Время испытаний

* * *

За обедом Олли Счастливчик изучал Элмерика так внимательно, словно собирался прожечь взглядом дыру во лбу несчастного барда, и отводил глаза лишь для того, чтобы переключиться на вторую жертву — Джеримэйна. Тот же, не чуя беды, с аппетитом уплетал жаркое, улыбался своим мыслям и в чём то настойчиво убеждал мастера Флориана, размахивая руками. В общем, вёл себя как обычно, Разве что не зубоскалил в присутствии гостей.

А вот Элмерику кусок в горло не шёл. В его воображении одна за другой разыгрывались ужасные сцены: то мастер Оллисдэйр изгонял его из гильдии с позором и лишением всех привилегий, дважды ударяя по щекам, то, наоборот, благодарил за помощь, поздравлял с поимкой важного преступника и вручал тяжеленный кошель, полный звонких монет. И Элмерик не знал, что из этого хуже…

Не дожидаясь окончания обеда, он ускользнул и скрылся в библиотеке, надеясь хоть немного побыть в одиночестве. Но ему и тут не повезло: книга Эллифлор лежала раскрытой посреди стола, сама же леди-призрак рассматривала полки и даже что-то напевала. Но, завидев Элмерика, нахмурилась:

— Что вы себе позволяете, юноша? Вламываетесь, как будто за вами кто-то гонится! У нас пожар? Нет? Тогда извольте выйти и войти как подобает.

— Прошу прощения.

Элмерик знал, что оправдываться бессмысленно, проще сделать, как говорят, поэтому вышел, плотно притворив за собой дверь, немного подождал и уже занёс руку, чтобы постучаться, как вдруг заметил в коридоре Олли Счастливчика. Его колет из светло коричневой кожи и бежевая рубаха почти сливались с деревянными стенами. Старый менестрель ничего не говорил, просто смотрел на барда оценивающе, и взгляд этот не сулил ничего хорошего. Элмерик сглотнул, нашёл в себе силы поклониться и нырнул обратно в библиотеку.

— Вот так-то лучше, — улыбнулась ему Эллифлор. — Так что за спешка?

— А вы разве не слышали? К нам приехали гости.

— Риэган? — она поджала губы. — Мы с ним никогда особенно не ладили. Но, пожалуй, мне стоит спуститься и поприветствовать его. Особенно весело будет, если ему не сообщили, что я вернулась. Интересно, сумеет ли он удержать лицо, когда мы встретимся?

— Он не один приехал, — Элмерик вздохнул. — С ним прибыл мастер Оллисдэйр Фелис — слышали о таком?

— Кто же не знает Счастливчика. А этому старому лису что от нас нужно? Его Риэган пригласил?

— Нет, боюсь, это был я.

Не в силах больше скрывать правду, бард поведал ей всё с самого начала. Леди Эллифлор выслушала его, ни разу не перебив (что случалось довольно редко). Когда же бард замолчал, чтобы перевести дух, она жестом предложила ему присесть.

— Выпей воды, ты слишком взволнован. Если нужен мой совет — расскажи всё Каллахану.

— Но… я не могу, — Элмерик плеснул себе из графина, выпил стакан почти залпом и только теперь ощутил, насколько сильно — до трещин — пересохли губы.

— Боишься расстроить его?

— Вроде того…

Он сам не знал, с каких пор мнение наставника стало для него столь важным, но разочарование Каллахана было намного страшнее, чем изгнание из гильдии и обвинения в предательстве.

— Не бойся. Он уже настолько разочарован и в людях, и в эльфах, что ты вряд ли сможешь сделать хуже. Наставники должны знать, что происходит.

— Вот вы знаете. Этого недостаточно?

— Ну… — было видно, что Эллифлор польщена. — Думаю, да. Просто…

Она осеклась на полуслове, но бард прекрасно понял, в чём дело. До того, как в отряд приняли Келликейт, Эллифлор была самой юной из Соколов. Обычно это она приходила с проблемами, а не к ней.

— Значит, вы поможете мне?

