Клоха

- А что у меня с именем?

- Слишком серьёзное! - опять засмеялась она.

- Тебя вот рассмешило.

- Ну да... Один мой знакомый говорит, что есть смешные смешные имена, и есть смешные серьёзные. У тебя, получается, смешное серьёзное.

- А самого его как зовут?

- Дядька Митька! - похвасталась Вика. Это ведь она так начала его звать. Уже и не помнит когда, лет сто назад, в глубоком детстве.

- Дмитрий всего-то... А смешные смешные - это как?

- Ну... Леопольд, например.

- Из-за кота, что ли?

- Не знаю, - пожала плечами Вика. - Я кафешку вспоминаю, а не кота... Хотя да - а потом кота!.. А потом пирог, - вздохнула она, взяла пирог и помахала ручкой: пока-пока!

- Я тоже пойду.

- Куда? Ко мне? - удивилась Вика. Скорее даже так: обрадовалась Вика. Даже так: удивилась, обрадовалась, но сделала вид, что только удивилась.

- Да нет, просто пойду... - удивился, в свою очередь, Даниил.

- Как хочешь. А я, между прочим, Ксюшу Ткачук пригласила. А она у нас... индиго и всё такое. Сны какие-то видит всё время, гадает... Ты бы её и спросил - про "голову".

- Чтобы сны видеть всё время, надо спать всё время, - усмехнулся Даня. - Знаю я эту вашу Ксюшу. Вертится, вертится...

- Земля тоже вертится, - уклончиво возразила Вика.

Не очень-то ей хотелось защищать эту "индиго и всё такое", но ведь Ткачучка в данном случае - её гостья. К тому же... К тому же, иногда Вике казалось, что проблема Ткачучки вовсе не в том, что она "индиго" или "вертится", а в том, что она - это она, Ткачучка. Такая шустрая - и тут же тормозящая. Такая самоуверенная, хвастливая даже - и в тоже время спорить не умеет, формулировать не может, чуть что - придуривается, ну что это за аргумент! Всё время нелепо "дакает". И уж совсем простых вещей не понимает. Ну, например, что с такими тонкими, как-то по-кузнечьи прогнутыми ножками лучше носить джинсы, а не короткие юбки и сарафаны. Сегодня на ней были ещё и какие-то дикие колготки - травянистого, вот именно что кузнечьего, цвета... Да и не в колготках даже дело. А в том, что маленький вертлявый пучеглазик с хвостиками над ушами не похож, нисколечко не похож на какую-нибудь хоть в чём-то "суперскую" личность! Да, не похож, и всё-таки... Дело в том, что одно из Ткачучкиных предсказаний Вика видела. Сама, своими глазами (она стояла совсем рядом, за колонной, у зеркала). Правда, странное это было предсказание. Выглядело оно как какое-то глупое хулиганство - умного его и не бывает, но бывает же, в конце концов, хитрое! Так вот, это хитрым - не казалось...

В компании двух карапузов-младшеклассников Ткачучка изучала расписание. Потом начала водить по этому расписанию пальцем. А потом вдруг, прикрыв глаза, начала его - прямо этим пальцем - тереть, дырявить, протыкать! Пальцы у Ткачучки, надо сказать, как у птицы, худые, когтистые, дырочка получилась довольно быстро. Ткачучка тут же открыла глаза и как ни в чём не бывало продолжила изучать. Вика так и застыла с расчёской в руках. Младшеклассники тоже замерли - похоже, им понравилось такая "расправа" над ватманом, который ежедневно диктует свои дурацкие условия. И всё-таки один из карпузов не выдержал.

- А она расписание испортила!! - завопил он так, что, наверно, и на третьем этаже было слышно, не говоря уж об учительской, которая буквально в паре метров...

Расписание-то как раз и не испортилось - Ткачучка продырявила одну-единственную фамилию. Но какую! Фамилия эта была - Дерябина, и если учесть, что на крик выбежала именно она, Дерябина Алла Михайловна, можно себе представить, что началось... Ткачучка не отпиралась. Она только глазами хлопала да вертелась как обычно.

- Кто это сделал?

- А что?

- Ты вообще - нормальная? Ещё прикидывается!

- Я не прикидываюсь.

- Зачем дыру проковыряла?! Что здесь было написано? "Де-ря-би-на"! Зачем было ковырять?!

- Дерябнется...

- Что? Нет, ты посмотри какая!.. Ну-ка, стой нормально, - ты сейчас ещё и в полу дыру проковыряешь!

