Игрушка для бога

Глава 6

Дальнейшее Дарт помнил смутно. Вопреки его ожиданиям удар о воду оказался не очень силен, и встретила его не кипящая круговерть водоворотов, а спокойная как в глубоком озере вода. Он раскрыл глаза и замер от удивления. Широкий цилиндр неподвижной и совершенно прозрачной воды окружал его со всех сторон. За границей этого цилиндра чувствовалось бешеное движение. Груз статуи, давивший ему на плечи, стремительно опускал его вниз. И как раз там, куда он двигался, в самой глубине разгорался яркий синий огонь.

Вода залила ему в нос, и это вывело его из оцепенения. Быстрым движением кинжала он освободился от статуи и что есть силы поплыл вверх. Он уже почти добрался до поверхности, когда ярчайшая вспышка света снизу осветила поверхность воды перед ним. Границы окружающего пространства рухнули, и бешеный поток воды завертел его, не давая глотнуть воздуха.

Дальнейшая борьба за существование оставила в его голове лишь бесконечную путаницу переживаний, в которой каждый глоток воздуха давался только после долгих и упорных усилий. Он не помнил, сколько времени барахтался в бушующих потоках воды. Быть может десять минут, а может и несколько часов. Наконец, полностью обессиленный, он наткнулся на какое-то бревно и вцепился в него, всем телом ощущая радость того, что может сделать несколько вздохов подряд.

Потом, бурная река тащила его дальше и дальше. Он даже не заметил, как разошлись облака и в угасающем свете дня на небе появились первые звёзды. Лишь когда луна взобралась в зенит, Дарт очнулся от забытья и осмотрелся.

Мимо него с огромной скоростью проносились тёмные берега реки, то нависающие прямо над головой, то сливающиеся с водой. Кипящая вода то и дело грозилась захлестнуть его ненадёжное пристанище, но каждый раз отступала, лишь слегка перекатившись через него. Бревно, на котором прикорнул Дарт, оказалось почти плотом и двух крепко связанных стволов дерева. Их широкие части находились рядом, что ненамного приподнимало эту сторону над водой, позволяя лежать, без риска захлебнуться. Бревна неслись по самой стремнине, минуя опасные водовороты у берегов.

Дарт прикинул, что выбраться на берег здесь совершенно невозможно, и всё, что ему остаётся — это ждать дальше, пока злодейка судьба не сделает свой следующий ход. К утру ситуация практически не изменилась. Всё тот же пустынный пейзаж, рваные берега реки и бурлящая рыжая вода. Правда, воды, похоже, стало меньше, и теперь Дарта ощутимо потряхивало на поворотах. Пару раз его импровизированный плот перевернулся, заставляя ловко перебирать руками, сопротивляясь течению воды, стремившемуся оторвать его от спасительной опоры.

Он уже начал гадать, будет ли его так нести до самого моря, или же он сможет выбраться раньше. Насколько он помнил, лишь в десяти километрах от моря Хашруд вырывался из зажимавших его берегов, и вольно разливался по прибрежной равнине. Он точно не знал, сколько времени его несёт река, но похоже было, что он приближался к низовьям. Изредка на берегах попадались какие-то селения, но не успевал он как следует рассмотреть их, как они скрывались за очередным поворотом русла.

Уже около полудня измученный Дарт услышал какие-то крики и поднял голову, оглядываясь по сторонам. К своему удивлению, он узнал окрестности. Это был пригород Расфаха — города, стоявшего на месте разлива Хашруда. Это означало, что очень скоро его должно было вынести на болотистую равнину, где среди тины и зарослей травы обитало несметное количество птиц и крокодилов. Люди на берегу что-то кричали Дарту, но разобрать слова было невозможно. Гул воды стал настолько привычен, что он почти не замечал его. Но, попытавшись разобрать слова, понял, что этот шум скрывает все другие звуки, которые были вокруг.

