Клоха

Это был баттл - девчонки перетанцовывали друг дружку на все лады, решали и перерешивали, кто лучше, крича при этом как галки, а Даня сидел спокойненько, не вмешивался. Он прекрасно видел, что никто не лучше, никто не хуже. Хорошо танцевали все. Все фигурки двигались интересно, хоть и очень по-разному, все фигурки притягивали. Даже Ткачучка. Правда, она как-то... слишком дёргалась, но и это не было некрасиво, скорее забавно и тоже по-своему притягательно. В общем, с фигурками всё было замечательно, это и была понравившаяся часть. А вот лица... Лица были другой частью. Той, которая только мешала. Это были знакомые глуповатые лица знакомых глуповатых шестиклассниц. Смотреть на них было так же привычно и неинтересно, как на классную доску, например. Ну, или подоконник... И тут уж никакие фигурки не помогали!

Даня недоумевал. Влюбляются же как-то в сверстниц! В ровесниц, одноклассниц, однокашниц... Ему никто не нравился - и это при том, что в классе полнейший матриархат, - как прокомментировал на днях Данин сосед по парте Кокорин, "двенадцать куриц - и только четверо нас, человеков!". "Кукареков ты, а не человеков", - скаламбурил Даня, но тот ничего не понял... Да что класс? Если во всей школе не нравится. Представляется что-то совсем другое. Незнакомое, не такое... простецкое.

Двери в актовый зал распахнулись.

- Ну и что тут у нас? - впорхнула биологичка. - Кто тут чем занимается? - Миниатюрненькая симпатичненькая злобненькая биологичка...

Птичий гвалт за кулисами затих, но музыку не выключили.

Даня вскочил, сам себе удивляясь - запаниковал почему-то, глаза отвёл... Как будто и впрямь неизвестно чем - ай-ай-ай, нехорошим чем-то! - занимался.

- Что происходит, я спрашиваю?

- Да не происходит ничего... Музыку слушают... Музыку слушаем, Елена Геннадьевна! - пришёл в себя - широко улыбнулся - Даня.

Елена Геннадьевна отогнула краешек кулисы.

- Ну - выходим, выходим!

Шестиклассницы вышли - молча, гуськом. Последняя - Богаткина.

- Так, запоминаем: музыка, танцы, шманцы - всё это в свободное, внешкольное время...

- А у нас свободное время, - уверил Даня.

- ...Во внешкольной, соответственно, обстановке, - угрожающе понижая голос договорила биологичка.

- Шманцы, - еле слышно передразнила Богаткина.

- Что-что?!

- До свидания, - сообразил Даниил, подхватил рюкзак, спрыгнул с лесенки и, не оглядываясь, выскользнул за дверь. А вот лучше бы оглянулся. Перчатки-то остались. Скорее всего, они под лесенку упали...

Всё это пронеслось у Дани в голове буквально за секунду. В следующую секунду он лихорадочно озирался по сторонам - было ясно, что ему необходимо куда-то спрятаться, уйти с этого сумасшедшего ветра. Хотя бы на время, но прямо сейчас.

По левую сторону - недостроенные таунхаусы, огороженные бесконечной "колючкой", по правую - полуразрушенные домики, какие-то за заборами, какие-то уже и нет. У этого - забора вовсе не было, одни опорные столбики остались. А вот сам он, наоборот, был практически целым, крыша, окна - всё на месте, не хватало только входной двери. Может быть, поэтому Даня туда и забежал? А может быть... Дело в том, что на какой-то миг ему показалось: там, в домике - свет. Не электричество, не огонь, а что-то совсем другое, даже не видимое, а ощущаемое. Словно бы он - глазами, лицом, всем собой - улавливал какое-то тепло...

Это странное ощущение длилось какое-то мгновение. "Дом как дом... - выдохнул Даня, оказавшись на веранде. - По крайней мере не дует!". И принялся оглядываться, соображая, куда бы поставить рюкзак.

Веранда была завалена старьём - тряпки, шлёпанцы, пакеты, сломанные и целые стулья и полки, книги (книги лежали практически на выходе, и до них то и дело добирался ветер), картонки, коробки, миски... И на всём - сантиметровый слой пыли. Не домашней светло-серой пушистенькой пыльки, а жёсткой, чёрно-коричневой, "дикой", похожей на землю или даже уголь. Даня так и стоял в нерешительности - с рюкзаком в руках. Но руки надо было согреть! Осмотреть и согреть - и лицо, и руки. Если вовремя, прямо сейчас, ими заняться, то шанс, что горячие мурашки, жгучие укольчики и прочие неприятности не перейдут в настоящую уже неприятность - настоящие волдыри - такой шанс был.

Даня толкнул дверь - с веранды в домик, - и осторожно заглянул...

В доме творилось то же самое - бардак, хлам, - но чёрно-коричневой пыли, кажется, не было. Даня вошёл.

Рюкзак он поставил на печку, на стопку газет, - для этого он даже газету почище, из середины, вытащил. Потом вытащил ещё одну - чтобы постелить на что-нибудь и сесть, - но вдруг услышал странный, очень странный, какой-то... очень живой звук!