Ткачучку воспитывали до самого звонка (и вот тут ей отдельно не повезло - перемена была большая), собралась куча народу, но, как назло, одна малышня. Разумеется, никто из этой малышни не вспомнил, а если и вспомнил, то не свел, не связал воедино происшествие у расписания с тем странным, что произошло потом, на следующий день. А произошло вот что: авария. У микроавтобуса вывалилась часть днища, и Дерябина выпала в дырку, действительно дерябнулась!

Вика не знала, как к этому всему относиться. Нет, не к катастрофе конечно - тут всё ясно, катастрофа есть катастрофа, нельзя чтобы люди калечились. "Хорошо хоть не убилась!" - охнула мама, когда узнала (да все, когда узнавали, охали). Да, хорошо, что жива. Это понятно. Неясно было другое - что же это за история с Ткачучкой. Получается, предвидела?

Вика так у неё и спросила на одной из перемен. Но Ткачучка начала нести какую-то чушь. Что она вообще непрерывно предвидит, и насквозь видит, и голоса слышит, и пасьянс ей постоянно рассказывает и показывает, что и как и где (она как раз его на подоконнике раскладывала).

- Это мне бабочка моя сказала, что я индиго!

- С тобой ещё и бабочки разговаривают?

- Ну бабочка... Баба Ава моя!

- Ава?..

- Имя такое - Аврора. Мы её баба Ава зовём!

- Она у тебя тоже... медиум какой-нибудь?

- Не, - мотнула головой Ткачучка, - она у меня кандидат. А медиум - это...

- Да знаю я, кто это, - брыкнулась Вика. Не очень-то ей нравилось, что Ткачучка расхвасталась. Теперь вот ещё и поучать взялась: то значит это, это значит то!.. - Ты мне лучше скажи... - задумалась Вика. Ткачучка с готовностью ждала.

Прямо напротив них кто-то - самым сумасшедшим образом - дёргал дверь, пытаясь, вероятно, вырваться из класса, а Самохин и Петрусенко - самым упорным образом - эту самую дверь держали.

- Вот скажи мне: кто там рвётся? - надумала Вика. - Ну, говори, говори. Кто там, с той стороны двери?

- А... зачем?

- Просто! Ты же видишь? Вот и скажи.

- Математичка, наверно... - предположила Ткачучка. Вместо того, чтобы увидеть!

Это была вершина глупости, даже в качестве предположения. Математичка бы так - и столько - не рвалась!

Самохин с Петрусенко отскочили от двери, из класса с визгом вывалились Исаева и Орлова.

- То есть - не видишь, - констатировала Вика. Ей казалось, что вот она и подловила эту... медиумиху!

- Вижу! - округлив глаза, возразила Ткачучка.

- Как это?.. Ты - сейчас - сказала - что там - математичка... - как можно более внятно проговорила Вика.

Ткачучка кивнула.

- ...А там - её - нет.

Ткачучка опять кивнула.

- Ну?

- Что "ну"?

- Ой, всё, хватит. Практика - критерий истины, слышала про такое? - Сама Вика "слышала про такое" от дядьки Митьки.

- Да-а?.. - завела любимую песню Ткачучка.

- Да, - отрезала Вика. Она сочла разговор оконченным. Вернее, зашедшим в тупик. Вопрос о том, что же там такое стряслось с Ксюшей Ткачук у расписания - да и что она такое вообще, - остался открытым. Пожалуй, он стал даже более открытым, чем раньше. Вика по-прежнему ей не верила, но теперь это было осторожное неверие. Настороженное. Невольно она стала прислушиваться, когда Ткачучка какой-нибудь свой сон пересказывает, или хвастается, или гадает, или просто так что-нибудь несёт... Кстати, а ведь она и про голову на днях говорила! Пела. "Го-ло-ва та-ко-ва, го-ло-ва та-ко-ва", - пока эта "содержательная" песенка не задолбала Самохина, и он, сделав зверское лицо, не заорал:

- Заткнёшься ты или нет?! Ну - какова, какова эта голова?

- Вот такааая, - протянула Ткачучка. Но ничего больше не сказала, не показала, петь перестала.

И сейчас Вика внезапно вспомнила про эту "вот такую". Совпадение?

- Земля тоже вертится... Даниил, а Даниил... Что ты думаешь о совпадениях?

- Что-то с чем-то совпало?

Через десять минут Шабалин и Вика были у неё дома. Однако заняты они были не беседами на сверхъестественные темы и даже не чаем с пирогом, - чистили ковёр, вот что они делали...