— Чем смогу.

Элмерик решил, что надо ковать железо, пока горячо.

— Наставница Эллифлор, а что случилось во время прошлой Летней битвы? Понимаю: вам, может быть, неприятно вспоминать… но мы должны знать, что случилось, чтобы не допустить повторения беды.

По лицу призрака скользнула рябь, силуэт стал полупрозрачным. Элмерик ожидал, что сейчас она спрячется в книгу или, по обыкновению, начнёт рыдать и швыряться предметами, как это бывало прежде. Но леди Эллифлор сумела взять себя в руки, лишь наряд её потемнел, из бело-голубого став серо-фиолетовым — траурным, как у мастера Флориана.

— Что же, кому-то придётся однажды рассказать об этом. В нынешнем виде я так мало могу сделать для остальных — значит, хотя бы избавлю их от необходимости снова вспоминать тот ужасный день… — Вздохнув, она прикрыла глаза.

Минула четверть часа, а леди-призрак всё молчала. Можно было подумать, что она спит, если бы не глубокая бороздка между бровями — то пропадающая, то возникающая вновь.

Наконец Эллифлор выдохнула:

— Это непросто. Я, право, не знаю, с чего начать.

— Попробуйте рассказать так, будто это случилось не с вами, а с кем-то другим, — осмелился предложить Элмерик.

— Да. Пожалуй, так будет проще. — Леди Эллифлор промокнула глаза платком и начала свой неспешный рассказ.

История, рассказанная леди Эллифлор

На юге Объединённых Королевств, где поля сплошь красны от маков, а серые скалы обрываются прямо в пенное море, в Замке на Утёсе у лорда и леди Санфорд росли сын и дочь. Дети появились на свет в один день, и с младых ногтей были неразлучны, как игла и нить, — куда брат, туда и сестра. Они были схожи статью и лицом, вот только глаза у мальчика были тёмные, а у девочки — один карий, а второй ярко-голубой, как небо над Южными Утёсами. Оттого её и прозвали Разноглазкой.

Как стали они постарше, брат стал днями просиживать в библиотеке, а Разноглазке хоть и было скучновато за книгами, но вместо того, чтобы петь и танцевать, как все девочки, она тоже читала учёные труды. Вместо того, чтобы вышивать и шить жемчугом, писала грифелем на доске. Вместо того, чтобы сплетничать с подругами, изучала древний язык — и потому прослыла умной девушкой.

Сыновья лордов из соседних земель сватались к ней, но она отвергала всех, чтобы только не разлучаться с братом. Тогда-то и перестали её звать милой Разноглазкой, дав более подходящее прозвище — Ледяная Роза — за надменность и гордыню.

Отец и мать уговаривали её одуматься, но Ледяная Роза говорила так:

— Ах, папенька, ах, маменька, может, эти юноши богаты и хороши собой, но глупы, как карпы в замковом пруду. Никто из них и в подмётки не годится моему брату. Да что там — даже я, хоть и не занималась науками с должным усердием, намного умнее их всех.

Говорят, один из отвергнутых женихов проклял гордячку и посулил, что когда-нибудь дрогнет и её холодное сердце. Однажды она полюбит горячо и страстно, но будет отвергнута, потому что покажется своему избраннику слишком глупой.

Услыхав эти слова, Ледяная Роза рассмеялась:

— О, тогда мне нечего бояться! Ведь на белом свете так мало умных людей…

Прошло ещё несколько лет. К Ледяной Розе почти перестали свататься, но вот однажды в Замок на Утёсе прибыл кортеж с королевскими гербами. Сперва все подумали, что сам король, прослышав о неприступной красавице с юга, решил попытать счастья. Девушка была польщена, но вместо того, чтобы прыгать от радости, принялась ещё пуще задирать нос:

— А пусть бы и сам король пожаловал — ему придётся доказать, что он умнее меня!

Но оказалось, что посланец Его Величества прибыл вовсе не к Ледяной Розе, а к её учёному брату. При дворе как раз освободилось место чародея, а слухи об успехах наследника Южных Утёсов в создании чар опережали даже славу его гордячки-сестры.

