Время испытаний

— Лораэнни хотела, чтобы я забыл о её предательстве и стал относиться к ней по-прежнему. Жаль, я так и не успел сказать ей, что простил. Это научило меня ничего не откладывать на потом.

Он перегнулся через стол, передавая чашу Патрику.

— Мне не хватает Киллиана, — не задумываясь, сказал тот. — Он был моим наставником с самого нашего появления в отряде, и я не мог бы желать лучшего. Киллиан стал мне не просто учителем, но и другом, которому можно довериться, который всегда выслушает и даст добрый совет. Он был уже стар, но рука его оставалась твёрдой, а глаз — верным. Он погиб с честью, спасая всех нас. Я сожалею, что его больше нет рядом. Но вместе с этим возношу хвалу богам, что сейчас, отпивая глоток из поминальной чаши, я называю Киллиана, а не своего брата.

Мартин встал, обошёл стол и без лишних слов обнял Патрика. Элмерик заметил, что на глазах старого алхимика выступили слёзы. Было странно видеть их рядом — похожих, как отец и сын, — и осознавать, что именно Мартин ведёт себя как старший. Патрик первым разомкнул объятия и от души отхлебнул из чаши, а после, промокнув подбородок салфеткой, подвинул чашу к Эллифлор.

— Я не смогу выпить вина, — с горечью в голосе сказала леди призрак, накручивая на палец светлый локон у виска. — Но скажу, что была бы рада, если бы за этим столом сейчас сидел Рэйнард. Мне нравились его шутки, у него были золотые руки — и не только по части амулетов. Мне казалось, он может смастерить всё что угодно. Он так любил жизнь. И меня. Ну, то есть только поначалу меня, а потом свою семью, конечно… У него было большое сердце.

Мастер Флориан сам пригубил вино вместо сестры. Передавать чашу дальше он не спешил. Тёмный взгляд наполнился глубокой тоской, но суровый чародей молчал. И только чернокрылый Бран переминался на своём насесте с ноги на ногу, будто не зная, как ему выразить то, что хочет сказать хозяин.

— Энника, — подсказала леди-призрак. — Я знаю, ты хотел бы рассказать о ней.

Мастер Флориан благодарно кивнул.

— Кр-расивая. Р-решительная. Безр-рассудная. Скр-рытная. Несвоевр-ременный р-роман. Р-разбитое сер-рдце и р-разочар-рование. Пар-ра дур-раков…

— Зря ты молчал об этом тогда, — Эллифлор надула губы. — Зачем было держать всё в себе, Флориан? Я могла бы помочь…

Её брат криво усмехнувшись, отпил из чаши.

— Тепер-рь всё р-равно. А р-раньше пр-росили не тр-репать.

Эллифлор потянулась к нему, желая утешить.

— Не пер-реживай. Пр-ройдёт, — Бран тоже перелетел с насеста на плечо хозяина.

Соколята по очереди отпили из чаши — без слов, без имён. Им некого было называть. Элмерик всей душой надеялся, что так и останется. Каждый, с кем ему довелось повстречаться на мельнице, стал ему дорог. Прошло всего-то чуть больше трёх месяцев, а казалось, будто пролетели годы. Отпивая из чаши, бард мысленно взмолился всем богам, какие только были на этом свете: не лишиться в этом году больше никого — ни мёртвым, ни живым. Хватит с него обретений и потерь.

Последним из чаши отпил Риэган.

— Старуха Линаджил. Признайтесь, почти все опасались её, а я нет. Знаете почему? Однажды, посмотрев на меня, она сказала: «Не бойся старую ведьму, сынок, — на тебе уже лежит такое мощное проклятие, что ни одно из моих не навредит тебе ещё больше». Утешила, называется!

Он рассмеялся, но тут же поморщился, приложив ладонь к скуле. Орсон с виноватым видом подлил королю в отставленный до поры бокал немного вина, будто бы извиняясь. И Риэган продолжил:

— Сложно поверить, но это и вправду меня утешило. А ещё она сказала, что даже от проклятия может быть польза. И если ни я, ни мои предки не нашли в нём доброй стороны, это не значит, что её нет. Вот, до сих пор ищу… И кстати, именно она рассказала, что означает моё прозвище на эльфийском!

— И что же? — полюбопытствовал Орсон.

Элмерику тоже стало интересно. Он видел, как снисходительно улыбнулся наставник. Как развеселился мастер Шон, который прежде сидел мрачнее тучи. Как фыркнул и спрятал лицо в ладонях Мартин. Как прищурился мастер Дэррек, готовый расхохотаться, но сдерживавшийся из последних сил…

— Посмотрите, им смешно! Риэган означает «маленький король». Представляете? Маленький! Да во мне шесть с половиной футов росту!

— «Большим» королём в тот момент был твой отец. А ты, стало быть, маленький. Чего тут непонятного? А что вымахал такой — так это произошло не сразу, поверь мне. Я тебя ещё вот таким помню, — мастер Дэррек показал ладонью уровень чуть пониже столешницы.

