.

— Отставить, матрос Бабс! — рявкнул он. — Что за самосуд без трибунала?!

Бабс с заметным сожалением снял палец со спускового крючка.

— Я хотел как лучше, мой капитан, — пробурчал он. — Хороший индеец — мертвый индеец.

Капитан Оззи смерил его строгим взглядом.

— Все надо делать вовремя, — он поднял глаза к небу, процитировав по памяти: — Время жить и время убивать. А кто думает иначе, пусть пеняет на себя. Все ясно?

— Так точно, мой капитан. Только когда придет время убивать, вы уж мне скажите, не за-будьте, пожалуйста.

Крюгер их не слушал. Он возился с ножами, пытаясь расцепить сложенный из них кукиш.

— Стыдитесь, Бабс, связались с таким придурком, — шепнул Оззи, глядя, как Крюгер мучает-ся с перчаткой, и укоризненно покачал головой.

На палубе появился заспанный Кики. Он протер глаза, зевнул, потянулся и вдруг громко воскликнул:

— Полундра, камрады! Справа по борту неизвестное судно.

Бабс открыл рот.

— Кто это может быть?

— Подкрепление в белых халатах, — съязвил Оззи. — Сдадим им нашего Крейзи Флюгера, может, нам послабление выйдет… — Он пригляделся вдаль. — Не пойму, что такое. Неужели еще одна статуя?

— А не кит? — предположил Бабс.

Оззи не ответил и бросился в рубку. Вскочив на капитанский мостик, приставил к глазам би-нокль и стал вращать колесико, наводя на резкость. То, что он увидел, заставило его невольно вздрогнуть.

— Что такое? Женщина?! Вот это да! Не хватало мне здесь еще одной чокнутой.

В рубку вбежал Кики.

— Ну что, капитан?

— Какая-то женщина в каноэ.

— Одна?!

— Как будто. Если только у нее под шубой не спрятан труп, — с иронией добавил капитан.

Но в данную минуту Кики был начисто лишен чувства юмора. Его затрясло.

— Это провокация, капитан! — стал выкрикивать он, брызжа слюной. — Она специально по-дослана! Она нас прикончит! Продаст за два песо! Нет, за полтора песо!

Лицо капитана внезапно покрылось смертельной бледностью. Кики заразил его своим не-поддельным испугом закоренелого неврастеника.

— Я понял, — со странной улыбкой забормотал Оззи. — Это моя теща. Это она нас преследу-ет. Она же бывшая чемпионка по гребле. Господи, как это все не вовремя! Что я ей скажу про ложки?! Как объясню?

У него задрожали руки. Он хотел поднести бинокль к глазам, но неловко выронил его из рук, да так неудачно, что оба окуляра покрыла густая паутина трещин.

И когда он снова посмотрел в бинокль, то не смог ни опровергнуть, ни подтвердить свои предположения.

— Заводите мотор, боцман. Надо давать деру.

Кики схватился за ключ зажигания.