Брат с радостью начал собираться в дорогу, а Ледяная Роза горько зарыдала, узнав о предстоящей разлуке — ведь её на королевскую службу никто не звал.

Проплакав всю ночь, наутро она вытерла слёзы, прихорошилась, надела своё самое красивое платье и направилась прямиком к посланцу Его Величества.

— Я поеду с братом! — заявила она с порога. — Куда игла, туда и нить. Куда брат, туда и сестра.

— Я звал его, не тебя, — ответил посланец, даже не поднявшись из кресла, чтобы поприветствовать леди.

Его лицо скрывал капюшон, что показалось Ледяной Розе крайне невежливым, но она не стала попрекать его, а с жаром продолжила убеждать:

— Так пригласи обоих! Я читала много книг и тоже умею колдовать.

— Можешь ли ты варить целебные зелья?

— Нет. Жар огня плохо влияет на цвет моего лица.

— Может быть, ты умеешь ставить защитные чары и удерживать их часами, пока идёт сражение?

— Нет. При чём тут сражения? Не женское это дело.

— Значит, обратить противника в бегство при помощи заклятий тебе тоже не по силам? — посланец нахмурился. — В таком случае зачем ты нам нужна?

Ледяная Роза не смогла сдержать обиду — слёзы градом хлынули из глаз.

— Но я читала много книг… — повторила она.

— Какой в них прок, если все твои знания остаются лишь знаками на бумаге? Ты чертишь огам грифелем на ученической доске, брезгуешь оберегами, не плавишь колдовские камни в тигле, не поёшь чары, не видишь вещих снов, не творишь дикую эльфийскую магию…

— Но дикая магия запрещена! — в отчаянии выкрикнула Ледяная Роза. — Все это знают!

Тогда её собеседник снял капюшон:

— Не для нас.

Перед ней стоял эльф. А надобно сказать, что эльфы тогда, как и ныне, были настолько редки, что Ледяная Роза прежде не встречала никого из волшебного народа. От неожиданности она потеряла дар речи.

— Ты слишком глупа для королевской службы, — презрительно произнёс посланник Его Величества. — Оставайся дома.

Наутро наследник Южных Утёсов простился с родными и отправился в путь. Всех удивило, что Ледяная Роза не вышла, чтобы попрощаться с братом, но тот пояснил, что сестре просто нездоровится, и её не стали беспокоить.

Беглянки недосчитались лишь утром следующего дня. Тогда же оказалось, что в королевском кортеже стало на одного всадника больше. Ледяную Розу узнали, заставили спешиться и привели к эльфу.

— Я же сказал: ты нам не нужна, — нахмурился он. — Садись на коня и поезжай обратно.

— Она поедет с нами, или я тоже возвращаюсь домой, — вдруг подал голос доселе молчавший юный чародей. — Куда сестра, туда и брат, куда игла, туда и нить.

Эльф глянул на него, с сомнением покачал головой и вновь обратился к Ледяной Розе:

— Как тебе удалось провести охрану? Твоя одежда не такая, как у них, хоть ты и переоделась в мужское. И конь другой масти.

— Чему-то я всё же научилась, читая книги!

Она ни за что бы не призналась, что впервые — от отчаяния — сотворила иллюзию, сумевшую обмануть чужие взгляды.

Эльф достал из кармана большой сверкающий камень:

— Скажи, что это?

— Алмаз, — неуверенно сказала Ледяная Роза.

— Приглядись получше.

Чувствуя, что её судьба решается прямо сейчас, девушка смотрела и смотрела, пока глаза не начали болеть и слезиться. И вдруг сквозь пелену она разглядела подвох и закричала:

— Вижу! Никакой это не алмаз, а самый обычный булыжник.

— Твоя правда, — эльф выбросил камень на дорогу, а потом открыл дверь в крытую повозку и скомандовал: — Залезай. Может, на что и сгодишься.