Через полчаса течение стало гораздо сильнее, а берега реки поползли вверх. Плот начало кидать из стороны в сторону и Дарт увидел, что теперь он мчится под уклон почти в двадцать градусов. Теперь, даже держась за брёвна, он с трудом мог уловить момент, когда мог бы сделать вздох. Неожиданно, его плот развернуло поперёк течения, дальний конец упёрся в камень, и стремительный поток воды задрал брёвна вверх. Раздался сильный удар, и вся конструкция застыла в вертикальном положении.

Верёвки, скреплявшие плот, не выдержав, лопнули, и одно из брёвен с громким треском умчалось прочь. Дарт чувствовал себя как кошка, забравшаяся на дерево в спасении от собак и теперь не знающаяся, как спуститься вниз. Он отчаянно цеплялся за скользкую кору дерева, пытаясь найти хоть какой-то выступ. Но его мучения продолжались недолго. Бревно накренилось и, повернувшись вдоль оси, рухнуло вниз. За это недолгое время полёта Дарт успел увидеть, что до выхода из ущелья оставалось всего двести метров, а дальше блестела почти ровная поверхность воды, протянувшаяся до самого горизонта.

Эти двести метров были, пожалуй, самым серьёзным испытанием для его тела за последнее время. Несколько раз его приложило спиной о камни, он вывихнул руку и в довершение всего так стукнулся головой, что в глазах его потемнело, а мозг, казалось, вылез из расколотого черепа. Почти захлебнувшийся, еле шевелящий конечностями, Дарт с трудом держался на поверхности воды, чувствуя, как течение реки становится всё спокойнее, а шум воды стихает в отдалении.

Минут через десять ленивая мысль о крокодилах шевельнулась на закоулках его сознания и пропала. Ещё через какое-то время она вернулась, и он сделал попытку оглядеться по сторонам. Широкая полноводная река разлилась вокруг, насколько хватало глаз. Правда, учитывая, что глаза его, так же, как и глаза крокодила, почти не поднимались над водой, это могло означать всё, что угодно.

Дарт приложил мучительное усилие и вялым движением вынырнул из воды на треть метра. Берег сразу же приблизился на расстояние ста метров. Это было не очень много, но Дарт с трудом мог заставить себя шевелиться. Он медленно поплыл в направлении берега, стараясь не шевелить больной рукой. Через какое-то время он почувствовал, что его ноги начинают путаться в траве. Он ещё раз вынырнул и увидел размытую границу поднимающейся из воды травы примерно в двадцати метрах. Твёрдой земли он нигде не заметил.

Через десять минут его опасения подтвердились. Он находился где-то посреди бывших болотистых лугов, заросших осокой и кустарником, ныне залитых половодьем. Это означало, что до твёрдой земли ему нужно было добираться по этой болотной стране. И расстояние предстоящего пути вполне могло измеряться в километрах.

Дарт попробовал встать на ноги, но его стопы немедленно погрузились в жидкий ил, и вытащить их оттуда стоило значительных усилий. Так что он медленно поплыл вперёд, раздвигая растительность перед собой. Через десять минут он потерял всякое чувство направления, заблудившись в высокой траве. А солнце, стоящее в зените, ничем не могло помочь ему. Наконец, заметив что-то, напоминающее ветви дерева в одной из сторон, он двинулся туда. Через какое-то время его усилия были вознаграждены, и он смог встать по пояс в воде, опираясь рукой на хилое деревце, одиноко торчавшее среди болота.

Только к вечеру, Дарт выбрался из болота, в которое занесла его судьба. Пару раз он проваливался в трясину и выбрался оттуда только чудом. Наткнувшись, наконец, на какое-то подобие тропинки, петлявшей загадочными кругами, он выбрался на сухую местность и в несказанной радости заметил всего в ста метрах от себя наезженную колею дороги.