Так не мог звучать предмет. Это было похоже на вдох - на короткий, но с усилием, сопением, шипением вдох. Может быть, всхлип? И донёсся он из соседней комнаты...

Даня замер, выронив газету. Он не то чтобы раздумывал, а просто... мгновенно представил, предположил некоторые вещи. И так же мгновенно распредставлял обратно. Вряд ли это какой-нибудь бомж, вряд ли беглый преступник, уж тем более вряд ли какой-нибудь "призрак ушедшего хозяина". В призраков Даня не верил в принципе, а бомж или преступник - тем паче бомж-преступник - пожалуй, не стал бы всхлипывать. Кто стал бы? Ребёнок?..

- Кто здесь? - шёпотом спросил Даниил.

То, что он услышал в ответ, было ещё более странным. Несомненно, это был ответ, и Даня этот ответ понял - было сказано: я, - но в то же время как будто и ничего не было произнесено. Было как будто выдохнуто... Но самым удивительным было, что Даня не испугался, а, напротив, как-то успокоился. Ещё немного постоял - и направился соседнюю комнату! А вот в комнате...

В комнате, прямо на полу, лежала голова. На самом обычном, подгнившем и ободранном полу нежилого дома лежала голова, - и какая! Такая, каких не бывает и быть не может. Просто... просто нет на свете таких существ, у которых была бы такая голова.

Она была гигантской (сколько это в диаметре, метр?), обтянутой жёлтой-прежёлтой, местами зеленоватой кожей, больше похожей на резину. Малюсенькие чёрные глазки торчали как маслянистые шляпки грибов. Выражения в них не было, - никакого выражения, только по их расположению можно было догадаться, что это глаза. И только по тому, как они подрагивали, что они - живые. Рот просто зиял - пустая чёрная дырка. Медленно сужаясь, она как будто зарастала, почти исчезала, но потом её края "подтаивали", и она зияла снова. Нос (наверно нос) - просто "холмик". Голова вообще была "холмистой", и трудно было понять, просто неровности это - или скулы, подбородок, уши... Последнее, что Даня заметил, было тельце. Получалось, что это не просто голова, получалось, что это... "головастик"!

Тельце было темнее (желтее, зеленее) головы, и оно было махоньким. Может быть, с ладонь, не больше, да и выглядело оно как пустая резиновая перчаточка, - плоские "сдутые" ножки, плоские "сдутые" ручки... Даня и не смог бы объяснить, почему он решил, что это тельце, ножки и ручки, а не - вот именно - перчатка на полу...

Он боялся шелохнуться. Боялся даже к щекам прикоснуться - а они чесались и горели. Минуты шли, а он всё не мог прийти в себя. Единственное, что крутилось у него в голове, так это: какой-то несчастный мутант? Осень, холодно... Может, его укрыть?..

Но что значит "укрыть голову"? Накрыть, как попугая? Укрывать же тельце... Его почти не было! Минуты шли...

В какой-то момент Даня понял, что он слишком уж задержался на глазах "существа". А потом... Всё произошло очень быстро - "чёрные шляпки", словно мягкие резинки, растянулись, расползлись на всё поле зрения Дани, поле стало чёрным-пречёрным, а потом ещё и удлинилось - как туннель. И Даня поплыл - или полетел - по этому чудесному туннелю...

Туннель был действительно чудесным: оставаясь совершенно чёрным, он был и совершенно прозрачным и даже как бы невидимым. Ничто не мешало Дане видеть, как проплывали под ним Вихляевские копи - дома, коттеджи, бараки... Их всё ещё было видно, хотя и где-то в стороне, когда боковые стенки туннеля стали плотными, превратились в маслянистую жирную черноту, которая непрерывно куда-то двигалась, всё время менялась. А сверху... Сверху была разреженная, водянистая синева, похожая и на небо, и на воду, и на что-то расплавленное, очень-очень лёгкое. Синева едва заметно подрагивала и, казалось, вот-вот хлынет прямо Дане на голову...

Всё, что Даня видел и чувствовал, было хорошо, как никогда и нигде хорошо и правильно - каждый перелив в водянистой синеве, каждое движение, отсверк маслянистой черноты, каждое движение его собственных глаз, рук и ног - из "нехорошестей" было только жжение на коже. Аллергия... Даня поднял руку и коснулся неба. И оно действительно хлынуло!..

Даня стоял, как и прежде, в домике, напротив "головастика". Он только что вернулся... Откуда? Можно было сказать только, что из "не здесь". И это "не здесь" было удивительное. Чудесное.

Существо было всё тем же, разве что каким-то... менее ярким. Всё так же безучастно оно лежало на полу, фантастическим образом "закрывая" (зарастая) и "открывая" (оттаивая) свой рот, - но Даню оно больше не ужасало. Было ясно, ясно как день, что он, Даня, обнаружил что-то совершенно исключительное. Странное - но потрясающее! Прилив сил и радости - вот что он почувствовал. Хотелось бежать и бежать, и всем встречным-поперечным рассказывать о том, что он нашёл... нашёл... кого?