— Может, пора придумать новое прозвище? — предложил Риэган. — А ну-ка, скажите, как будет по-эльфийски «достославный храбрый и непобедимый самый лучший король и к тому же красавчик»?

Ответом ему стал дружный смех.

В этот момент Розмари наклонилась к Элмерику, обдав запахом сушёных трав и настоев, и встревоженно зашептала:

— Послушай, а сколько же мастеру Дэрреку лет? Вона и мастер Каллахан сказал-та, что вместе они Соколов начинали. Но он же человек, не эльф! И уши не острые. Как та к-та?

— Не знаю. Может, он как Мартин? Тоже встретил королеву Медб?

— Не, вряд ли. Мартин вона какой красавчик-та. Рыжий, опять же. Слыхал, небось, что эльфы-та на рыжих ой как западают! Неудивительно, что Медб его себе пожелала-та! А мастер Дэррек — старик. Небось, королева и не взглянула бы в его сторону. Им же подавай, чтобы красиво!

— Говоришь, эльфы на рыжих западают… — Элмерик, усмехнувшись, мотнул кудрями.

Его слова отдавали горечью, но уже не такой невыносимой, как прежде. Будто та часть души, которая прежде болела, вдруг отмерла, словно сухая ветка дерева. Может, стоило назвать над чашей имя Брендалин? Та девушка, которой он верил, которую полюбил всем сердцем, теперь была всё равно что мертва. А новая Брендалин вызывала лишь отвращение, смешанное с презрением.

— Не загордись-ка! — осадила его Розмари и отвернулась.

Бард наполнил опустевший кубок и задумался. Теперь ему и впрямь было интересно, кто такой этот Дэррек. Помнится, при первой встрече он его вообще принял за писаря. А Мартина с Шоном — за врагов. А Брендалин… ох, не надо о ней. Насколько же бывает обманчивым первое впечатление.

К реальности его вернул всеобщий задорный смех. Кажется, Риэган опять удачно пошутил. Воодушевлённый успехом, король продолжил развлекать присутствующих. Он рассказывал истории, увлечённо жестикулируя, и Элмерик подумал, что если бы не бремя короны, из их правителя мог бы получиться неплохой актёр.

Мрачный вечер перед боем превратился в самый обычный. К Соколятам вернулся аппетит, и вскоре пришлось посылать за новой порцией еды и эля.

Раскрасневшаяся Розмари хохотала, обмахиваясь полотняной салфеткой, то и дело сдувая с лица непослушную белокурую прядку. Джеримэйн довольно ухмылялся и даже попытался хлопнуть Риэгана по плечу, но в последний миг удержался и сделал вид, что чешет в затылке… Кажется, он изменил своё мнение о сильных мира сего в лучшую сторону, решив, что уж по крайней мере этот король — свой парень. Орсон так вообще смотрел на Его Величество с нескрываемым обожанием. Даже в глазах Келликейт появился интерес, хотя прежде она всегда напускала на себя особенно равнодушный вид. А Элмерик вдруг содрогнулся от мысли, что если вдруг завтра они потерпят неудачу, то этот удивительный король, шутками и байками подбадривающий отряд верных ему чародеев, уже не увидит следующего рассвета. Ведь открыв Врата и впустив врагов в собственные владения, он нарушит Правду Короля — и сама земля покарает его за вынужденное предательство. Риэган мог только всецело положиться на Соколов и довериться им. Поэтому он и приехал познакомиться инкогнито. Ему хотелось получше узнать людей, которым дважды в год придётся вручать свою жизнь и судьбу всех Объединённых Королевств. И нельзя было не признать: интересный он человек, этот Артур Девятый… Теперь Элмерик хотел бы во что бы то ни стало оправдать его ожидания. И ожидания наставника, разумеется. Вот отец удивился бы, узнав, что непутёвый сын стал настолько важной птицей, что сидит за одним столом сразу с двумя королями: человеческим и эльфийским! И не просто так сидит: оба короля возлагают на него надежды. Голос Каллахана, раздавшийся прямо над ухом Элмерика, вмиг разрушил всю важность момента:

— Нечего клевать носом за столом. А ну иди в свою комнату.

Бард хотел возразить, что вовсе не спит, но язык почему-то не слушался. Он ещё помнил, что собирался бодрствовать всю ночь, но решимость таяла на глазах.

Наутро Элмерик даже не вспомнил, как попал в кровать. Он подозревал, что кто-то дотащил его, но спрашивать у друзей не стал. На тумбочке обнаружились стакан с каким-то отваром и записка, что это поможет от похмелья. Почерк бард не узнал.

Над Чёрным лесом розовело зарево. Настал день, ради которого все они оказались здесь. Элмерик не хотел загадывать, каким он будет, но в глубине души всё равно надеялся на чудо.