Инклюз

– На чем мы закончили? – не оборачиваясь, спросила девушка, но тут же сама вспомнила. – Да, откроешь дверь в мою комнату. Там у окна должен стоять кукольный домик. Внутри есть игрушечный шкафчик с замком. Ключ на той же связке, которую ты найдешь в игрушечном паровозе. Достань из шкафчика мой дневник. На нем моя детская фотография со щенком.

Музыкант еще несколько секунд громко шуршал стержнем карандаша в блокноте. Девушка перевела взгляд на его заметки, словно хотела убедиться в достоверности записи. Когда звук карандаша стих, она взяла с тумбочки и положила себе на кровать папку с бумагами.

– Первым делом надо найти 3D-страницу, на которой выступают объёмные силуэты – я, папа и мама. Это самая толстая страница в дневнике, потому у тебя не должно возникнуть сложностей. Когда-то я согнула мамино изображение. Прошу тебя разогнуть его. Конечно, линия изгиба останется, но картон в закрытом дневнике должен расправиться. Это первое, – девушка открыла лежащую на коленях папку. – На следующей странице в дневнике, еще девочкой, обиженной на маму, я написала кое-что плохое и очень об этом жалею. Ты очень выручишь меня, если просто вырвешь лист, – она на миг задумалась. – Насколько я помню, в дневнике осталось много пустых страниц. На любую из них, пожалуйста, вклей вот эти вырезки.

Девушка достала из толстого конверта заготовку для 3D открытки и указала на окрашенные в зеленый цвет кончики.

– Ты разберешься, надо клеить не полностью всю фигуру, а только опорные ножки. У меня здесь было много свободного времени. Я вырезала силуэты, – легко улыбнулась она.

Музыкант принял конверт и аккуратно вложил его в свой блокнот. Девушка вновь потянулась к своей папке.

– Это еще не все. Мне очень важно, чтобы ты вклеил в дневник этот текст, – протянув рукописную записку, продолжала девушка.

– Понял, будет сделано, – ответил Оскар и бережно уложил туда бумажки, убедившись, что края вкладышей не торчат.

Девушка на некоторое время задумалась, остановив свой взгляд на блокноте музыканта, словно не замечая поверх него рук молодого человека.

– Когда мне назначили повторную операцию, я хотела забрать дневник с собой в госпиталь, но потом подумала, что будет тяжело с ним носиться, – медленно проговорила она.

Молодой человек какое-то время ждал дополнительных указаний, но после продолжительной паузы девушки, отложил блокнот на кровать и, расправив спину, ласково улыбнулся.

– Знаешь, я, безусловно, исполню все, о чем ты меня попросила. Только уверен, что скоро ты сама выздоровеешь и вклеишь все эти листы, – он кивнул на лежащий у ног девушки блокнот.

– Оскар, перестань, пожалуйста, – ответила она, не улыбнувшись.

– Молчу… Просто мне показалось, что лицо твое стало немного здоровее, ты словно посветлела.

Девушка хотела засмеяться, но вместо этого зашлась спазматическим кашлем. Каждый очередной порыв давался ее ослабевшему телу сложнее, слезы полились из глаз. Она старалась захватить побольше воздуха и между приступами раскрывала рот все шире. Музыкант уже видел такие приступы и каждый раз беспомощно привставал, нелепо разводя руки, словно искал, что полезного подать. Ему было трудно просто смотреть, ощущая свою беспомощность. Силы пациентки хватило лишь на то, чтобы жестом руки усадить друга обратно на место и, таким образом, немного успокоить.

Спустя мгновение, восстановив дыхание, она приободрилась, и глаза загорелись новой мыслью. Эмма посмотрела в глаза музыканта. Лицо ее приняло детское выражение, как если бы ребёнок уверенно оправдывался в своей невиновности. Мокрые глаза подчёркивали этот невинный образ.