Двинувшись по ней в сторону Расфаха, он через пару километров наткнулся на деревню и постучался в ближайший дом, просясь на ночлег. Хозяева встретили облепленного тиной и травой странника с крайним неодобрением, но золотая монета, мелькнувшая в его руке, быстро рассеяла их сомнения. Наскоро вымывшись и съев целый котёл предложенного хозяевами варева, Дарт лёг на кучу сена в одном из сараев и уснул мёртвым сном.

На следующий день, уже после полудня он с трудом разлепил глаза. Выбравшись на свет божий из кучи мягкой травы, в которой он провёл ночь, Дарт вышел во двор и обнаружил там хозяйку дома, возящуюся вокруг печи для выпечки хлеба. Маленькая женщина со сморщенным лицом ловко кидала дрова в топку. Простая длинная одежда выдавала её крестьянское происхождение. Судя по всему, Дарт попал в дом бедной четы, перебивавшейся работой на полях и охотой на птиц. Слева от него стояла простая глинобитная хижина с соломенной крышей. Рядом с ней лежало несколько новых соломенных циновок, одна из которых была ещё недоделана.

Попросив женщину принести ему поесть и постирать его одежду, Дарт решил провести ревизию всей той собственности, что осталась у него. Из оружия у него остался только небольшой нож, скрытый за голенищем сапога. Секиру Палиона и кинжал он потерял практически сразу же после падения. Его кошелёк был разорван, и всё золото, заработанное им на постройке моста, бесследно исчезло. Но девятнадцать золотых монет, спрятанных в потайном кармане на поясе, остались целы. Одну из них он уже отдал хозяевам дома за ночлег.

Дарт внимательно пересчитал монеты и обратил внимание, что на каждой из них красуется знак Райдзина. Он не помнил, действительно ли Сингх заплатил ему этими монетами, но подобное совпадение привело его в ярость. Из одежды на нём остались штаны, кожаный пояс, сапоги и куртка из шкуры барса. Последняя не смогла достойно перенести пожар, двухнедельную поездку по пустыне и последующее вымачивание в грязной воде. Шерсть из неё лезла как из лишайной собаки, и Дарт сомневался, что после стирки её останется хоть клок.

Ещё одним предметом, который Дарт с удивлением обнаружил у себя, был тот медальон, что отдал ему Тор Наркус незадолго до своей смерти. Он смутно помнил, что засунул его в потайной карман куртки, а потом забыл о нём в суете следующих дней.

— «Надо бы избавиться от него». — Подумал Дарт. — «Вот только не стоит выбрасывать, в конце концов, это знак уважения. Продам его в какой-нибудь лавке». — Решил он.

Тут к нему подошла хозяйка и принесла целый котелок еды. Дарт ощутил пленительный запах специй и понял, что зверски голоден. Он быстро набросился на жидкое варево, шумно хлебая его ложкой и закусывая хлебом. Женщина покачала головой и вышла. Через несколько минут она вернулась и подала ему длинную холщовую рубашку до колен, попросив дать ей одежду для стирки. Быстро сбросив отвратительно пахнущие шмотки, Дарт натянул предложенную одежду и вернулся к трапезе. Утолив голод, он растянулся на куче сена и опять ощутил сонливость.

Но уснуть ему не удалось. Тело его ныло и болело, левое плечо опухло, и Дарт с трудом мог шевелить этой рукой. Но ещё больше чем боль, его мучила тихая ярость. Он вспоминал события последних двух недель и начал замечать в сложившемся стечении обстоятельств чей-то дьявольски коварный план. И он даже не сомневался, кто стоял за этим планом — Райдзин, великий и всемогущий. Его даже передёрнуло от одного воспоминания этого имени.

Началось всё с того, что умер человек, пожелавший оказать ему помощь. Потом он не попал в караван Рашида, и все его дальнейшие планы рухнули. Следующим ходом было появление заброшенного города и статуи Райдзина в нём. Дарт подумал, что он как идиот таскал за собой изображение своего врага, думая извлечь из этого выгоду. А бог при этом мерзостно хихикал. Теперь он не сомневался в том, что это было именно мерзостное хихиканье.