– Я же не знала, что задержусь тут надолго. Думала, как и после первой операции, меня почти сразу отпустят домой, – заговорила она, и ее рука доверительно легла поверх сложенных ладоней музыканта. – Дневник отдашь Брайану, я его уже по телефону предупредила. Будет лучше, если не ты, а он передаст его маме.

В палату вошла дежурная медсестра. Музыкант обернулся от того, что его коснулась рука женщины в халате.

– Вы уже находитесь тут вдвое дольше рекомендованного времени. Пациентке нужно отдохнуть.

Парень кивнул медсестре и показал жестом “еще пять минут”. Она ответила одобрительным кивком, но осталась стоять рядом.

– Я позже приду, поспи немного, – готовый уходить, на выдохе сказал молодой человек.

– Я потеряла одного родителя и не замечала наличие другого… – словно не услышав музыканта, в раздумьях проговорила девушка.

– Хочешь, чтоб я что-то добавил от себя твоей маме в самом конце мероприятия?

Девушка ненадолго задумалась, затем внимательно посмотрела на собеседника.

– Не надо. Разве слова могут загладить то, что мне так и не удалось оправдать ее надежд на внучку? Ах да! Не удивляйся, что она постоянно пьет таблетки. Они удерживают ее в иллюзорном мире. Врачи одобрили такую терапию. Без них она возвращается в настоящее, и оно ее очень пугает.

– Постараемся сделать все наилучшим образом, – сказал музыкант, поджал губы и пошел к выходу.

Эмма повернула голову к окну. Оставшись одна, она вдруг заметила, что ладонь руки выкрашена в темно-синий цвет. Оставаясь совершенно спокойной, она сжала кулак. Разжав его, увидела, что ладонь вернулась в обычное состояние. Никак внешне не отреагировав на эту странность, девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула. На подоконнике все так же безмятежно поблескивала божья коровка, подаренная Брайаном.

30. Потерянное тепло

___

Как маленький принц на краю Калистоги,

С самою собой я веду диалоги.

(Эмма)

___

В дверь уже непрерывно колотили. Такой сильный и монотонный стук невозможно было не услышать изнутри.

Джоанна приоткрыла дверь на цепочку и увидела серьезное лицо Брайана. Ни секунды не помедлив, женщина открыла дверь. Ее безумное видение окончательно рассеялось.

– Брайан! Дорогой, – раскинув руки для объятий, торжествовала Джоанна. Она прижала к себе молодого человека в парадной военной форме. А он протянул хозяйке пышный букет.

– С днем рождения, Джоанна.

– Спасибо, Брайан. Это так мило.

– Почему вы так долго не открывали?

– Мы готовили внизу спектакль, – немного замешкавшись, ответила женщина. – Прошу, проходи в дом.

Брайан поднял стоящий у ног пакет и последовал за пожилой женщиной. Он все никак не мог расслабиться.

– Я слышал выстрел… – вопросительно сказал он.

– Ах. Ты же знаешь, я все еще стреляю холостыми по крысам, больше ничего не помогает.

Когда они дошли до гостиной, Брайан замедлил шаг. Оглядываясь на обстановку, он пытался представить происходящее до его прихода. На полу виднелись разводы голубого крема, рядом с ним – битое стекло и грязная скатерть, в которую она, похоже, пыталась собрать разбросанную по полу посуду. Рядом валялось ружье.

– Ты, как всегда, опаздываешь. Уже ведь взрослый – не на мопеде ездишь, – Джоанна дотронулась до медали на форме Брайана.

– Прошу прощения. Я спешил, как мог, – ответил Брайан.

– Может, тебе воды или кофе?

– Нет, спасибо, – ответил Брайан не сводя глаз с ужасной картины беспорядка.

– Да, случилась неприятность, – сказала хозяйка. – У стола ножка подломилась. Вино и торт, все испорчено. Но пойдем скорее. Не убирать же, когда спектакль ждет.

В дверь снова позвонили. Джоанна удивленно оглянулась на прихожую, потом на Брайана. Она нежно провела рукой по его груди, точно пробуя качество материала или наличие самого мужчины.

– Кто бы это мог быть? – тихо спросила она и пошла к двери.

Брайану было хорошо видно, как в открытую дверь вошёл пожилой мужчина. Он подарил букет цветов и поцеловал Джоанну в обе щеки. Другой букет остался у него в руке. Он был завернут в пакет, но все равно бутоны цветков отчетливо виднелись через полиэтилен. Женщина, очевидно, была рада его появлению. Постаревший почтальон видел Брайана ещё школьником, когда тот подрабатывал на летних каникулах развозом газет. С тех пор прошло много времени. Брайан не сразу узнал бывшего коллегу, но черты лица показались ему очень знакомыми.

– Вот так, два почтальона одновременно оказались в одном доме, – сказала Джоанна. – Вы узнаете друг друга?

– Конечно, – первым ответил Брайан, растянувшись в доброй улыбке. – Мы не были близко знакомы, но я вас помню.

– Это тот мальчик, который подрабатывал летом у нас на почте! – хриплым голосом сказал бывший почтальон. – Приятный момент.

Спустившись в подвал, не замедляя шаг, Джоанна прошла до самой сцены, мимо музыканта в центре зала.

Брайан остался стоять около лестницы. Глаза привыкали к темноте домашнего театра. Густая искусственная дымка окутала помещение. У самой сцены были включены яркие софиты, формирующие дополнительные блики. Присмотревшись внимательнее, Брайан не разглядел на стульях ни одного человека. В зале был только музыкант, исполняющий легкую мелодию – интродукцию.

Пожилой мужчина остановился рядом с Брайаном.

– Ты что-то видишь? – тихо спросил он.

– Да, вам помочь пройти к сиденьям? – любезно ответил Брайан и протянул ему согнутую в локте руку.

Бывший почтальон тотчас же схватился ревматическими пальцами за рукав Брайана. Тяжело дыша, пожилой человек устроился в первом ряду, положил букет себе на колени и, наконец, разжал смятый рукав Брайана. Решив далеко не ходить, молодой человек сел позади него.

Музыкант проводил их любопытным взглядом. Он много слышал об обоих мужчинах от Джоанны сегодня и от Эммы в госпитале.

Джоанна была счастлива. Она остановилась на небольшой лестнице и окинула взглядом зал. Торжественный взгляд хозяйки давал ощущение, что зал не был пуст. Она смотрела так, будто случился неожиданный аншлаг и свободных мест не было вовсе. Наконец, она скрылась за ширмой. Музыкант завершил мелодию и наступила полная тишина.

Перед началом спектакля Брайан оглянулся на музыканта, и они по-дружески кивнули друг другу.

Изредка слышались шорохи, будто за ширмой перекладывали какие-то предметы, но в целом было тихо. Джоанна проверяла расстановку реквизита и готовность механизмов – догадался Оскар. “Знают ли зрители, сколько всего надо подготовить для спектакля кукловоду?” – подумал он.

По всей видимости, на сцене находился вспомогательный пульт управления дымовой машиной. Раздалось шипение, и небольшие клубы пара вырывались из-под закрытой портьеры. Вскоре дым-машина выключилась.

Музыкант решил сыграть короткую интродукцию, чтобы заполнить паузу. Занавес начал медленно открываться. Стало быть, он угадал с моментом. Возможно, Джоанна ждала за кулисами именно его вступления.

Когда музыкальное оформление пишется специально для спектакля, можно учесть все поворотные моменты на стадии подготовки, усилить драматические моменты. Оскар не получил даже намёка насчет своего сопровождения, но ответственно настроился импровизировать.

В зале стало еще темнее, и в подвале больше не было ничего, на чем можно было остановить взгляд, кроме светлого квадрата контрастной, хорошо декорированной сцены.